Горькие наблюдения русских сатириков

ОРДЕН ИШАК

 

Горькие наблюдения русских сатириков

На встрече со своими доверенными лицами президент Путин пообещал возродить звание Героя Труда. Естественно, по просьбе трудящихся. Просьба трудящихся была предварительно проработана в администрации президента и доведена до них в особом сценарии вопросом №15. Вот соответствующий фрагмент скана сценария, опубликованного на сайте «Новой газеты» незадолго до начала встречи.

Далее во исполнение сценария состоялся такой диалог.
Доверенное лицо: Опыт Советского Союза показывал, что героизм можно совершать не только на поле боя, но и на трудовых фронтах. Можете вы подойти к этому вопросу как наш самый большой человек, возродить традицию, стимулирующую передовую, огромную работу?
Путин (глядя в темник и подгоняя вопрошающего, чтобы тот не слишком долго растекался мыслью по древу): Если я вас правильно понял, вы предлагаете возродить звание Героя Труда, да?
Доверенное лицо: Да. Наше дело какое? Мы воспринимаем то, что вы указом озвучиваете.
Путин: В целом, конечно, я думаю, что неплохо было бы нам возродить и то звание, о котором вы сказали, – Герой Труда. Надо только подумать, нельзя делать полную кальку с советского времени. Надо подумать – и нам всем вместе подумать, и с обществом посоветоваться, с общественными организациями; должны быть критерии, ясные и понятные критерии не просто за количество проработанных лет, а за результаты, за вклад в развитие страны. Вот в этом направлении если мы четкие критерии сформулируем, а это, мне кажется, можно сделать, после этого можно и возродить звание Героя Труда.
Другое доверенное лицо: Критерии, конечно, отработают. У вас подготовленный аппарат, как разложить, за что – это не проблема. Главное, чтобы вы приняли сейчас это мудрое политическое решение.
Путин: Считаем, что мы с вами такое решение приняли.
Другое доверенное лицо: Я думаю, народ бурными и продолжительными аплодисментами, наверное, поддержит. Похлопаем! Погромче только! Поддерживаем это звание? (Аплодисменты.) Все поддерживают.
Что тут можно сказать? Собственно говоря, эта тема давно уже освещена отечественными сатириками. Первым, кому пришла в голову идея отмечать свою дворовую челядь государственными наградами, был предводитель дворянства Старгородской губернии Ипполит Матвеевич (Киса) Воробьянинов. Восторженный рассказ дворника Тихона об инициативе Воробьянинова ничем по своей сути и лизоблюдскому стилю не отличается от речей доверенных лиц в адрес обожаемого президента:
– Полицмейстер ему честь отдавал… Приходишь к нему, положим, буду говорить, на Новый год с поздравлением – трешку дает… На пасху, положим, буду говорить, еще трешку. Да, положим, в день ангела ихнего поздравляешь… Ну, вот одних поздравительных за год рублей пятнадцать и набежит… Медаль даже обещался мне представить. «Я, говорит, хочу, чтобы дворник у меня с медалью был». Так и говорил: «Ты, Тихон, считай себя уже с медалью… Мне, говорит, дворника без медали не нужно». В Санкт-Петербург поехал за медалью. Ну, в первый раз, буду говорить, не вышло. Господа чиновники не захотели. «Царь, говорит, в заграницу уехал, сейчас невозможно». Приказал мне барин ждать. «Ты, говорит, Тихон, жди, без медали не будешь».
– А твоего барина что, шлепнули? – неожиданно спросил Остап.
– Никто не шлепал. Сам уехал. Что ему тут было с солдатней сидеть... А теперь медали за дворницкую службу дают?
– Дают. Могу тебе выхлопотать.
Дворник с уважением посмотрел на Бендера:
— Мне без медали нельзя. У меня служба такая.
Никак им без медали нельзя, служба у них такая! А какова служба, такова и психология. И бендеры из администрации прекрасно ее используют. Ведь они читали не только Ильфа и Петрова, но и Чехова: «Городской голова давно уже желал получить персидский орден Льва и Солнца, желал страстно, безумно. Он отлично знал, что для получения этого ордена не нужно ни сражаться, ни жертвовать в приют, ни служить по выборам, а нужен только подходящий случай».
