«Уроки еврейского миллионера» Кена Хонды

Когда я впервые встретился с японским писателем Кеном Хондой у него дома, в южной части Токио, меня поразило, сколько у нас общего. Мы оба свободно переходим в разговоре с японского на английский. Оба считаем, что японские матери похожи на еврейских. Оба не очень любим халу («Безвкусный хлеб!» — говорит Хонда). В студенческие годы оба познакомились с еврейской культурой, и это изменило нашу жизнь (я познакомился с ней, когда приехал учиться в Соединенные Штаты — мой сосед по комнате в общежитии был еврей).

О знакомстве Хонды с еврейской культурой мы узнаем из его мемуаров, ставших в Японии бестселлером, — «Уроки жизни еврейского миллионера» (на английском книга продавалась под названием «Философия миллионера учит жить счастливо», The Millionaire’s Philosophy for a Happy Life). Было продано более 1 млн экземпляров; «Уроки жизни еврейского миллионера» — воспоминания о том, как Хонда популяризировал японскую культуру в еврейских общинах города Уэст‑Палм‑Бич. История типична для жанра самопомощи в Японии: запутавшийся японский юноша едет за границу, находит себя и уезжает новым человеком — более зрелым, одухотворенным, обретшим силу и цель в жизни. «Еврейский миллионер» строго придерживается этого канона: книга рассказывает о превращении Хонды из застенчивого студента в самостоятельного активиста, который бегло говорит по‑английски и твердо намерен выполнить обещание, данное еврейской общине: «исправить испорченный мир».

Эмоциональное ядро истории — отношения Хонды с отцом семейства, в котором он жил, неким мистером Геллером, австрийским евреем, узником Холокоста. Мистер Геллер, миллионер, добившийся всего своим трудом, дает Хонде необычные задания: продать 5 тыс. бельевых прищепок, продать 1 тыс. лампочек, провести ночь на безлюдном острове. Выполняя эти задания, Хонда учится у мистера Геллера обращаться с деньгами, знакомится с его представлениями о бизнесе и человеческих отношениях, узнает о тиккун олам .

Иллюстрация: Нимура Даисуке

В Японии живет очень мало евреев, однако воспоминания Хонды пользуются невероятной популярностью: его стали приглашать выступать с лекциями (каждый раз они проходят с аншлагом), по мотивам его книги выпустили мангу, и уже появились два продолжения. И если в Южной Корее родители знакомят детей с Талмудом для «еврейского образования», то в Японии родители (например, моя мать) посылают детям мангу по мотивам книги Хонды в надежде, что и они захотят добиться «еврейского успеха».

Серия «Уроки еврейского миллионера» — самые популярные работы Хонды, всего же он написал и перевел 115 книг о бизнесе, самосовершенствовании, о том, как распоряжаться деньгами, вдобавок регулярно выступает: учит публично и стар и млад, «как развить эмоциональный интеллект и выработать здоровое отношение к деньгам». На своем сайте он указывает, что его лекции или подкасты слушает каждый двадцатый японец. Недавно у Хонды вышла новая книга, написанная целиком по‑английски (чего он прежде не делал): теперь он подает себя как Мари Кондо  личных финансов.

«В двадцать с небольшим я подумать не мог, что стану писателем и повлияю на жизнь многих», — признался Хонда, когда мы встретились в Токио. Еще он сказал, что написал воспоминания почти через десять лет после того, как во Флориде впервые пообщался с евреями. «Я написал эти книги, чтобы хоть как‑то отблагодарить еврейскую общину, которая сыграла такую важную роль в моей жизни, помогла мне стать лучше и к тридцати годам добиться успеха». В 29 лет Хонда уже отошел от дел, забросил карьеру консультанта. «Родилась дочь, денег хватало — вот я и оставил дела!» — смеется он.

Хонда гордится тем, что вдохновляет людей следовать своим мечтам. Его же самого, по иронии судьбы, взяться за перо заставил дурной сон — и обещание, данное еврейской общине Уэст‑Палм‑Бич.

