НЕСОСТОЯВШИЙСЯ РАССТРЕЛ

На модерации Отложенный

Я родился после войны, моя мать вместо сказок часто рассказывала о страшных годах фашистской оккупации. Мне иногда кажется, что все это я видел своими глазами.

Попробую пересказать один из эпизодов.

За две недели до начала войны моя мать поехала навестить свою мать - мою бабушку, жившую на территории Польши отошедшей к СССР в 1939году. Поехала, не смотря на предупреждения моего отца-сотрудника ГРУ о близкой войне. Дальше была война…

Деревня Вычевки стоит на шоссе Брест- Белосток, в 8 км от границы Белоруссии, на польской стороне. Все завоеватели России, двигавшиеся с Запада, обязательно проходили через эту небольшую польско-белорусскую деревню. На территории Белоруссии фашисты уничтожили почти треть населения. Удивительно, но, Вычевках в отличие от других деревень и хуторов за 4 года оккупации фашистами был убит только один человек. В значительной степени это заслуга деревенского вуйта (старосты) – поляка Юхневича. Вот один эпизод.

Сначала немцы не разогнали колхоз, пытаясь наладить поставки продовольствия для армии, не получилось, Тогда местные власти распорядились крестьянам перейти на частное хозяйствование (советская власть в этой деревне была с 1940 года, так что делить землю не потребовалось). Крестьяне перешли полностью на привычный уклад единоличного ведения хозяйства, т.е. практически вели натуральное хозяйство, продукцию которого сдавали германским властям.

К зиме 1942 года население освоилось с жизнью «под немцем», стали понемногу обманывать оккупантов при сдаче продуктов, утаивать живность, разбавлять молоко и, вот, что из этого однажды вышло.

В начале декабря, перед католическим Рождеством в семье моей матери решили забить неучтенную немцами свинку. Муж моей бабки вырастил свинку в тайном лесном хлеву, и наши решили обойти обязательную поставку. Мясо сложили под деревянное корыто - «балию» , а, чтобы оно не испортилось, поставили балию впритык к порогу входной двери хаты. Получился широкий порог. Все было сделано в тайне, но кто-то донес, что у Батромийши, т.е. вдовы Варфоломея, так звали моего деда – унтер-офицера царской армии , погибшего на германской, есть неучтенная свинина.

В это время лейтенанту люфтваффе за подвиги под Сталинградом дали отпуск. Тот поехал в фатерлянд, но как же быть без подарка, а с фронта домой ничего не привезешь! И, вот, этот «отпускник» решил пограбить местное население, а заодно, и поразвлечься.

Прикатил летчик в деревню на мотоцикле, и прямиком к нашей хате. На смешанном польско-немецком жаргоне потребовал, что бы ему дали масла , молока и мяса, яиц и горилки.

Бабка и мать отвечают, что ниц нема гер официр, все отдали (им никак нельзя было отдать это припрятанное мясо, т.к. за срыв поставок полагался расстрел или, в лучшем случае, концлагерь.), а тот давайте или… посмотрел на мою мать, ей тогда было всего 36 лет, и говорит, раз так, то пойдем в хату.

Дверной проем нашей старенькой хаты с земляным полом был очень низким. Немец. спеша разделаться с молодайкой, шагнул в проем двери, наступил на балию, что была придвинута к порогу, выпрямился и треснулся башкой о притолоку, да так сильно, что аж зубы лязгнули. И тут началось…

- Ааааа! Вы здесь все партизааанен!

Схватил мать за ворот овчинного полушубка, поволок к клуне (сенному сараю) . Поставил у стенки.

-Стой здесь, говорит, я тебя сейчас расстреляю, как пособницу партизан!

Все это сопровождалось бранью на немецком и польско-русском жаргоне. Повернулся и, пошатываясь (он уже успел где-то прилично принять на грудь), направился мотоциклу , достал из коляски маузеровский пехотный карабин с плоским штыком , прицелился в мать, и потом говорит:

- Я тттебя, пппожалуй, штыком забббью!

