Популярность Шойгу принесли не реальные дела, а хорошая пропаганда
Попробуем разобраться во всем по-порядку.
Во время работы на Крайнем Севере я познакомился с работой местной горноспасательной службы. Один из заслуженных офицеров этой службы был по совместительству активным автором нашей газеты. В ответ на мой вопрос, многих ли человек ему удалось спасти за свою многолетнюю карьеру, он грустно покачал головой и ответил, что большей частью ему приходилось поднимать на поверхность трупы.
В этой, отмеченной налетом здорового цинизма фразе, заключается, как ни странно, трагическая суть работы спасателя.
Спасатель по определению прибывает на место происшествия уже после того, как там произошла трагедия. По теории вероятности, да и просто по элементарной логике некоторым ее участникам помочь уже невозможно. Это жизнь, и ничего тут не поделаешь. Специалистам известно, что в учебниках обязательно указывается процент человеческих потерь, наиболее вероятный для каждой чрезвычайной ситуации.
Естественно, это не означает, что работа спасателей бесполезна. Напротив, от того, насколько профессионально, точно и слаженно они будут выполнять свою работу, зависит число "отвоеванных" у безжалостной статистики человеческих жизней.
Причем речь идет именно о точной и слаженной, регламентируемой многочисленными правилами и инструкциями, кропотливой, тяжелой и временами даже монотонной работе.
Гениальность Шойгу и его ближайшего окружения состояла, видимо, в том, что они приняли принципиальное решение о создании ореола героической исключительности по отношению к работе своего ведомства вне зависимости от реальных результатов этой работы.
Служба по связям с общественностью Министерства по чрезвычайным ситуациям принялась последовательно и нарочито пафосно освещать каждый шаг в деятельности сотрудников МЧС во время ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. В том числе, точно так же пафосно и в возвышенных тонах освещались те шаги, что обязательно должны были быть сделаны просто в силу прописанных правил поведения и должностных инструкций.
Давай вспомним многочисленные (тем более, что, увы, в чрезвычайных ситуациях у нас недостатка нет) отчеты пресс-службы министерства. Мы убедимся, что в них подробно рассказывалось, о том сколько сотрудников было задействовано на ликвидации последствий того или иного бедствия, сколько тонн груза, продовольствия, медикаментов было отправлено пострадавшим, когда вылетел на место самолет МЧС и когда он приземлился в пункте назначения.
Если читатель попытается вспомнить что-либо более конкретное, то он с удивлением обнаружит, что почти никогда в этих сообщениях не фигурировали цифры реально спасенных человеческих жизней. В самом лучшем случае иногда упоминалось число людей, эвакуированных с помощью МЧС из района бедствия.
При этом, естественно, никогда не сообщалось о том, что в ряде случаев помощь пострадавшим уже была оказана на месте, и прилет пресловутого "самолета МЧС" был совершенно излишним. Тем более, не сообщалось о том, как спасателям, убедившимся в своей ненужности, приходилось сразу же убираться восвояси.
Однако практика "агрессивного чрезвычайного пиара" не замедлила принести свои плоды. Постоянное и настойчивое упоминание МЧС в ежедневных сводках новостей привело к тому, что у многих россиян сложилось мнение, будто министерство работает стабильно и очень эффективно, значительно опережая по всем показателям другие федеральные ведомства.
Далее делался вывод, что эффективная работа стала следствием грамотного и даже талантливого руководства со стороны министра Сергея Шойгу. Это мнение убедительно подкреплялось многочисленными живописными портретами самого министра на местах крушений, обвалов, пожаров, которые услужливо демонстрировало нам каждый вечер государственное телевидение.
Уточним наши позиции.
Речь в данном случае идет не о том, что российские спасатели плохо выполняют свою работу. Напротив – в большинстве случаев они вполне добросовестно выполняют то, что предписано им должностными инструкциями.
Просто постоянное упоминание в СМИ министерства и имени его руководителя чуть ли не насильно убедили россиян в исключительности заслуг данного ведомства.
Чтобы было понятнее, приведу простой пример.