Страницы из манги «Уроки жизни еврейского миллионера»Иллюстрации предоставлены издательством Daiwashobo

«Деньги у меня были. Я отошел от дел, разленился, — вспоминал Хонда, когда мы сидели друг напротив друга за столом в его кабинете. — Перед отъездом я пообещал отцу принимавшего меня семейства, что приложу усилия к тому, чтобы на земле настал мир, но слово не сдержал. И мне было стыдно за себя. Однажды ночью мне приснилось, будто дочь выросла и кричит на меня: “Ты жалкий идиот и бездельник!” Я проснулся в ужасе. И понял, что пора что‑то менять».

В нашу первую встречу мне резало слух, что Хонда говорит по‑английски развязно, напористо, на манер американцев — порой энергично, но чаще раскованно, непринужденно, забавно и пылко. Его помощница Сара сказала, что я застал Хонду в хорошем настроении. Он только что вернулся после отдыха в горах Яцугатаке и собирался лететь в Лос‑Анджелес выступать на конференции по трансформационному лидерству . Он притягателен, как комедийный актер, и искренне хочет помочь японским молодым людям научиться быть счастливыми в обществе, которое предпочитает «забить торчащий гвоздь».

Популяризируя японскую культуру в Бостоне и Флориде, Хонда часто говорил о своем стремлении добиться мира на Земле, и, начиная новое дело, вспоминал, каким представлял себе мир во всем мире. «В те четыре года, что я не работал и воспитывал дочь, я много думал о том мире, в каком хотел бы, чтобы жил мой ребенок, — сказал он. — И понял: если бы все научились финансовой независимости, научились делать, что любят, развили эмоциональный интеллект для здорового отношения к деньгам, мир стал бы куда гармоничнее».

В 2001 году Хонда задался целью написать серию эссе о счастье и о том, как распоряжаться деньгами: получилась тонкая брошюрка, которую он назвал «8 шагов к счастью и процветанию». Он вложил в нее всю душу и решил раздавать брошюру бесплатно. «Отец еврейского семейства, которое меня принимало, держался того мнения, что нужно не просто зарабатывать деньги только для себя, — пояснял Хонда, — а делиться полученными благами с миром». Изначально у Хонды не было маркетингового плана: он подарил брошюру нескольким друзьям и написал сзади на обложке просьбу к читателям рекомендовать ее знакомым. Поначалу спрос на брошюру был невелик, но постепенно о брошюре Хонды узнали многие, и, по его словам, он стал рассылать книги сотнями.

По его оценкам, за первый год он отправил читателям более 100 тыс. книг.

Вскоре слухи о его работе дошли до одного издательства, и оно предложило Хонде заключить договор на книгу: на этот раз Хонде предстояло написать воспоминания о своем успехе и об уроках, усвоенных до 30 лет. Сперва он отказался, твердил, что ему «надоело писать». Он любит читать, особенно произведения американского писателя‑романтика Генри Дэвида Торо.

Однако Хонда не переставая думал о времени, проведенном в еврейских общинах Уэст‑Палм‑Бич в качестве «посла мира и популяризатора японской культуры». До приезда в Соединенные Штаты Хонда «вообще ничего» не знал о евреях и еврейской культуре, поэтому первый опыт так ему запомнился — и разговоры с узниками Холокоста, и ужины в шабат в кругу семьи, которая его принимала. «Стоял 1988 год, и многие узники Холокоста, которым в ранней юности довелось столкнуться с худшим в человеке, были еще живы, — сказал Хонда. — Я беседовал с ними, и наши разговоры вдохновили меня: эти люди учили, что жизнь сама по себе праздник, учили прощению, стойкости, а в этом, мне кажется, евреи и японцы похожи».

По странному совпадению, во Флориде Хонда понял, что многие евреи из тех, с кем он беседовал, в том числе и мистер Геллер, у которого он гостил, остались в живых благодаря тому, что попали в число 6 тыс. человек, кому выдал иммиграционные визы Тиунэ Сугихара , вице‑консул Японии в Литве. Многим евреям удалось через Сибирь добраться до Кобе, родного города Хонды, где они провели два месяца в ожидании спасения.

«На моих лекциях многие люди подходили и благодарили меня потому лишь, что я из Кобе, — вспоминал он. — Говорили, что я первый японец, которого они встретили с тех пор, как уехали из Кобе в Соединенные Штаты. Они приглашали меня в гости, были очень добры ко мне. Они стремились выразить благодарность японскому народу».

