Свобода, равенство, братство

Некторое время назад один читатель попросил меня написать об этом лозунге – как я его понимаю. Мысль написать об этой триаде, знакомой с детства, а в молодости нередко вызывавшей зубную боль своим несоответствием окружающим реалиям, показалась мне интересной. Только я лозунг этот выверну наоборот: братство, равенство, свобода. В таком виде он будет не только напоминать о прошлом, но и звать в будущее.

Братство. Обычно под этим понималась братская любовь всех ко всем. Но «братство» не только любовь. Братство – признание существования между всеми нами родственных связей – того общего, что нас всех, таких непохожих друг на друга, – блондинов и брюнетов, интеллигентов и бандитов, олигархов и нищих, спортсменов и инвалидов, в общем всех тех, кто уверен «Ну, что у меня с ним может быть общего!» - объединяет. Того, что есть у каждого из нас.

Я говорю не об общем хромосомном наборе, а об общем в наших душах. Это общее скрыто от поверхностного взгляда, но, тем не менее, оно существует. Религии называют его «Божественным началом». «Все вы – дети Бога» учат христианские евангелия, и открытие этой родственной связи стало главным вкладом христианства в мировую культуру: человек сын Бога, каждый человек, и поэтому все люди – братья. Братья дерутся, иногда даже убивают друг друга, но при этом все равно остаются братьями.

В процессе личностного развития каждый человек, кто раньше, кто позже, совершает это открытие: открывает в своей душе Божественное начало. Иногда открытию предшествуют мучительные поиски, сомнения, догадки... Иногда всё открывается внезапно, как бы само собой. Одни открытие совершают в молодости, но большинство – в зрелом возрасте. Но важно не это – важно, что так или иначе, раньше или позже, но мы узнаем о своем сыновстве, а значит – и о своем братстве с другими людьми.

Равенство. Беда этого понятия в том, что его часто путают с «одинаковостью»: «равны» значит «одинаковы».

Если люди равны, то у них одинаковые права: что можно одному, то можно и другому. Но понятно, что мы совсем не одинаковы. И далеко не все, что можно одному, можно и другому.

Мы равны в том, что мы все – братья. Мы равны в том, что наши судьбы в чем-то схожи. Но мы совершенно не равны в своих возможностях. Наше равенство – равенство семян, но одним из нас еще только предстоит прорасти, а другие уже во всю колосятся. Дети и взрослые равны. Равны в своей ценности, равны в своем праве на жизнь и развитие. Но они не равны, не одинаковы в своих потребностях и своих возможностях.

Поэтому задача справедливого общества не в том, чтобы дать всем поровну, а в том, чтобы дать всем нужное для их личностного роста.

И наконец, свобода. И здесь нежелание думать играет с нами злые шутки. То мы договариваемся до «Свобода – необходимость» или «Свобода – это несвобода». То понимаем свободу, как право делать, что хочешь.  А то пытаемся выкрутиться с помощью «Твоя свобода кончается там, где начинается моя». Слово-то сладкое, да что оно значит?

Чтобы выбраться из этого заколдованного круга, нужно заметить, что поведением человека движет множество самых разных мотивов, но что реализация не всех этих мотивов в равной степени помогает личностному развитию. Например, лень – один из мотивов, который может личностному развитию и не помогать. Или – ненависть.

Поэтому пока мы не поймем, что свободы бывают разные, что бывают хорошие свободы и плохие свободы, наше стремление к «просто свободе» то и дело будет оборачиваться такими результатами, какие нам очень бы не хотелось иметь. Мы будем отдавать жизнь за то, чтобы наши противники имели право говорить то, с чем мы не согласны, а нас тем временем будут свободно убивать, свободно растлевать и свободно обворовывать.

Что это значит – не надо свободы? Ни в коем случае. Это значит, что свобода необходима. Но только – хорошая свобода.