Понять людей, как ни стараюсь, не могу

Маруська – кошка на меня как зверь орёт,

Какой-то помощи жестокой сильно ждёт,

Но по-природе я, как будто, человек

И не способен дать ей помощи во век.

                  И невозможно не заметить как жесток,

                  Закон природы с его срочным делом в срок,

                  Где остальное всё – в темнице страстных глаз,

                  Одно жестокое желанье – напоказ.

Но это у зверей, которые живут,

Под глазом у людей, которых все зовут

Питомцев показать в ухоженных местах,

И кое-что сказать с улыбкой на устах.

                  Любовь к животным – идиотский наш удел,

                  Здесь достигаем мы безумия предел,

                  И вместо помощи старухам, старикам,

                  Целуем кошкин зад, сдуревший к вечерам.

Как мало знаем мы о дурости своей!

Как грубо рушим мир сынов и дочерей,

Как верно мы ведём всех нас в свою войну,

Забыв о человеке, любя лишь тварь одну.

                  Сама-то кошечка своей вины не зрит,

                  Наевшись вкусного, спокойно, тихо спит…

                  Но вот старуху мне, соседку, очень жаль,

                  Никто не ходит к ней унять её печаль.

Я приходил к ней иногда с вязанкой дров,

Один за всех всегда… за дочь и докторов,

Она встречала меня, робко говоря,

Что «где-то в городе живёт и дочь моя…

Но, видно сильно она занята всегда,

В её квартире живёт моська из Кремля».

                  Иду домой я мимо дома на ветру…

                  Побиты стёкла там и холодно нутру…

                  Там не живёт никто. Старушка умерла,

                  А фотографию дочурки – сберегла.

Иду домой… иду без выводов в мозгу,

Понять людей, как ни стараюсь, не могу.

16 декабря 2012 г.