Твардовский

И тогда-то,

Злость и боль забрав в кулак,

Незаряженной гранатой

Теркин немца - с левой - шмяк!

Немец охнул и обмяк...

Теркин ворот нараспашку,

Теркин сел, глотает снег,

Смотрит грустно, дышит тяжко, -

Поработал человек."

- Настоящая человеконенавистническая поэма братоубийства. В своё время кампания ненависти была разжигаема жидобобьшеивками, начиная евреея Эренбурга, который в цетральной газете жидобольшевиков призывал: "Убей немца". Если уж на то пошло, то немцы ближе русским, ибо мы два братских славянских народа белой расы. А кто такие евреи для русских? Серая раса,захватившая власть. Зачем надо было убивать немцев? Русским надо было помочь немцам свергнуть жидобольшевисткую власть в России. А не воспевать идиотов тёркиных, которые своим пузом закрывали амбразуры ради продления ига жидобольшевизма.

Это уже клиника.

Комментарий удален модератором

Во-первых, были у него покровители куда влиятельнее и могущественнее, чем Александр Трифонович, а, во-вторых, большие таланты вообще не тонут.

Вот и всё. Мои грехи при мне, а жизненные трудности Солженицына у меня не вызывают сочувствия.

Всюду врагов видите или только в советской литературе? Может, Василя Быкова довелось прочитать или Виктора Астафьева? Про Мандельштама, Ахматову, Зощенко не апрашиваю, тем более про Евг. Гинзбург, Шаламова, Аксенова. Может, хоть Гроссмана знаете? Или на стихи Есенина песни пели?

Хорошо Вам живется - как какая неприятность, так вранье и враги. Оставайтесь в таком случае в Вашем коконе. Не стану Вас тревожить....

Твардовского очень люблю, но совсем не понимаю. Читал его много, но он для меня какой-то иероглиф.

Перечисленные Вами вещи Солженицына читал. Вероятно, упаду в Ваших глазах ещё ниже, но мне гораздо больше запомнилось "Для пользы дела". А после "Архипелага..." всё отсальное как-то "слипается".

Быкова читал много. Мне стала понятнее его позиция последних лет жизни, когда я узнал, что он был последовательным (хотя и лицемерным) противником В.О. Богомолова.

Астафьева люблю. "Царь-рыбу" в особенности, а читая "Звездопад", я сам был молоденьким раненым солдатиком. Очень бы хотелось понять, что толкнуло Виктора Петровича в лагерь мародёров. Но что бы ни толкнуло - он, великий талант, эдакий мужицкий Бунин. Мандельштама люблю, хотя и не понимаю многого у него в силу своей диковатости. Да и очень уж он не русский (не еврей, а именно нерусский). Про Ахматову и говорить нечего:

Когда умирает эпоха...

Про Евг. Гинзбург "слышал" и не более того.

Шаламова читал много, впечатляет.

Аксёнов? Заставил себя дочитать "Остров Крым". Назвать Аксёнова графоманом - обидеть графоманов.

"Жизнь и судьбу" читал очень внимательно, с обширными выписками. Многое помню почти дословно. Как же он нас ненавидел. Как умно, професионально, вдохновенно он нас ненавидел!

Есенина люблю, особенно "Анну Снегину" (хотя и помню то, что писали о Есенине Шаламов и А.Н. Толстой).

Вот Вам моя маленькая месть за "кокон". Претерпели от моей болтливости?

ненавидел комиссаров, если Вы из них, то почувствовали правильно. А талантлив был безмерно. Одно "Дело в Бердичеве" чего стоит. но, возможно, это Вам не близко. Если Вас впечатлил Шаламов, то непонятно, что Вы еще не знаете про ГУЛаг. Исаич просто собрал, обобщил. Труд большой, но даже не вполне литературный. Аксенова оцениваете неправильно. Но это явно из политической Вашей ангажированности. Да, Мандельштам - сложен, работать над ним нужно. А Ахматова все сказала про свое время - абсолютный ГЕНИЙ. Раньше больше Цветаеву ценил, с годами понял - нет только ААА. Твардовский - это особая история. Большое сердце!

Про Аксёнова, даже и не знаю, что возразить, так мне очевидна его абсолютная бездарность.

А в целом, мне кажется, надо быть как-то терпимее друг к другу. Вероятно, я сам задал неподобающий тон разговору, отозвавшись столь непочтительно о Солженицыне. Каюсь.

Художник и политик не всегда живут в согласии в одной душе, все мы склонны пристрастно оценивать художников из чужого лагеря, но с собой тут надо бороться.

Мне часто приходит на ум соображение Достоевского о том, что люди, даже самые отъявленные злодеи, намного простодушнее, чем кажется (да и мы сами тоже).