Для уяснения же психологии награждающих обратимся к переданному Салтыковым-Щедриным рассказу «Как мы везли Ямуцки прынц Иззедин-Музафер-Мирза в Рассею» прынцова воспитателя Хабибуллы Науматулловича, служителя в атель Бельвю (в С.-Питембурхи, на Невским, против киятра.
С двух до семи часов обеды по 1 и по 2 р. и по карте. Ужины. Завтраки).
– В пятницу, на масленой, только что успели мы отслужить господам, прибежал в наш атель Ахметка и говорит: – Хабибулла, можешь учить прынца разум? – Я говорю: могу!
Езжал тамошний сталица. Чудной город, весь из песку. Сичас к прынцу.
– Иззедин-Музафер-Мирза! – говорю, – хозяин атель Бельвю прислал мине тибе разум учить – айда в Питембурх!
– Какой такой Питембурх? – говорит.
Смешно мне стало.
– Балшой ты ишак вырос, а Питембурх не знаешь!
Согласилси.
– Айда, – говорит, – тольки учи меня разум, Хабибулла! пажалста учи!
Стали сбираться. Чимадан – нет; сакваяж – нет! Бида!
– Есть ли, – говорю, – по крайности, орден у тебя? Наши господа ордена любят.
– Есть, – говорит, – орден ишак. Сам делал.
– Бери больше, – говорю.
Езжали один город – один помпадур стричал.
– Какой такой человек? – говорил прынц.
– Помпадур, – говорит.
– Бери орден ишак и термалама на халат!
Сто верст езжали, тысячу верст езжали – везде помпадур стричали. Народ нет, помпадур есть.
– Ай-ай, хорошо здесь! – говорил прынц, – народ нет, помпадур есть – чисто! Айда домой риформа делать!
Домой езжал, риформа начинал.
Народ гонял, помпадур сажал: риформа кончал.
Как же этот прынц сумел свою риформу сделать? Очень даже просто. Об этом читаем в рассказе Лескова «Продукт природы». Рассказ жуткий, горький, но бросающий свет не только на «проклятое прошлое», но и на события сегодняшнего времени. Сюжет: везут на барке по Оке и Волге крепостных переселяться в южные степи. И тут сорок мужиков сбежали, но были быстро пойманы и возвращены на борт неким молодым человеком из «образованных дворян», читавшим, оказывается, Грановского и Герцена. Такие сегодня и работают в администрации президента. О своем подвиге молодой человек рассказал следующее:
– Я сам ведь ничего не значу и не имею никаких прав: ведь я простой приказный, я секретарь, не более того, но я знаю этот народ; и потому я взял трех калек, надел шинель с пристегнутой к ней большой пряжкой, догнал беглецов, скомандовал им: «Сволочь, назад!» и всех их привел назад и перепорол. Моя пряжка действует удивительно: я гоню их назад, как фараон, привожу и всех их секу; и не забудьте, секу их при их же собственном великодушном и благосклонном содействии: они друг друга держат за ноги и за руки и сидят друг у друга на головах, и потом я их отправляю на барку, и все кончено. Они отплывают, а я стою на берегу и думаю: «Ах вы сор славянский! Ах вы дрянь родная!» Пусть бы кто-нибудь сам-третий проделал этакую штуку над сорока французами!.. Черта-с два! А тут все прекрасно… И это еще, не забудьте, с моей простой пряжкой; но если бы у меня был настоящий орден!.. О, если бы у меня был орден! С настоящим орденом я бы один целую Россию выпорол!
Вот на такой-то психологии бар и холопов, награждающих и награждаемых, держалась старая Россия, держится пока и новая. По всей России идет холопский стон:
– Верните, верните, верните! – Гимн, Героя Труда, имя Сталинград!
– Да вернем, вернем, только успокойтесь! Орден ишак дадим – будете на нас ишачить! Все что угодно вернем, кроме одного – власти народа и общенародной собственности на землю, недра, фабрики, заводы. Это уж извините-подвиньтесь!
Вошел Тихон. Увидя барина в зеленых усах, он перекрестился и попросил опохмелиться.
– Выдайте рубль герою труда, – предложил Остап, – и пожалуйста, не записывайте на мой счет. Это ваше интимное дело с бывшим сослуживцем.
 
Александр ФРОЛОВ