Александр Блок: и всем казалось, что радость будет
На модерации
Отложенный
Сегодня Александру Блоку исполнилось 132 года.
Ровно год назад, в день его 131-й годовщины, я выложил в своем блоге десять лучших, на мой взгляд, стихотворений Блока. Результат меня удивил: за все время – чуть больше 120 просмотров и ровно 56 комментариев, включая мои собственные ответы на некоторые реплики. А любую политическую фитюльку смотрят и комментируют, как минимум, в два раза больше посетителей.
Чем вызван такой результат?
Нашествием массовой культуры, уничтожающей интерес к хорошей литературе, в том числе к творчеству Блока? Возможно. Но нашествие нашествием, а библиотеки из наших домов никуда не делись. И в них Блок есть. По крайней мере, у людей, которые считают себя культурными, должны быть и домашние библиотеки, и в них – хотя бы один том Блока. И никуда не делись государственные и муниципальные и библиотеки, которые до сих пор, слава Богу, бесплатные. И в них Блок есть. И никуда не делся интернет, в котором тоже Блок есть.
Или это было обусловлено имевшей место год назад предвыборной ситуацией, вызывающей особый интерес именно к политическим текстам? Возможно. Но кто сказал, что наряду с политикой нельзя интересоваться поэзией? Более того, я уверен, что человек, интересующийся только поэзией и равнодушный к политике, духовно богаче человека, интересующегося только политикой и равнодушного к поэзии.
Хотя, конечно, лучше не чуждаться ничего. И органично сочетать в себе и те, и другие интересы.
Или сказалось наличие в десяти стихотворениях Блока того, что называется «многа букаф» и в результате «ниасилил»? Вот это, конечно, самое жуткое.
Поэтов такого гигантского масштаба как Блок у России очень мало. Не больше десяти. Список не прилагаю. Потому что сегодня речь именно об Александре Александровиче Блоке.
За год я поумнел. Десять стихотворений предлагать не стану.
В день рождения великого поэта прочитайте хотя бы одно его стихотворение.
И особым счастьем будет, если в комментариях появятся другие стихи Александра Блока.
***
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам, - плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
Комментарии
Александр БЛОК
РАССВЕТ
Я встал и трижды поднял руки.
Ко мне по воздуху неслись
Зари торжественные звуки,
Багрянцем одевая высь.
Казалось, женщина вставала,
Молилась, отходя во храм,
И розовой рукой бросала
Зерно послушным голубям.
Они белели где-то выше,
Белея, вытянулись в нить
И скоро пасмурные крыши
Крылами стали золотить.
Над позолотой их заемной,
Высоко стоя на окне,
Я вдруг увидел шар огромный,
Плывущий в красной тишине.
18 ноября 1903
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
10 октября 1912 (100 лет назад)
Спала зеленая вода,
Когда кильватерной колонной
Вошли военные суда.
Четыре - серых. И вопросы
Нас волновали битый час,
И загорелые матросы
Ходили важно мимо нас.
Мир стал заманчивей и шире,
И вдруг - суда уплыли прочь.
Нам было видно: все четыре
Зарылись в океан и в ночь.
И вновь обычным стало море,
Маяк уныло замигал,
Когда на низком семафоре
Последний отдали сигнал
Как мало в этой жизни надо
Нам, детям, - и тебе и мне.
Ведь сердце радоваться радо
И самой малой новизне.
Случайно на ноже карманном
Найди пылинку дальних стран -
И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман!
Мы рождены; вдыхаем жадно
Природы мощные дары;
Нам мнится - дышит беспощадно
Жизнь, занесенная в миры.
Что наша жизнь? Порыв нежданный?
Случайный плод ее творца?
Дитя миров благоуханных,
Обломок вышнего венца?
О, нет! Горящей жизни меру
Не нам познать и разгадать.
Она достойна лучшей веры,
На нас - творца ее печать.
Уходят годы в бесконечность, -
Дарует новые творец.
Всегда, везде - живая вечность, -
Одно начало и конец.
Никогда не забуду (он был, или не был,
Этот вечер): пожаром зари
Сожжено и раздвинуто бледное небо,
И на желтой заре — фонари.
Я сидел у окна в переполненном зале.
Где-то пели смычки о любви.
Я послал тебе черную розу в бокале
Золотого, как небо, аи.
Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко
Взор надменный и отдал поклон.
Обратясь к кавалеру, намеренно резко
Ты сказала: «И этот влюблен».
И сейчас же в ответ что-то грянули струны,
Исступленно запели смычки...
Но была ты со мной всем презрением юным.
Чуть заметным дрожаньем руки...
Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
Ты прошла, словно сон мой, легка...
И вздохнули духи, задремали ресницы,
Зашептались тревожно шелка.
Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала
И, бросая, кричала: «Лови!..»
А монисто бренчало, цыганка плясала
И визжала заре о любви.
Комментарий удален модератором
На почве болотной и зыбкой.
Там жили поэты,- и каждый встречал
Другого надменной улыбкой.
Напрасно и день светозарный вставал
Над этим печальным болотом;
Его обитатель свой день посвящал
Вину и усердным работам.
Когда напивались, то в дружбе клялись,
Болтали цинично и прямо.
Под утро их рвало. Потом, запершись,
Работали тупо и рьяно.
Потом вылезали из будок, как псы,
Смотрели, как море горело.
И золотом каждой прохожей косы
Пленялись со знанием дела.
Разнежась, мечтали о веке златом,
Ругали издателей дружно.
И плакали горько над малым цветком,
Над маленькой тучкой жемчужной...
Так жили поэты. Читатель и друг!
Ты думаешь, может быть,- хуже
Твоих ежедневных бессильных потуг,
Твоей обывательской лужи?
Нет, милый читатель, мой критик слепой!
По крайности, есть у поэта
И косы, и тучки, и век золотой,
Тебе ж недоступно все это!..
Ты будешь доволен собой и женой,
Своей конституцией куцой,
А вот у поэта - всемирный запой,
И мало ему конституций!
Пускай я умру под забором, как пес,
Пусть жизнь меня в землю втоптала,-
Я верю: то бог меня снегом занес,
То вьюга меня целовала!
Ты будешь доволен собой и женой,
Своей конституцией куцой,
А вот у поэта - всемирный запой,
И мало ему конституций!
Речь, конечно, не о натуральном алкогольном запое. А о запое творчеством. Блок всю жизнь провел в таком творческом запое. Когда запой прекратился - перестал писать стихи, начал болеть и ушел из жизни.
После января 1918 года, когда были созданы «Скифы» и «Двенадцать», Блок перестал писать стихи. На все вопросы о своём молчании отвечал: «Все звуки прекратились… Разве вы не слышите, что никаких звуков нет?» Прекращение звуков и было прекращением всемирного запоя поэта.
Пускай я умру под забором, как пес,
Пусть жизнь меня в землю втоптала,-
Я верю: то бог меня снегом занес,
То вьюга меня целовала!
Отравил я сам вас горькою отравой.
Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли,
Были синие глаза, да теперь поблекли.
Где ты, радость? Темь и жуть, грустно и обидно
В поле, что ли? В кабаке? Ничего не видно.
Руки вытяну - и вот слушаю на ощупь:
Едем... кони... сани... снег... проезжаем рощу.
"Эй, ямщик, неси вовсю! Чай, рожден не слабым!
Душу вытрясти не жаль по таким ухабам".
А ямщик в ответ одно: "По такой метели
Очень страшно, чтоб в пути лошади вспотели".
"Ты, ямщик, я вижу, трус. Это не с руки нам!"
Взял я кнут и ну стегать по лошажьим спинам.
Бью, а кони, как метель, снег разносят в хлопья.
Вдруг толчок... и из саней прямо на сугроб я.
Забинтованный лежу на больничной койке.
И заместо лошадей по дороге тряской
Бью я жесткую кровать мокрою повязкой.
На лице часов в усы закрутились стрелки.
Наклонились надо мной сонные сиделки.
Наклонились и хрипят: "Эх ты, златоглавый,
Отравил ты сам себя горькою отравой.
Мы не знаем, твой конец близок ли, далек ли, -
Синие твои глаза в кабаках промокли".
"Его обитатель свой день посвящал
ВИНУ и усердным работам.
Когда напивались, то в дружбе клялись,
Болтали цинично и прямо.
Под утро их РВАЛО. Потом, запершись,
Работали тупо и рьяно.
