В колонии Копейска нашли нелегальное производство ножей и сабель

«Складывается впечатление, что руководство самоустранилось от управления колонией», — рассказал Щур «Газете.Ru».

По его словам, ни в одной колонии он не видел таких праздношатающихся заключенных, как в ИК-6. После многочисленных проверок в исправительном учреждении строгого режима, которое сами осужденные считали одной из самых суровых челябинских колоний, «все локальные зоны открыты, заключенные ходят без сопровождающих, что запрещено внутренним распорядком». Правозащитник рассказал, что после общения с заключенными не мог найти сотрудника, который бы проводил его до выхода.

«Пришлось просить заключенных найти кого-нибудь из администрации колонии. Но и сами осужденные с трудом отыскали единственного сотрудника где-то возле дежурной части (расположенной ближе к выходу из ИК-6. — «Газета.Ru»)», — рассказал Щур.

Щур уточнил, что прошел с этим сопровождающим по территории лагеря и практически никто из попавшихся им навстречу арестантов не поздоровался с офицером. Хотя, по рассказам заключенных, еще две недели назад за такое поведение можно было оказаться в ШИЗО или даже быть избитым. Такая обстановка настораживает правозащитников. Сам Щур предполагает, что бездействие сотрудников связано с тем, что начальник колонии Денис Механов и его замы сейчас озабочены в первую очередь собственной судьбой: накануне в колонии прошли обыски в рамках дела, возбужденного по ч. 3 ст. 286 (превышение полномочий, повлекшее тяжкие последствия). Следователи получили от заключенных больше сотни заявлений о пытках, избиениях и вымогательствах. Первый замдиректора ФСИН Эдуард Петрухин, посетив копейскую колонию вместе с главой СПЧ Михаилом Федотовым, поручил начальнику регионального УФСИН Владимир Турбанову организовать в ИК-6 силами управления собственной безопасности проверку всех фактов поборов, о которых рассказывали зэки.

Начальник колонии и его заместители остаются на своих должностях, хотя с представлением отстранить их от должностей к главе ГУ ФСИН обратился лично главный прокурор Челябинской области Александр Войтович. «Все работают на своих должностях, никто не отстранен. Никаких кадровых решений пока не принималось. Следствие разбирается, у нас презумпция невиновности»,— подтвердил в среду «Газете.Ru» руководитель пресс-службы челябинского УФСИН Иван Мишанин.

Накануне источник «Газеты.Ru», близкий к администрации президента, рассказал, что решение об увольнении самого Механова и двух его заместителей уже принято. «Решение при этом принимали не во ФСИН, а намного выше», — отметил источник. По словам собеседника, увольнением руководителей ИК-6 не ограничится: Механов, Щеголь и Зяхор, говорит источник, скорее всего, станут фигурантами дела о вымогательстве. «Вопрос о посадках тоже решен. На ФСИН надеяться не стали», — говорит собеседник.

Между тем, как сообщили в четверг в управлении Следственного комитета по Челябинской области, в ходе обыска в колонии следователи изъяли большое количество ножей и сабель, изготовленных заключенными в специальном цехе.

В управлении ФСИН по Челябинской области заявили, что «производство сувенирной продукции — нормальное явление». Но представители СК отмечают, что «учреждение не имеет разрешения на деятельность производства по изготовлению данной продукции».

То, что осужденные делали ножи и сабли, «Газете.Ru» подтвердил и эксперт СПЧ Ильнур Шарапов, побывавший в колонии. «Да, мы все видели, все снимали на видео... Там небольшой закуточек, он находится в ювелирном отделе, у них цех есть ювелирный. Якобы они делают подарочные ножи, большие мечи с красивыми, узорчатыми ручками», — рассказал Шарапов. Сам он считает, что эту продукцию вполне можно признать холодным оружием. В СК сообщили, что принадлежность изготавливаемых заключенными предметов к холодному оружию будет определена экспертизой.

Помимо этого следователи обнаружили в колонии большое количество «не поставленной на баланс бытовой техники и материальных ценностей».

Тем временем на приеме у представителей ОНК заключенные рассказали, что сейчас администрация колонии спешно вывозит остатки закрытых по решению регионального УФСИН производств.

Ранее самые серьезные нарушения комиссия СПЧ нашла в цехе по переработке медицинских отходов — использованных шприцов и капельниц. На некоторых упаковках стоял гриф «отходы класса В», то есть эпидемиологические отходы, возможно, инфицированные опасными вирусами и бактериями. На кадрах, сделанных экспертами СПЧ на территории производства, заключенные фактически голыми руками разбирали эти шприцы. При этом в администрации колонии заявили, что отходы в ИК-6 поступают после специальной обработки, в частности, по словам одного из сотрудников, их держали под кварцевыми лампами

По словам правозащитника, ссылку на "видеокомпромат" ему прислал по электронной почте аноним. "Посмотрел я его и решил выполнить волю доброжелателя. Бесспорно, он хотел, чтобы ролик увидели и другие люди, - считает Виталий Черкасов. - Ролик о том, как большой чин УФСИН показывает пример рядовым сотрудникам, как следует, в его понимании, обращаться с осужденными".

