Обухович о белорусах: долго терпеть, что-то урвать и верить в доброго царя

14.12.2012 Александр Обухович, tut.by

Александр Обухович – белорусский инженер, аналитик. 15 лет работал начальником ПЭО в ПО «Интеграл», был замдиректора ЗАО «Радиоопткомплект». Сегодня работает в инжиниринговой фирме. Автор цикла статей под общим названием «Реальный сектор» (2010 – 2012 гг.), которые вызвали дискуссию.

В этой статье он в основном характеризует жителей Беларуси.

Начиная с середины XVIII века, в европейском общественном сознании прочно утвердилась мысль, что основой любого государства является общественный договор. Писанный или подразумевающийся, опирающийся на конституцию и законы или на обычай и традиции – но он всегда есть. И пока все классы и социальные группы, все политические партии и течения договора придерживаются – государство стабильно. Что никак не отменяет политической борьбы внутри страны. Правда, только в рамках этого договора. Но уже сам факт стабильности государства свидетельствует о том, что некий договор существует.

Понятие "народ" в современном понимании вообще было сформулировано в XVIII веке как политический лозунг борьбы против аристократии. По отдаленной и сильно идеализированной аналогии с понятиями "народ Афин" и "народ Рима". В те времена предполагалось, что общество делится на "народ" и "элиту". Что народ имеет свои интересы, отличные от интересов элиты (тогда – аристократии), и проблема в том, чтобы заставить элиту эти интересы уважать. Тем более, что Ж.Ж. Руссо, авторитет которого был огромен, писал: "Человечество составляют народы. Тех, кто не входит в народ, так мало, что не стоило бы и считать".

Эта простая мысль наделала в истории много бед. Например, она подвигла якобинцев на отрубание голов всем аристократам. Или у нас – на острое желание передавить всех "вшивых блох". Именем народа совершались и подвиги, и самые страшные дела. Например, и фашисты свои преступления вершили "именем народа". Во все времена решение проблем страны через простое уничтожение меньшинства или элиты выглядело соблазнительным. И никогда такое "решение" ничего не решало. Кроме того, в XXI веке во всех развитых странах число тех, кто не входит в "народ" достаточно велико. И это не только проживающие сегодня в любой стране граждане других государств. В стране достаточно много людей, которые твердо решили уехать, которые не связывают свое будущее и будущее своих детей с нашей страной. С. Доренко метко назвал их "партией эмиграции". Их тоже вряд ли можно включать в состав "народа". 

С тех пор много что в понимании устройства общества изменилось. Элиты со временем меняются. Но пока на смену любой уходящей элите сразу находится масса желающих занять ее место, сформировать свой правящий клан. Как выяснилось, и "народ" далеко не един. Священники говорят о "неверных", марксисты – о классах, наши "оппы" - о "чаркошкварочниках". Если на Востоке зачастую пытаются реанимировать родоплеменную структуру общества (лишь слегка прикрываясь то исламом, то традициями, то еще чем-то), то на Западе признанной основой общества является баланс интересов разных социальных групп. В российской традиции (а что бы мы не говорили, наша традиция, в основном, российская), по А.С. Пушкину – "народ безмолвствовал".

Относительно просто в социально однородных обществах. Преимущественно аграрных. Или типа нашего начала 1990-х, когда подавляющее большинство – в нищете, а отдельные преуспевшие – их так мало, что роли их наличие не играет. Но, по мере социального расслоения, интересы разных социальных групп расходятся все больше. До сих пор именно общественный договор скреплял в рамках отдельных государств разнородные интересы разных групп. Когда его оказывалось недостаточно, начинались бунты, революции и прочие потрясения. 

Без гражданского общества, зато при царе

А что мы имеем в нашем государстве. 

Есть "элита". Тесно сплоченный круг верхушки чиновничества, вертикальщиков, директоров, придворных бизнесменов и их обслуги, которые, по факту, бесконтрольно управляют страной. Формируя, под свои нужды, и законодательство, и общественное мнение, и структуру государственного аппарата. Сами себе определяя и официальное и совсем неофициальное вознаграждение за свой труд. 