2. Возьмём "скажем, Чехию", которая в рамках упростительного всесмешения живенько отделилась от Словакии, демонтировала промышленность, науку, запродала немцам всё, что было в стране рентабельного и наслаждается силконовыми благами общечеловеческих ценностей.

3. Относительно других возможностей - разговор не к ночи. А скажите мне, пожалуйста, почему в Ваших литературных списках не мелькнули Шолохов, Платонов, Рубцов, Овечкин? Неужели они "мельче" Аксёнова.

2. Про Чехию у Вас крайне превратное впечатление (равно и про Словакию). Конечно, Германия в нее инвестирует. там это достаточно надежно. Они первыми из "соцстран"достигнут уровня Бельгии (даже не Португалии-Италии). Следом прибудут поляки, венгры, а там и прибалты. РФ же будет следовать курсом Путина-Рогозина. В никуда!

3. Не к ночи только черта плохо поминать. Из Вашего списка очень ценю Платонова (фактичекси - гений языка!) и Овечкина.

Рубцова тоже, но знаю плоховато. Не близка мне мелодика его стиха (вот как, скажем, Некрасова в противовес Лермонтову). А к творчеству Шолохова не могу быть справедливым после его "публицистических" выступлений. Я согласен с Раневской "Талант как прыщик: где захочет - там и вскочит!"

2. Про прогресс в Восточной Европе Вы меня порадовали. Я-то думал, что нет уже в Латвии ни автомобилестроения, ни машиностроения вообще, и живёт она больше транзитом. А, оказывается, всё не так плохо. Латышские старики в папахах ещё не выстраиваются в кружок и не бегают с политкорректными выкриками. Никаекого слома основ бытия не произошло, а дальше будет ещё лучше.

3. Относительно Шолохова. Мне думается, что Чехов, Платонов и Шолохов - те нити, которые связали русскую литературу 19 века с русской литературой 20 века. В классическую эпоху главной темой литературы было "раздворянивание", закончившееся Революцией, а в 20 веке - раскрестьянивание, закончившееся Новодворской. Ставить оценку столь масштабных фигур в зависимость от каих-то выступлений? А относительно "подонка" - удивлён и обескуражен. Наградить таким званием человека, докатившегося до публичной защиты генерала Власова, есть самые веские основания, но я от этого удержался, уважая Ваши вкусы.

2. Нельзя видеть только картину сегодняшнюю (тем паче, она предопределена вчерашним). Нужно уметь принимать болезненные решения, если они помогают в перспективе преодолеть трудности. Так было в Польше, в Литве. В правителях последней уже сменились националисты, мягкие коммунисты, компрадоры. Страна учится жить в мире.

3. Как можно относиться к человеку, который так вел себя на процессах Пастернака, Синявского-Даниэля, да и всех прочих. В моем пацанском детстве считалось, что если кого-то одного бьют впятером, то помогать толпе зазорно. На всю жизнь сохранил такое отношение. Не можешь помочь - не вступай на стороне сильного. Возможно в казачестве (он ведь казак) было не так. Не зна

2. Здесь дикое было хорзяйство,

Толпа и погром боевой,

И даже, мой друг, в твоём сердце

Большой был военный постой. (Гейне)

Всё расхищено, предано, продано... (Ахматова)

Вполне цивилизованные и благополучные нации презрели плоды собственных полувековых трудов и смирились с положением периферии. То ли ещё узрим, господа!

Страна учится жить в мире с белыми неграми (если говорить о Прибалтике).

3. Шолохов - не казак. Казачью жизнь он видел несколько со стороны. Вероятно, без этого не было бы "Тихого Дона".

В 1941-м Шолохов так стремительно уехал на фронт корреспондентом, что в ЦК даже "потеряли" на время великого писателя. И рефрен его первых корреспонденций с фронта: "Немец не тот, что в 1914-м. Этого немца можно бить!"

Думаю, что слово Шолохова тогда стоило стрелковой дивизии, а может и корпуса.

Это я к тому, что усомниться в мужестве и гражданской ответственности Михаила Александровича - сложно.

А яростное неприятие "и всех прочих", по-видимому, объясняется тем, что Шолохов ЗНАЛ КУХНЮ, и отлично понимал, что бесстрашный протест свободных творческих личностей отвечает "чаяниям" наиболее продвинутой части номенклатуры (и, в значительной мере, инициируется номенклатурой). И современники прекрасно понимали, что руководствоваться революционным правосознанием Шолохов предлагает по отношению к тем силам, которые тогда отнюдь не были беспомощны.

А в хронологиях я не силён. Но в сороковые годы "родился" зрелый Пастернак и одно это событие не делает их пустыми.