Родная горка

Наконец-то он решился! За три дня до нового года - взял билет на самолет. Мечты должны сбываться! Он возвращался в свое детство.

Утром 30 декабря из столичной гостиницы Бристоль вышел сухощавый мужчина, смуглолицый, одетый в джинсы и куртку. Быстрым шагом спустился вниз по улице, зашел в магазин, и вскоре вышел с «тарелкой-санками».

Как прекрасна жизнь! Еще немного - и он у цели!

Старенький трамвай («последний из могикан») довез мужчину до конечной остановки. Теперь – вверх, на гору! Их здесь было несколько, выбирай любую. Но его интересовала только одна – та, которая ему снилась почти тридцать лет.

Но, увы…Его горки больше не было - всю  местность застроили зданиями, похожими друг на друга, как пирожки в печке.

Это был мощный удар. Он не мог его предвидеть.

Его детство прошло здесь. Лучшие годы, когда он был наполнен радостью бытия до краешков, словно полный кувшин воды. Когда на санках летел словно птица, и вырастали крылья за плечами, – а в лицо ветер, снег, и нет страха, только безмерное ощущение счастья.

Откуда-то издалека донеслись смех, музыка, детские голоса. Мужчина стряхнул с себя оцепенение и пошел на звук, к людям.

Он вышел на крутую горку, где собрались любители катаний на санках.

Человек искал знакомые лица. Куда там! более тридцати лет прошло.

Умостившись в своей тарелке-ледянке, он с силой оттолкнулся – и полетел…эгей! в сторону! разойдись! - и лицом в снег! кувырком! Ох, хорошо! Бегом по узкой лестнице поднялся наверх. Тело вспоминало утраченные навыки катания. Прежде всего, помнить о ногах – это рычаги, помогающие рулить и сохранять центр тяжести. Вперед!

Когда он подошел к горке третий раз кто-то позвал – «Борька!» Он обернулся, так, просто, механически откликаясь на свое имя. На него смотрели трое мужчин и мальчик. Один из них спросил: «Боярин! Ты?»

Борис замер. Кличка «боярин» появилась в пятом классе, когда мама купила ему огромную шапку из кролика. Шапка была великовата, сползала на нос, но Борька очень гордился ею.

Сердце застучало молотом. Он медленно присел на заснеженный камень, дрожащей рукой стянул шапочку - на голове виднелась седина. «Пацаны, какой кайф!» - сказал, не поворачивая головы, и… принялся вытряхивать снег из ботинок.

Зря он это сделал. Через пару минут Борис был похож на снежную бабу, из которой морковкой торчал загорелый нос.

- Я тебя по левой ноге вычислил, - шумел Санька, - только Борька такие загогулины на санях выдавал!

- А я по носу, - кричал Шуруп – такой рубильник только к боярину прилагался! - А я бы в жисть не узнал, - признался Вадька.

Они провели детство в одном дворе. Друганами были. Клятву давали – не расставаться. Когда Борьку увозили в другую страну, тот хотел бежать, но куда там…

Ох, и оторвались они на горке! Четверо взрослых мужиков и мальчишка – Сашин сынок, орали, догоняя друг друга, на бешеной скорости врубались в снег, сражались, прикрываясь тарелками от увесистых снежков. Пацаны!

Наконец, утихомирились. Сели в машину и отправились к Саше домой.

Приехали затемно. Поужинали. Поговорили. Не пили - оказалось, каждый свою цистерну уже выпил.

На завтра Саня назначил общий сбор - встречаем Новый Год! Гигикнули, потирая руки – вот уж устроим, с петардами!

- Ребята, у меня вылет в шесть утра, - прервал друзей Борис. – Семья в Марселе ждет на Новый Год. Не могу остаться…

- Чокнутый? Прилетел на один день на родину? Не мути воду, Боря…не верю.

Но было видно, что Боря не шутит.

Помолчали. Если надо – значит надо. Чего тут говорить.

- Ты чего прилетел-то? – уже деловито спросил Саня. – Дела? Проблемы? Может, помощь нужна?

-Не поверите, мужики, - Борис замялся, не решаясь признаться, - а! скажу! – взмахнул рукой. - Я на наших, на родных горках хотел покататься! Чесслово! Мечтал об этом тридцать лет. Где я только не был, и в Альпах, и в…

- Поверю, боярин, еще как поверю, – сказал Саня. – Она не раз мне снилась. Покуролесил я по миру. Только год назад, как вернулся домой. А старший сын там, в Европе остался, учится. Но мы с Натальей – домой. Наши старики дом покинуть, уехать не пожелали. А одних оставлять – негоже.

Через три часа они провожали его в аэропорту. Обнялись. Похлопали по плечам.

- Сань, а ты мою тарелку сохрани. Я сюда с сыном приеду. Катнемся!

- Будем ждать, - сказали мужики. – От родимой горки не убежишь!

С наступающим! - помахали они вслед Борису.

- Приедет! – сказали друзья в один голос, садясь в машину.