Есть народ. Его структура, стратификация по социальным группам, интересы разных групп – все неопределенно и непонятно. Общее впечатление – полная атомизация общества. С одной стороны, середина 1990-х – время массовой нищеты. С другой – время массового строительства коттеджей и формирования капиталов нашего частного бизнеса. Очевидно, что не за счет населения (с него брать было нечего), а за счет разграбления госпредприятий. Потому, видимо, население это и терпело. С одной стороны – очень скромные, даже по меркам наших соседей, зарплаты работников и прибыли хозяйствующих субъектов. С другой – бум строительства жилья (кредиты – кредитами, но даже льготные кредиты надо выплачивать), рост импорта автомобилей и товаров класса "люкс". С одной стороны –  несколько масштабных девальваций. С другой – почти равнодушное отношение к этому очень значительной части населения, очень быстрое восстановление уровня потребления. (Что, впрочем, скорее свидетельствует о широком распространении серой экономики, чем об особой терпимости белорусов.)

Имеем почти полное отсутствие структур гражданского общества. Попытки создать их по образу и подобию западных только доказали их полную невостребованность очень большой частью общества. Всерьез не востребованы даже профсоюзы. 

В стране реализована вековечная мечта крестьянина о "добром царе". Власть персонифицирована. Но таков запрос очень значительной части нашего общества. Намного большей чем та, чьим запросом является парламентская демократия. Очень многие (видимо – большинство) хотят видеть "хозяина земли белорусской". В не очень понятной надежде, что за промахи в работе можно будет спросить с конкретного человека. (Хотел бы я знать – как?)

Что бы там не было написано в нашей Конституции, реально действующий в стране общественный договор совсем другой.

Неявно предполагается, что государство – само по себе, человек – сам по себе.

Государство обеспечивает человека неким стандартным пакетом услуг и не мешает ему зарабатывать на жизнь любым законным способом. За счет каких ресурсов – личное дело президента. На то его и избрали.

Реально предполагается, что государство, кроме стандартного набора общегосударственных функций, обеспечивает приемлемый уровень здравоохранения, образования, развития культуры, социального обеспечения. Дополнительным бонусом от государства является почти гарантированное наличие рабочих мест. Заметим, что уровень этих благ в ожиданиях нашего населения непрерывно повышается. Вне зависимости от реальных возможностей государства.

И без малейших оснований большинство наших сограждан считают наше государство достаточно богатым, чтобы оно могло обеспечить их запросы. На деле, как показал кризис прошлого года, сложившийся уровень потребностей государства в расходах на общегосударственные и социальные нужды требует формирования бюджета на уровне 20-22 млрд долларов. Сложившийся уровень государственных доходов (налоги, таможенные платежи, проч.) позволяет формировать бюджет на уровне 15-16 млрд долларов. Наши проблемы усугубляет и дефицит сальдо текущего счета по внешнеэкономическим операциям на уровне 4 млрд долларов в год. Который требует первоочередного наращивания экспорта.

Конечно, всегда есть какие-то возможности экономить. Можно и нужно подсократить государственные расходы за счет сокращения явно излишней численности чиновников, за счет передачи на аутсорсинг некоторых функций явно не загруженных работой некоторых госучреждений. Есть, видимо, где экономить и в социальной сфере. Но общий итог такой экономии вряд ли потянет больше чем на 1-1,5 млрд. Что не принципиально.

В действительности перед страной стоит дилемма: либо нарастить производство до уровня, когда поступления в бюджет обеспечат потребности, либо резко сократить государственные расходы, включая расходы на социальные нужды. Что заденет подавляющее большинство населения.

Ясно, что ни приватизация, ни кредиты наших проблем не решают. Это – разовые поступления, позволяющие выиграть время. Но не больше. А время – для чего? Какие меры правительства позволяют надеяться, что проблема хоть постепенно, но решается? 