"Если верить видеозаписи, полковник Владимир Сорокин напал на 20-летнего осужденного Евгения Вилкайса, имеющего первую судимость за хищения чужого имущества", - говорится в сообщении правозащитников.

Однако у ФСИН на этот счет иное мнение. Уже 7 декабря на официальном сайте управления ФСИН по Забайкальскому краю было опубликовано заявление пресс-службы, из которого следует, что скандальная видеозапись "носит явно провокационный характер в отношении сотрудников УИС края, не отражающая всей сути произошедшего".

По данным пресс-службы, в тот день в камере N13 помещения камерного типа (ПКТ) проводился осмотр внешнего вида заключенных, в котором участвовал заместитель начальника краевого УФСИН и личный состав дежурной смены. При осмотре "злостный нарушитель режима" по фамилии Вилкайс, ранее судимый, оказал противодействие сотрудникам колонии.

"Во время осмотра у осужденного Вилкайс было выявлено нарушение установленной формы одежды, в результате которого осужденный высказывал свое недовольство, физически препятствовал проведению досмотра, ударив по руке и оттолкнув старшего офицера", - поясняет ФСИН.

"Для пресечения дальнейших противоправных действий осужденный был выведен в "Помещение обысковых мероприятий". Во время процедуры досмотра Вилкайс якобы высказал угрозы нанесения вреда здоровью себе и окружающим, приводит версию надзирателей "Союз заключенных".

"Старший офицер, заметив во рту осужденного предмет, похожий на лезвие от одноразового станка, в целях предотвращения угрозы нанесения телесных повреждений принял решение о применении физической силы", - говорится в пресс-релизе.

Правозащитники считают это объяснение надуманным и не соответствующим видеозаписи. "По мнению юристов правозащитного центра, в видеоролике запечатлено, как офицер в каракулевой шапке учит сотрудников ИК обхождению с заключенными. Он с силой бьет ногой в область колена осужденного, который стоит лицом к стене и не ожидает агрессии от крупного чина УФСИН", - отмечается в сообщении.

Свое возмущение произошедшим выразила и мать избитого заключенного, с которой правозащитники связались по телефону. "Я была в шоке, просмотрев это видео в интернете, - говорит Раиса Вилкайс. - Мой сын наказан судом, но офицер не имел права бить его".

Правозащитники считают, что офицер ФСИН совершил деяние, предусмотренное ч.3 ст.286 УК РФ (превышение должностных полномочий). Пострадавший Евгений Вилкайс, по их данным, уже выразил готовность призвать полковника Сорокина к ответу.

В Забайкальском крае завершено расследование одного из уголовных дел о массовом избиении заключенных в колонии № 10 в Краснокаменске. Об этом «Газете.Ru» заявил руководитель Забайскальского правозащитного центра (ЗПЦ) Виталий Черкасов — он представляет интересы пятерых из десяти потерпевших осужденных.

«Существует единое дело о пытках и издевательствах над заключенными ИК-10 в апреле 2011 года. Дело из-за процессуальных трудностей впоследствии было разделено. Расследование закончилось по одному из дел: там пятеро заключенных, которых я представляю», — отметил Черкасов.

По его словам, сейчас потерпевшие знакомятся с материалами дела, поэтому обозначить хотя бы приблизительные сроки начала суда правозащитник затруднился.

Осужденные краснокаменской ИК-10, где в 2005 году отбывал заключение экс-глава ЮКОСа Михаил Ходорковский, попали под дубинки сотрудников исправительного учреждения 17 апреля прошлого года.

До избиения ночью в ИК-10 произошел пожар и бунт нескольких десятков зэков (называлась цифра в 60 участников). Для поджога осужденные использовали заранее подготовленные бутылки с горючей жидкостью, арматуру, инструменты и подручные предметы, которые помогали взламывать двери и замки бараков, отмечали в Федеральной службе исполнения наказаний (ФСИН).

Тогда выгорела большая часть колонии, пострадавших от огня не было. Заключенных направили в другие исправительные учреждения Читинской области.

По официальной версии ФСИН, организаторы беспорядков пытались освободить заключенных, которые содержались в штрафном изоляторе. Осужденные, отмечали в ведомстве, намеревались ограбить тюремные магазины и сломать котлы для приготовления пищи. Было возбуждено уголовное дело по ст. 212 УК (организация и участие в массовых беспорядках). Первые сроки поджигателям вынесли вскоре после ЧП.