1
Река раскинулась. Течет, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь - стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь - степной, наш путь - в тоске безбрежной -
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы - ночной и зарубежной -
Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
В степном дыму блеснет святое знамя
И ханской сабли сталь...
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль...
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль...
И нет конца! Мелькают версты, кручи...
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь...
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!
7 июня 1908
И в старом доме, у окна,
Узнал задумчивые очи
Моей тоски. — В слезах, одна
Она смотрела в даль сырую.
Я любовался без конца,
Как будто молодость былую
Узнал в чертах ее лица
Она взглянула. Сердце сжало..
Огонь погас — и рассвело
Сырое утро застучалось
В ее забытое стекло.
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
Далее. Выше вы писали, что «русские поэты и писатели… пропитаны Русской Православной Верой… в основе всей русской культуры – уложена Православная Вера!». При этом двух светочей, двух столпов русской культуры и литературы – Пушкина и Льва Толстого – вы легко и охотно вышвырнули из лона РПЦ. Таким образом, все ваши аргументы исчерпываются махровыми антисемитскими лозунгами. Благо бы еще, цели достигали. Так ведь я, увы, даже не еврей.
И говорит вполголоса:
- Предатели!
- Погибла Россия! -
Должно быть, писатель -
Вития...
А вон и долгополый -
Сторонкой - за сугроб...
Что' нынче невеселый,
Товарищ поп?
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?..
<...>
Злоба, грустная злоба
Кипит в груди...
Черная злоба, святая злоба...
Товарищ! Гляди
В оба!
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни,
Кругом - огни, огни, огни...
В зубах - цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Тра-та-та!
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь -
В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!
Я не антисовок, наоборот - за СССР (или обновленный Союз), но перегибов тоже не надо бы.
Сколько именно советских поэтов и "поэтов-песенников" восхваляли вождя, власть, партию?
Опять Путин виноват - что его так не прославляют в стихах и поэмах, не слагают баллады??.
))
Оставьте Путина в покое,
Святого вам не замарать.
Он свет на Русь принёс с собою,
Союз Великий смог создать.
Оставьте Путина, не надо
Потомкам нагло врать и врать,
Окиньте Русь одним лишь взглядом –
Ей лишь осталось умирать.
Без света путинской идеи
Недолгой будет жизнь её.
Ей демократы, словно змеи,
Как в час последний вороньё.
А Путину не будет смерти,
Творил и жил он для людей.
Года пройдут, и мне поверьте,
Он станет нам ещё нужней…И тому подобный бред путиноидов...
Такое стихо воспринимается однозначно, как издевательский стёб...
Но речь-то не о Путине. Я говорил, что ты перегнул палку, утверждая, что до 17-го года у нас не было Поэтов и только революция принесла вдохновение миллионам...
)
"...поэтов давили религией и самодержавием, цензура была жесточайшая..." - а в советское время разве не так было? Если в царское время ссылали "в глушь, в Саратов", то в советское время куда круче расправлялись с малейшим проявлением "инакотворчества".
Да и сейчас, несмотря на кажущуюся вседозволенность, Поэтов иногда и убивают.
Пример - 16.11.2011 г. - чеченского поэта Руслана Ахтаханова.
Надеюсь, Иосиф простит, если я свой стих здесь на смерть поэта приведу, дабы не посылать тебя по ссылкам -
Руслана Ахтаханова»
Век девятнадцатый… Поэты гибли,
За честь вступившись или правды ради.
Они под пули шли, а ведь могли бы
Лишь оды петь, блистая на параде.
Двадцатый век… Поэтов власть не любит
И травит их, и Родины лишает.
Но всё же их физически не губит…
Как жить ему, Поэт один решает.
Век двадцать первый… И Поэт убитый
От заказного киллера – убийцы…
А что же власть? Подымет от корыта
Свои чиновничьи ли рыла - лица?!.
Народ молчит… Ему не до Поэтов,
Ему бы выжить в этом мире жутком.
Горит свеча, колышется под ветром,
Кровь на снегу и плачь Эвтерпы чуткой…
Александр Арцов
16.11.2011 г.
Кстати, здание этой школы цело до сих пор. А в 1969 году я закончил среднюю школу, которая находилась в этом же здании...
А соседний помещик Стогов являлся попечителем ЦПШ для тех же крестьянских детей, лично принимал экзамены...