Обеспечить дополнительные поступления в бюджет в 5-6 млрд долларов услуги заведомо не смогут. Нет такого объема спроса. Объем транзита от нас зависит слабо. IT-технологии сегодня выходят на уровень выручки 300 млн долларов в год, но в бюджет из этой выручки (ввиду льгот ПВТ) попадает очень немного. Да и конкуренция со стороны Китая и Индии нарастает, и пределы роста объемов здесь уже просматриваются. В финансовом секторе слишком малы капиталы наших банков. Влияние остальных секторов услуг пренебрежимо мало.

Альтернативы решению наших проблем через рост объемов производства просто нет. Вопрос – производства чего? Для каких рынков?

Я уже писал о том, что наш госсектор обескровлен бездарным хозяйствованием прошлых лет. Наши ведущие экспортеры работают вблизи порога насыщения своих рынков. Даже по расчетам правительства, в имеющейся номенклатуре выпустить и реализовать продукции в требуемых экономикой объемах невозможно. В нынешней конфигурации освоить производством и реализовать значительные объемы новой продукции для госсектора и непосильно. Тем более, в отсутствие и накоплений, и внешних инвестиций.

Частный сектор слаб и не имеет опыта управления промышленными комплексами. Уровень накоплений в нем не позволяет рассчитывать на быстрый рост объемов. Это на уровне потребления культовая для постсоветского пространства цифра в 1 миллион долларов выглядит солидно. Как производственный капитал это – меньше чем ничто, стоимость пары б/у приличных станков. А накопить 1 млн долларов на малом торговом или производственном предприятии и долго, и очень непросто. А ведь в обрабатывающей промышленности, где создается основная масса добавленной стоимости, порог устойчивости фирмы находится, видимо, на уровне капитала в 20-25 млн долларов

Что касается рынков. На главном для нас, российском, рост ВВП в ближайшие годы будет составлять, в самом лучшем случае, 4-5%. При активных попытках реиндустриализации. В этих условиях спрос на белорусскую продукцию, с учетом насыщения российского рынка импортом, тоже в самом лучшем случае, не сможет расти быстрее. Реально, с учетом попыток заместить белорусскую продукцию своей (а эти попытки – во всех отраслях) – рост спроса стабилизируется в пределах 2-3% в год. Конечно, без учета фактора цен, который слабопредсказуем. В отдельные периоды всплески спроса возможны, но в среднем отклонения маловероятны.

Мало. Проблем нашей страны только российский рынок решить не может. А к другим мы, как и прежде, не готовы. Относительно успешное продвижение на венесуэльском направлении так и остается исключением.

Думаю, на сегодня тот общественный договор, на базе которого формировалась "белорусская модель", себя исчерпал.

Государство сегодня, с учетом истощения госсектора, не располагает ресурсной базой, обеспечивающей его нормальное функционирование без внешней подпитки.

Работающих по найму не может устроить зарплата на уровне 40% от российской. При том, что уровень социальной сферы уже эту разницу не компенсирует. Давление государства, даже типа истерики на "Борисовдреве", не поможет. Бизнес не может развиваться в условиях непредсказуемого давления государства, неразвитости внутреннего рынка и отсутствия доступа к капиталу и кредитам.

Сегодняшнее положение дел не устраивает, наверное, всех. Но способны ли и власть, и общество к диалогу? Тому конструктивному диалогу, который мог бы сформировать базу для нового общественного договора. Который только и может позволить стране развиваться.

М.П.: Общее направление мысли автора поддерживаю, но не со всем у Обуховича соглашусь.

Странные у него вопросы в конце - сам говорит об истерике "царя", о придворной "элите", а спрашивает - готов ли он к диалогу ? А у него все нормально. И у Пефтиева, Чижа тоже.

Не разделяю скепсис о том, что инвестиции ничего не решат. Если под ними понимать новые технологии и продукты, то это и новые рынки, и новая структура промышленности.