В июле 2011 года Краснокаменский городской суд приговорил к 2 годам и 2 месяцам лишения свободы заключенных Ивана Черных и Дмитрия Яльцева: они были признаны виновными по ч. 2 ст. 321 УК (дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, а также применение насилия в отношении сотрудника места лишения свободы).

К тому моменту выяснилось, что у акции протеста была причина, которая отличалась от официальной. Сразу после случившегося правозащитники заявили, что заключенные не могли иным образом привлечь внимание к пыткам и издевательствам со стороны сотрудников колонии. Сами следователи, которые вели дело о бунте и поджоге, получили ту же информацию от обвиняемых. На следователей посыпались заявления от заключенных, которые находились в колониях Читинской области. По подсчетам правозащитников, заявлений было больше сотни. В итоге в мае 2011 года следователи возбудили дело уже против надзирателей и оперативников колонии по ст. 286 УК (превышение должностных полномочий).

«К настоящему моменту в деле осталось 8 обвиняемых, хотя в начале их было больше. Под подозрение тогда попал и начальник ИК-10, но вскоре он лишился какого-либо статуса в деле», — отмечает Черкасов.

Из показаний потерпевших, которые есть в распоряжении «Газеты.Ru», следует, что сразу после начала пожара заключенные вышли на плац, где проходят ежедневные построения.

Осужденный Сергей Бродягин рассказывает, что во время пожара он спал в бараке. «Проснулся от дыма и гари. Все вокруг шумели, ходили. Наш барак еще не горел, было просто дымно. В окно увидел, что соседний барак уже полностью горит. Я оделся и с другими осужденными выбежал на улицу. Кто совершил поджог нашего барака, не знаю. На улице было темно. Все бегали, кричали. Мы пошли на плац. Там уже находились другие осужденные. На плацу находились до утра», — отмечает Бродягин.

Уже утром, продолжает осужденный, сотрудники колонии начали вызывать заключенных по одному и уводить их в стороны здания штрафного изолятора (ШИЗО). Самого Бродягина окликнул «сотрудник по отчеству Кимыч». Вместе с другим заключенным он повел Бродягина в сторону изолятора. По дороге к ШИЗО, говорит Бродягин, им встретился начальник расположенного на территории колонии СИЗО-2 по фамилии Трухин. Трухин потребовал, чтобы зэки признались в поджоге. Бродягин, по его словам, признаваться не стал, а сопровождавший его заключенный Евстрафилов «сказал, что все знает», и после этого был сопровожден в СИЗО-2.

«Мне Трухин сказал: «Посмотри: вот ШИЗО, там бьют и убивают». Когда я зашел под крышу ШИЗО, я попал в ад. Дежурный по отчеству Кимыч крикнул мне: «Бегом, сука!».

Я сказал, что не могу бежать, у меня инвалидность по суставам (ювенильный хронический ревматоидный артрит). Сразу сзади мне прилетел от Кимыча удар ногой в спину. Я упал. Подбежали еще три сотрудника, стали бить меня дубинками. Ударов было множество. От этого у меня онемела нога. Меня схватили за воротник и волоком потащили ко входу в ШИЗО.

Перед изолятором стоял «живой коридор» из сотрудников колонии. Меня протащили по этому коридору, нанесли множество ударов дубинками по телу», — утверждает Бродягин.

На этом побои не закончились. Сотрудники колонии якобы растянули заключенного на полу «звездочкой» и стали бить дубинками с новой силой. Помимо дубинок, если верить Бродягину, сотрудники били руками, ногами, палками, применяли электрошок, сопровождая все это криками и унижениями.

Избиение продолжалось около 20 минут — все это время от Бродягина, по его словам, требовали признаться в поджоге. Не увидев требуемой реакции от зэка, Бродягина повели в СИЗО-2.

Там его поставили к стене, расставив ноги шире плеч, и начали по ним бить, рассказал он. «Поняв, что я не могу раздвинуть ноги, они сказали: «Ладно. Стой так». Вместе со мной на растяжке стояли Евстрафилов и осужденный по кличке Сирота. Их вместе со мной избивали дубинками, руками и ногами. Продолжалось все это около часа. Я упал и потерял сознание. Очнулся от того, что на меня лили воду. Один из сотрудников сказал, чтобы нас перестали бить, а то мясо от костей оторвется — ему еще смену сдавать. Сам я идти не мог, в камеру меня унесли», — говорит Бродягин. Уже в камере к избитому заключенному пришел начальник СИЗО-2 Трухин и предупредил, чтобы зэк не рассказывал о том, что его били. А если он ослушается, Трухин найдет свидетелей, которые укажут на Бродягина как на поджигателя.

Заключенный Денис Иринченко в своих показаниях предполагает, что бунт произошел из-за того, что осужденных до этого били.