Да, много примеров могу только из окрестностей привести. Боюсь, хозяин блога за флуд накажет...
;-))
Там все - и стихи, и прочее...
Обучение осуществляли священники, диаконы и дьячки, а также учителя и учительницы, окончившие преимущественно церковно-учительские школы и епархиальные училища. После такого обучения дьячком, многие учащиеся едва могли читать по слогам, но читали, а понимали ли они смысл.Более половины могли бегло читать, но только. А грамотность не ограничена только чтением и законом божьим. Так что вы не правы.
(Да, кстати, мы вроде бы на ты давно были?)
В 5 км севернее Завиваловки находится с. Соболевка, родина писателя Петра Ивановича Замойского ( роман «Лапти», АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ трилогия «Подпасок», «Молодость», «Восход» и др. произведения ), который детально описал жизнь и быт крестьян в Соболевке, Завиваловке и других окрестных деревнях до 1917 года; становление Советской власти и формирование нового уклада жизни после революции, в годы нэпа и коллективизации.
Я не совсем правильно обобщил все школы, в которых учились кр. дети аббревиатурой ЦПШ.
Так, например, П.И. Замойский (это псевдоним, настоящая фамилия Зевалкин) учился в ЗЕМСКОМ начальном училище с. Соболевки. Одновременно трудился подпаском. С собой в поле книжки таскал...
Рекомендую почитать. Очень правдивое описание тогдашней жизни. Тем более прятно, что это всё родные места. И обо всем, что написано П.И. я знал и из рассказов бабушки. Кстати, грамотная была. А мать вообще стихи и сатирические частушки на местную власть сочиняла. Простые крестьяне. Деда (по матери), правда, раскулачили...
Зато дед по отцу герой был - служил и в царской армии, и в Красной...
)
А факты такие (одно из первых сообщений СМИ 16.11.11, Комс. Правда):
"... Известный чеченский поэт Руслан Ахтаханов был застрелен ночью 15 ноября в Москве. Это произошло в 23 часов 50 минут у дома №2 по Беговой улице на севере столицы.
По предварительным данным, киллер ждал Ахтаханова у его дома. Поэт вышел из машины и пошел к подъезду, когда неизвестный выстрелил в него несколько раз. Установлено, что стреляли из пистолета ИЖ. С места преступления убийца скрылся на автомобиле «Форд Фокус» - об этом следователям рассказали свидетели нападения.
- Сейчас следствие рассматривает все возможные версии преступления, - рассказал журналистам официальный представитель Следственого комитета Владимир Маркин. - Преступник, ранив Ахтаханова, выстрелил ему еще и в голову. Есть большая вероятность, что убийство было заказным."
Была мысль сканировать свои книги и те, что есть в краеведческом музее с. Соболевка, ну да лень-матушка...
Опять же - кому это сейчас интересно?
Каждый блоггер сам готов написать историю России в цветах и красках.
Вот, как сегодня один "историк" начал ЦИКЛ статей с "Куликовской битвы". Я дочитал до фразы - "Уже в это время у Залесской Украины, а именно так именовались земли, на которых располагались Московское, Владимирское и Суздальские княжества..." и ох... как удивился! Подумал, что автор вообще из "свидомитов"...
Это же надо - не Киевская РУСЬ, а Московская УКРАИНА!!!
Этот бред здесь - http://maxpark.com/community/3376/content/1679746
Пойди, поразвлекайся, это сегодняшнее...
;-)))
"Лоллий Петрович Замойский (1929-2004) - известный журналист-международник, итальянист, исследователь эпохи Возрождения. В 70-х годах работал спец.корром "Известий" в Риме, в 80-х - соб.корром "Литературной газеты" в Париже. Автор книг "Итальянские фрески" (1973 г.), "За фасадом масонского храма" (1990 г.), литературный редактор шеститомника «Очерки истории внешней российской разведки». Им написаны эссе «Жертвоприношение Тарковского» и «Итальянская одиссея «Доктора Живаго»».
В издательстве Олма-Пресс в 2001 г. была повторно выпущена его книга о масонстве, в которой эта тема значительно расширена и охватывает современный период. В том же издательстве выпущена его книга «Фактор НЛО». Автор сам наблюдал появление НЛО. В 2001 г. в г. Пензе вышла составленная им книга об отце, известном крестьянском писателе Петре Замойском." - http://arhivknig.dreamwidth.org/13995.html
А Лоллий Петрович, как все нормальные журналисты-международники, был ещё и сотрудником внешней разведки...))