Допустим, эту же практику взяло бы на вооружение министерство здравоохранения. Тогда (конечно, при наличии соответствующего бюджета у пиар-службы министерства) мы бы по несколько раз в день читали восторженные заметки о том, что в районной больнице отдаленной области опытным хирургом проведена успешная операция по удалению аппендицита, в результате чего была спасена еще одна человеческая жизнь. Поскольку таких операций ежедневно проводятся тысячи, если не десятки тысяч, то и количество подобных сообщений было бы соответствующим. Читателя просто захлестнула бы волна позитивной (и, что самое главное, правдивой!) информации о доблестной работе наших медиков.
Уровень российской медицины от этого вряд ли бы вырос. Но у россиян вполне могло бы сложиться убеждение, что наше здравоохранение и его руководство являются лучшими в мире и находятся вне конкуренции.
Мнение о том, что успехи МЧС раздуты до небес с помощью пропагандистских технологий, разделяют в России серьезные исследователи. Так, член-корреспондент Академии военных наук, доцент факультета мировой политики МГУ Анатолий Цыганок полагает, что "министерство представляет собой хорошо отлаженный бюрократический механизм, предназначенный, в первую очередь, для собственного существования, с великолепно налаженным пиаровским собственным аппаратом и не берущий ответственность за участие в практической работе по ликвидации глобальных региональных катастроф". Ученый на примере реальных чрезвычайных ситуаций доказывает, что "деятельность МЧС в реальной катастрофе оказалась блефом, а жизнь без информационной пиар-кампании показала надуманность этой структуры, оказавшейся ненужной в ситуации, под которую она создавалась".
Информационные агентства приводят забавные факты, согласно которым, например, во время аварии на Саяно-Шушенской ГЭС шестьдесят водолазов из МЧС в течение четырех суток не могли загерметизировать отсек, чтобы начать откачку воды, в то время, как водолазы из частных структур вшестером за четыре часа справились с этой задачей.
Вспомнили въедливые журналисты и о том, как в марте 2010 года после взрыва в московском метро хваленый вертолет МЧС прибыл к месту трагедии много позже "наземных" автомобилей скорой помощи.
Лично мне апофеозом "чрезвычайного пиара" представляется недавнее сообщение из многострадального Крымска. Как рассказал журналист из Екатеринбурга Ростислав Журавлев, накануне приезда съемочных групп федеральных каналов сотрудники министерства раздавали волонтерам новенькие синие майки с надписью "МЧС России". В результате телезрители всей страны увидели, что завалы в городе разбирают исключительно "сотрудники" МЧС в синих форменных майках. Хотя на самом деле эти многочисленные добровольцы не имели в МЧС никакого отношения!
К сожалению, подобный стиль сегодня наблюдается у Сергея Шойгу и на новом месте работы.
Откройте любую новостную ленту – и вы почти наверняка увидите информацию о том, что сделал новый министр обороны сегодня и что собирается сделать завтра. Причем обычно речь идет либо об отмене решений прежнего непопулярного руководителя (что вызывает, естественно, бурный восторг со стороны части невзыскательной публики), либо о сугубо бюрократических рутинных вопросах работы министерства.
Возможно, я что-то и пропустил, но чего-либо принципиально нового, направленного на коренное улучшение деятельности оборонной отрасли в действиях Сергея Шойгу мне обнаружить пока не удалось.
Впрочем, специалисты и не связывали особых ожиданий с назначением нового министра. То, что о реформах в армии придется на некоторое время забыть, им было ясно с самого начала. Сергея Шойгу при самой буйной фантазии нельзя даже условно назвать реформатором. Скорее, он является типичным представителем консервативного аппаратного чиновника советского типа. Недаром именно Сергей Кожугетович яростно и порой даже излишне эмоционально высказывался о "катастрофическом развале Советского Союза" и с нескрываемой ностальгией вспоминал о советских временах.
Остается надеяться, что консерватизм нового министра все же не примет глобального характера. Ибо нашей оборонке сегодня жизненно необходима не пресловутая стабильность, а как раз своеобразная "встряска", перестройка, выход на качественно новый уровень. Иными словами, нужны новые прорывные технологии.
Напротив, столь любимая новым министром "технология чрезвычайного пиара" в нынешних условиях для отрасли неприемлема. Мы не можем позволить себе предаваться сладким иллюзиям мифических успехов. Они добьют нашу армию окончательно.
Свои комментарии вы можете оставить здесь.
Юрий Гладыш
Комментарии
Никто уже никаких иллюзий ни о ком не строит. Птенцы из одного гнезда. Поживём и, может, что-нибудь нам покажут