Учителя поры военной...

Я часто вспоминаю самых дорогих людей - учителей, которые обучали и воспитывали нас во время Великой Отечественной войны. 

В ту суровую пору я училась в Лебяжьевской средней школе одноименного районного центра Курганской области. В сентябре 1941 года у нас было всего два пятых класса, а к концу года их стало целых семь: к нам приехали ребята, эвакуированные из Москвы, Одессы, Ленинграда, Киева и других западных городов, захваченных фашистами. Мы, местные, с ними быстро подружились и вскоре поняли, как широк окружающий мир: ведь мы жили в далекой провинции, мало куда выезжали, а окном в мир для многих была лишь черная «тарелка» радиоточки. Так что это вынужденное знакомство оказалось для многих из нас – деревенских ребят очень полезным.

Поначалу приезжие дети очень сильно мерзли: ведь у них не было такой теплой одежды, как у нас: они все оставили дома. Мы делились с ними всем, чем только могли, а еще учили их самим вязать теплые вещи.

Вместе с новыми учениками появились и новые учителя. До войны у нас было много учителей-мужчин, но все они ушли на фронт. Их место занимали те, кто вернулся по ранению: например, физику у нас преподавал ленинградец Вячеслав Михайлович Мисютин. Он прихрамывал: на войне ему оторвало пальцы на ноге. Но его физические опыты мы запомнили на всю жизнь. Алгебру вел Борис Александрович Косов, тоже раненный, у него плохо поднималась правая рука, и он писал формулы не на доске, а на стене карандашом. Потом стену забеливали, и все начиналось сначала. В 19432 году к нам пришла новая геометричка – Елизавета Дмитриевна Косовских, которая прославилась тем, что могла нарисовать любую фигуру без циркуля и линейки. Кстати, она проработала в этой школе более 50 лет.

Никогда не забудется наша любимая учительница русского языка и литературы Александра Ивановна Гоголева. Это она сумела привить нам любовь к великому русскому языку, к культуре и чистоте речи. Многие из нас благодаря этому замечательному педагогу стали учителями, журналистами, писателями. Я тоже под влиянием Александры Ивановны после школы поступила на факультет русского языка и литературы Челябинского педагогического института.

Незабываемую память о себе оставил и наш учитель немецкого языка Фольф Соломонович Гольдберг. Это был пожилой профессор Пражского университета, плохо видящий и слабо слышащий. Он появлялся в классе, закутанный в толстую шубу, в шапке-ушанке, поверх которой был еще намотан толстый шарф, и говорил: «Вы уже не видите, что я на дверях?». Затем он разматывал шарф, поднимал одной ухо с ушанки и начинал читать нам стихи Гейне, рассказывать о немецкой культуре. И хотя шла жестокая война с теми же немцами, мы сидели на его уроках завороженные, охотно учили стихи, а к концу школы уже довольно прилично знали язык. В этом была заслуга и Екатерины Григорьевны Климовой, сменившей уехавшего в конце войны Вольфа, которая хотя и не читала стихов, но сумела хорошо вдолбить в наши головы непростую немецкую грамматику и заставляла нас переводить немало текстов.

Пение у нас вела учительница с Украины, имя которой я, к сожалению. не запомнила. Зато на всю жизнь сохранила в памяти напевные украинские песни и баллады под аккомпанемент бандуры или мандолины.

Но не только учебой жили мы в те годы. Во время каникул активно работали на прополке, на покосах сена, на уборке зерна и картошки. Те, кто не мог выполнять тяжелую работу, собирали на полях колоски, жали лен, убирали коноплю, работали подпасками. Долгими осенними и зимними вечерами мы вязали варежки и носки, которые высылали на фронт. В посылки вкладывали записки «Вязала девочка Оля, 11 лет» и сообщали свой адрес. Иногда с фронта приходили благодарственные письма, очень добрые и теплые. Очень жаль, но я ни одного такого письма не сохранила…

Когда немцев разбили под Москвой, нашему восторгу не было предела. А вскоре в школе состоялась большая линейка, все пели знаменитую песню «Дорогая моя столица!» и прощались с москвичами, которые уезжали домой. Потом, по мере освобождения наших городов Красной армией, нас покидали ленинградцы, кевляне, одесситы. Классы быстро пустели, и к началу 1944-1945 учебного года у нас осталось всего два седьмых класса и один – восьмой. После окончания семилетки многие из нас пошли работать: 1946 и 1947 годы были еще трудней, чем военные: в нашем краю была засуха, на полях ничего не выросло. Люди толкли лебеду на лепешки, выкапывали какие-то корешки.

В 1945-1946 годах возвратились с войны и наши родные учителя. Среди них – директор школы и химик Сергей Александрович Титов, а также еще трое фронтовиков - учителя физики, истории и географии. И хотя они были потрепаны войной, работали самоотверженно, отдавая нам все свои знания, стремясь заменить отцов тем, кто потерял их на войне.

62 года прошло с тех пор, как я закончила Лебяжьинскую среднюю школу. Интересно, что тогда, в 1948 году у нас не было даже выпускного вечера: наш выпуск из десяти человек просто собрали в классе, пришел директор, положил перед каждым на парты аттестаты зрелости и сказал «Простите, ребята!». И вышел. Но мы не обижались: понимали, что в такое время послевоенной разрухи не до балов. Но бедными или обделенными   представители нашего поколения никогда не ощущали: ведь школа и наши дорогие учителя дали нам самое главное богатство в жизни – хорошие и крепкие знания.

Ольга ЕГОРОВА,

заслуженный работник культуры ТАССР и РСФСР.