Медлительно крутится желтый лист,
И день прозрачно свеж, и воздух дивно чист -
Душа не избежит невидимого тленья.
Так, каждый день стареется она,
И каждый год, как желтый лист кружится,
Всё кажется, и помнится, и мнится,
Что осень прошлых лет была не так грустна.
В тихий дом войдешь, не стучась,
Обнимет рукой, оплетет косой
И, статная, скажет:"Здравствуй, князь.
Вот здесь у меня - куст белых роз.
Вот здесь вчера - повилика вилась.
Где был, пропадал? Что за весть принес?
Кто любит, не любит, кто гонит нас?"
Как бывало, забудешь, что дни идут,
Как бывало, простишь, кто горд и зол.
И смотришь - тучи вдали встают,
И слышишь песни далеких сел...
Заплачет сердце по чужой стороне,
Запросит в бой - зовет и манит...
Только скажет: "Прощай. Вернись ко мне"-
И опять за травой колокольчик звенит...
По утрам забываю свои вечера,
В белый день забываю огни,
По ночам забываю дни.
Но все ночи и дни наплывают на нас
Перед смертью, в торжественный час.
И тогда - в духоте, в тесноте,
Слишком больно мечтать
О былой красоте
И не мочь:
Хочешь встать -
И ночь.
И скрипка под смычок легла,
И злая воля дирижёра
По арфам ветер пронесла...
Твой очерк страстный, очерк дымный
Сквозь сумрак ложи плыл ко мне.
И тенор пел на сцене гимны
Безумным скрипкам и весне...
Когда внезапно вздох недальный
Домчавшись, кровь оледенил,
И кто-то бедный и печальный
Мне к сердцу руку прислонил...
Когда в гаданьи, еле зримый,
Встал предо мной, как редкий дым,
Тот призрак, тот непобедимый...
И арфы спели: улетим....
" Три мушкетёра"-мечта любого порядочного человека была...Уже 2-ды обнаруживал этих 3-х... Хорошо хоть оставляют стопочками "возле",пока не решаясь.., кидать непосредственно...в контейнеры...
" А мир прекрасен как всегда"
А потомки выбрасывают Блока. Не вписывается в модный интерьер. Им надо сущетвовать.
В обсуждении поэзии участвует душа человека,которая заставляет думать и соотносить все к себе.А это уже затраты работы извилин. и "душа обязана трудиться "...Куда проще....когда "пустое и ни о чем".В подобных обсуждениях за счастье оставить свой взнос ... чаще тоже ни о чем..Мы же это все видим...
И далее...
Он многогранен и лиричен в своем творчестве.
Как день, светла, но непонятна,
Вся - явь, но - как обрывок сна,
Она приходит с речью внятной,
И вслед за ней - всегда весна.
Вот здесь садится и болтает.
Ей нравится дразнить меня
И намекать, что всякий знает
Про тайный вихрь ее огня.
Но я, не вслушиваясь строго
В ее порывистую речь,
Слежу, как ширится тревога
В сияньи глаз и в дрожи плеч.
Когда ж дойдут до сердца речи,
И опьянят ее духи,
И я влюблюсь в глаза и в плечи,
Как в вешний ветер, как в стихи,-
Сверкнет холодное запястье,
И, речь прервав, она сама
Уже твердит, что сила страсти -
Ничто пред холодом ума!..
Мне почему-то кажется,что две эти "работы" в правильном режиме должны быть как бы синхронны.
Я вообще хотела сказать вот об этом.Но,наверное как всегда-не совсем понятно выразилась :)) Такое бывает...:))
"Результат меня удивил: за все время – чуть больше 120 просмотров и ровно 56 комментариев, включая мои собственные ответы на некоторые реплики. А любую политическую фитюльку смотрят и комментируют, как минимум, в два раза больше посетителей".И не только фитюльку...политическую..:)))
Народ любит,чтобы было просто и понятно.В два предложения..А теперь надо добавить все,что написала в предыдущем комменте.
За Блока спасибо.Повод лишний раз заглянуть в его поэзию.
впереди Исус Христос..