А день был такой яркий, при сильном морозце, снег кругом! Моя сестра, ей тогда было чуть больше 4 лет, выбежала из хаты на двор, прижимая к груди тряпичную куклу. Она уже все понимала. Но молчала и не плакала. Немец подошел поближе к матери и сделал ружейный выпад, как в штыковой атаке, но не по настоящему, а так, чтобы поиздеваться над молодой женщиной. Мать увернулась от первого удара, и фриц еще больше обозлился…

Мать мне рассказывала, что в это мгновение ее охватила безумная злоба. Её, москвичку - депутата Моссовета, сидевшую совсем недавно за столом Президиума вместе со Сталиным, сейчас зарежет, как курицу этот недоносок, который ниже ее чуть не на полголовы!

Ее судьбу (да и мою тоже) решили мгновения. Второй удар штыком мать изловчилась отвести, ухватила карабин за ствол, , и со всей силы ударила немца левой рукой кулаком в переносицу, Тот попятился, выпустил из рук карабин, запнулся ногами, упал навзничь, ударившись затылком о камень, торчавший из-под снега и…затих.

Все! Убила немца, приедут каратели сожгут деревню, не пощадят никого!!!!.

Побежала мать к своему приятелю - Юхневичу, который был вуйтом (деревенским старостой).

-Ой, ой , я немца убилааа (а карабин держит в руках) !!!

Юхневич, не мешкая, двинулся к нашему дому, предварительно наказав своим мальчишкам, чтобы те встали на входе и выходе из деревни, и подали сигнал при появлении немцев.

К счастью лейтенант оказался живой, только потерял сознание от удара. Влили немцу около литра первача: тот закашлялся, очнулся, и снова впал в беспамятство

Староста позвал мужиков понадежней, приказал им собрать по домам внеочередную поставку продуктов, и распорядился, насчет самогонки. Мужики быстро сложили все собранное продовольствие (гусей, кур, яиц, сметану, творог, колбасы, муку, мед) на несколько возов. Никто не отказывался, так как понимали, что и за меньшую провинность всей деревне не миновать казни, всех сожгут.

.Мужики настелили соломы в телеге, на солому положили - тулуп, на тулуп положили «бесчувственное тело », накрыв его вторым тулупом, чтобы не замерз по дороге. Рядом положили карабин; на один из возов водрузили мотоцикл и направились в село Клюковичи, где находился военная комендатура.

Дальше- « картина маслом».

Подъезжают наши мужики на нескольких возах с собранной провизией к комендатуре, И вот здесь начинается игра.

- «Пан обермайстер», обращается вуйт к жандарму.

- «Мы, вот. приготовили продукты для Вермахта и Вам, с уважением, подарки к Рождеству, а господин лейтенант хотели забрать все это себе. Мы ему, конечно , говорим, что это для Вермахта, а он свое, Напился, начал драться с Васылем. Вот, фингал под глаз ему поставил, Еле угомонился!.

Надо сказать, что тыловики - полиция и жандармерия терпеть не могли армейцев. Тыловики чувствовали, что армейцы презирают их, за сытую, безопасную жизнь в тылу. Армейцы, впрочем, платили им тем же. На этом и сыграли Юхневич со товарищи.

Комендант побагровел и прорычал, что, дескать, этот мерзаааавец пытался украсть у армии продовольствие , чем запятнал честь мундира; и, вообще, эти вояки слишком зажрались и распоясались!

Затем отдал приказ полицейским дать летчику пяток «гуммов» (резиновой дубинкой по спине), и отправил посыльного с донесением старшему начальнику, в котором от себя приписал еще и сопротивление офицера местным властям.

Через двое суток летчик с маршевой ротой отправился на фронт рядовым.

Когда Красная Армия освободила Белоруссию особисты арестовали вуйта, но за него вступилась вся деревня и , особенно , «восточницы» (жены военнослужащих, попавшие в оккупацию, но не запятнавшие себя сотрудничеством с врагом), голоса которых приравнивались тогда к десяти голосам местных жителей.

Юхневича отпустили. Как выяснилось, он был участником польского антифашистского Сопротивления.

Староста Юхневич вместе с другими польскими и белорусскими патриотами, спасали “окруженцев“ и летчиков , сбитых над территорией врага, от фашистского плена, Рисковый был мужик!

Многие местные жители. своевременно предупрежденные старостой- патриотом о готовящихся облавах на молодежь, смогли избежать каторги на заводах и шахтах Рейха.

Вечная память неизвестным героям!

 

С.С.Васильев,

переводчик

 

г.Москва

член клуба «Суть Времени»