«Я слышал, сотрудники даже могли надеть урну на голову осужденного», — рассказывает Иринченко.

Во время пожара он, как и большинство зэков, собрал вещи и вышел из барака. По его словам, всех заключенных на утро посадили на корточки, скомандовали опустить голову вниз и завести руки за затылок. Потом группами их начали поднимать и вести в ШИЗО.

Заключенные проходили через «живой коридор» сотрудников, которые били их дубинками. У входа в изолятор зэкам снова приказывали сесть на корточки и опять избивали — на этот раз помимо дубинок применяли электрошокер. За углом в ШИЗО один из сотрудников по фамилии Зинченко показал Ириченко дубинку и спросил: «Знаешь, где она побывала?». Заключенного, с его слов, заставили раздеться, положили на землю и начали бить. Избивая Ириченко, сотрудники прижимали его голову к земле руками и ногами.

«Напротив меня на земле лежал осужденный К. Я видел, как Зинченко подошел к нему и затолкал в его анальное отверстие дубинку. К. кричал.

Сотрудники перестали меня бить, я оделся и по команде зашел в ШИЗО, где меня поместили в камеру», — утверждает Ириченко. В СИЗО-2 избиения прекратились.

По словам Виталия Черкасова, все обвиняемые — оперативные работники колонии или надзиратели. «Помимо избиения дубинками в деле есть свидетельства о том, что в «живом коридоре» из сотрудников колонии были собаки. Когда зэки снимали побои, они фиксировали укусы», — отмечает правозащитник.

Почему краевые следователи не оставили в качестве обвиняемых руководителей колонии, в первую очередь его начальника Александра Рябко, руководитель ЗПЦ не понимает. «Массовые избиения не могли случиться без ведома начальника. Это мое мнение», — говорит он. Более того, продолжает правозащитник, уволенный тогдашним директором ФСИН Александром Реймером Рябко вскоре сумел восстановиться в должности. И даже если работу в ИК-10 он в итоге не продолжил, «раздражает наглость», говорит Черкасов.

Он убежден, что потерпевших и обвиняемых могло быть и больше, если бы ФСИН не препятствовала работе краевых следователей. По словам руководителя ЗПЦ, когда зэков этапировали в читинские колонии, на многих начали оказывать давление. «Некоторых умудрялись этапировать обратно в ИК-10. Там им предлагали УДО или еще что-то в обмен на молчание. Некоторые соглашались», — отмечает правозащитник.

- Подведомственные УФСИН России по Республике Мордовия исправительные колонии являются градообразующими предприятиями. Продовольственный магазин, находящийся на балансе ИК-2, расположен на территории поселка Явас и обслуживает его жителей, - пояснили в пресс-службе ФСИН. - В магазине реализуются хлебобулочные и мясные изделия, полуфабрикаты и многое другое, в том числе продукция, произведенная в подсобном хозяйстве исправительной колонии.

Несколько дней назад оппозиционно настроенные блогеры нашли на сайте госзакупок заказ мордовской колонии на поставку 2226 бутылок водки.

Администрация колонии выбрала широкий ассортимент алкоголя: они заказывают целых 25 наименований водки. Среди них самые популярные в России бренды: "Зеленая марка", "Журавли", "Мягков" и даже "Белочка: я пришла!"- классическая, на шишках и на кокосе.

После обнародования этой информации в социальных сетях поднялся настоящий скандал. Активисты протестного движения возмутились подобными заказами со стороны ФСИН и логично задались вопросом: кого же руководство колонии собирается угощать этой водкой?

Напомним, во всех российских колониях алкоголь для отбывающих наказание категорически запрещен: его нельзя употреблять на территории зоны и передавать в посылках от родных. Регулярно ФСИН сообщает о случаях, когда сотрудникам колоний удалось предотвратить передачу алкоголя в исправительное учреждение. Не продаются спиртные напитки и в магазинах на территории зон.

Председатель общественного совета при ФСИН Мария Каннабих в разговоре с Life News удивилась, что ИК в Мордовии заказывает так много алкоголя. Она отметила, что иногда колонии заказывают небольшое количество напитков к праздникам, как правило, вино или шампанское.

- В ИК-2 всего работает около двухсот человек, то есть получается по 10 на каждого человека? Конечно, у них там еще есть дом ребенка, но там не так много сотрудников работает, - удивилась Каннабих. - Большинство колоний стараются сделать так, чтобы алкоголь не употреблялся даже на праздники. Если проводятся какие-то торжественные мероприятия - 8 Марта, Новый год - выбирается кафе вне стен колонии, алкоголя в принципе не должно быть вообще.

Каннабих также рассказала, что запрет на алкоголь касается даже храмов при исправительных колониях. Служителям РПЦ, работающим в местах отбытия наказания, запрещено проносить даже кагор, который традиционно используется в православных таинствах.