В частности, Хонда вспоминал мистера Геллера, успешного бизнесмена и риелтора, бежавшего из Австрии от озверелого антисемитизма. По словам Хонды, именно мистер Геллер, который пригласил его во Флориду, прочитав статью о лекциях Хонды в Бостоне, рассказал ему, что такое тиккун олам. «Как воды океана соединяют континенты, так чувства соединяют людей. Каждый из нас в силах сделать других счастливыми или несчастными. Наши поступки воздействуют на нашу собственную жизнь: так рябь бежит по воде», — вот что следует понимать, и таков был последний урок, который дал ему мистер Геллер.

Я спросил у Хонды, почему японское и английское название книги отличаются друг от друга: в японском издании без обиняков сказано «Еврейский миллионер», в английском о нем не упоминают — и Хонда объяснил, что разница вызвана отношением к евреям, распространенным в Японии в начале 2000‑х. По словам Хонды, до того как он написал книгу, его беспокоил растущий в японском обществе антисемитизм: «До выхода моей книги к евреям в Японии относились не очень‑то хорошо. Бытовали стереотипы, что евреи жадные, правят миром и прочая конспирологическая чушь. Я знал, что это ложные представления».

Не секрет, что в большинстве восточноазиатских стран, где отношение к евреям по сути своей юдофобское, на деле оно оборачивается юдофилией. Антисемитские взгляды — евреи могущественные, жадные, правят миром — распространились в Японии с «Протоколами сионских мудрецов», но, как ни странно, обернулись симпатией к евреям, побудившей мою мать купить мне мангу по мотивам книги Хонды, чтобы я «поучился у евреев». Наглядный пример такого отношения — заявление бывшего министра финансов Таро Асо, который в 2001 году сказал, что хочет превратить Японию в страну, где могли бы жить «богатые евреи».

В конце нашей беседы Хонда рассказал мне о понятии «эн», буддийской концепции кармической связи. «Эн» — представление о том, что все люди, с которыми мы соприкасаемся, связаны с нами и влияют на нас всю жизнь. Хонда признался, что по‑прежнему ощущает трансцендентный «эн» с теми, с кем познакомился во Флориде, и с главой еврейского семейства, у которого гостил. В конце книги Хонда вспоминает: мистер Геллер писал, что чувствует кармическую связь с ним. О том, что можно бежать из Европы в Сибирь и оттуда в Японию, мистеру Геллеру рассказал некий японец по имени Кен. Хонда сказал мне, что, хотя мистера Геллера уже нет в живых, уроки, преподанные им и его общиной, не теряют актуальности: «У евреев я научился стойкости и силе, которая помогает вернуться к жизни. Пережитое навсегда оставило след в душе многих узников Холокоста, с кем мне доводилось беседовать, однако, несмотря на отчаяние, они решили жить. Думаю, в нашей повседневной жизни мы делаем то же самое. Решить жить, несмотря ни на что, — радикальная вещь. В трудную минуту я вспоминаю о них. Наверное, в этом тоже заключается “эн” — в том, что евреи непостижимым образом помогли мне».

В конце интервью Хонда рассмеялся и сказал, что наша встреча — часть нашей с ним общей кармической связи с еврейской историей. Я сперва посмеялся, а теперь все чаще думаю, что он прав.

Впервые о евреях я узнал в седьмом классе из книги Хонды — и не знал о них больше ничего, пока сосед по комнате в студенческом общежитии не познакомил меня с еврейской общиной нашего кампуса. С тех пор как я уехал из Японии, ужины в шабат стали для меня еженедельной отдушиной в университетской суете, «Гилель»  — вторым домом, а Израиль — страной, где можно танцевать на иерусалимском рынке и восхищаться чудесным возрождением еврейской идентичности. На прощание Хонда отметил, что видит во мне себя в юности — японца, которого еврейская история вдохновила и изменила. Он сказал, что нас с ним каким‑то образом свела наша кармическая связь с еврейской историей, наш «эн».

«Я с уверенностью смотрю в будущее, — признался он. — И считаю, что мы преодолеем грусть и страх, которые нас разделяют. Я по‑прежнему верю в то, что можно исправить испорченный мир, и если еврейская история чему‑то меня научила, так это упорству в надеждах и мечтах».