Разве не современно? Ничего не меняется... Вот и сейчас в том же "белом венчике" пытаюся поставить перед нами религию...
О жизни, догоревшей в хоре
На темном клиросе твоем.
О Деве с тайной в светлом взоре
Над осиянным алтарем.
О томных девушках у двери,
Где вечный сумрак и хвала.
О дальной Мэри, светлой Мэри,
В чьих взорах - свет, в чьих косах - мгла.
Ты дремлешь, боже, на иконе,
В дыму кадильниц голубых.
Я пред тобою, на амвоне,
Я - сумрак улиц городских.
Со мной весна в твой храм вступила,
Она со мной обручена.
Я - голубой, как дым кадила,
Она - туманная весна.
И мы под сводом веем, веем,
Мы стелемся над алтарем,
Мы над народом чары деем
И Мэри светлую поем.
И девушки у темной двери,
На всех ступенях алтаря -
Как засветлевшая от Мэри
Передзакатная заря.
И чей-то душный, тонкий волос
Скользит и веет вкруг лица,
И на амвоне женский голос
Поет о Мэри без конца.
О розах над ее иконой,
Где вечный сумрак и хвала,
О деве дальней, благосклонной,
В чьих взорах - свет, в чьих косах - мгла.
Пути не помнят своего.
Мы - дети страшных лет России -
Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы -
Кровавый отсвет в лицах есть.
Есть немота - то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.
И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком воронье,-
Те, кто достойней, Боже, Боже,
Да узрят царствие твое!
8 сентября 1914
Как слабый луч сквозь черный морок адов —
Так голос твой под рокот рвущихся снарядов [*].
И вот, в громах, как некий серафим,
Оповещает голосом глухим
— Откуда-то из древних утр туманных —
Как нас любил, слепых и безымянных,
За синий плащ, за вероломства — грех...
И как — вернее всех — ту, глубже всех
В ночь канувшую — на дела лихие!
И как не разлюбил тебя, Россия!
И вдоль виска — потерянным перстом —
Все водит, водит... И еще о том,
Какие дни нас ждут, как Бог обманет,
Как станешь солнце звать — и как не встанет...
Так, узником с собой наедине,
(Или ребенок говорит во сне?)
Предстало нам — всей площади широкой! —
Святое сердце Александра Блока.
Апрель 1920
- Нет, Император убит.
Кто-то о новой свободе
На площадях говорит.
- Все ли готовы собраться?
- Нет. Каменеют и ждут.
Кто-то велел дожитаться:
Бродят и песни поют.
- Кто же поставлен у власти?
- Власти не хочет народ.
Дремлют гражданские страсти:
Слышно, что кто-то идёт...
- Кто ж он, народный смиритель?
-Тёмен, и зол и свиреп:
Инок у входа в обитель
Видел его - и ослеп.
Он к неизведанным безднам
Гонит людей как стада...
Посохом гонит железным...
- Боже! Бежим от суда!
3 марта 1903 г.
Посохом землю чертя,Холодно,странно и рано
Вышло больное дитя
Будто играющий в жмурки
С Вечностью мальчик больной,
Странствуя чертит фигурки
И призывает на бой.
Голос и дерзок и тонок,
Замысел детски-высок,
Слабый и храбрый ребенок
В ручке несет стебелек....
посвящено А.М.Добролюбову,А.Блок.1906г.
И много людей и богов,
И в каждом - метанье огня,
И в каждом - печаль облаков.
И каждый другого зажжет
и снова погасит костер.
И каждый печально вздохнет.
Взглянувши другому во взор.
Да буду я царь над собой,
Со мною да будет мой гнев,
чтоб видеть над бездной глухой
Черты ослепительных дев.
Я сам свою жизнь сотворю,
Я сам свою жизнь погублю,
Я буду смотреть на Зарю
Лишь с теми, кого полюблю.
1906г.
Царевна пела о весне.
И я сказал: Смотри , царевна,
Ты будешь плакать обо мне.
Но руки мне легли на плечи,
И прозвучало: Нет, прости.
Возьми свой меч. Готовься к сече.
Я сохраню тебя в пути.
Иди, иди, вернешся молод
И долгу верен своему,
Я сохраню мой лед и холод,
Замкнусь в хрустальном терему.
И будет радость в долгих взорах,
И тихо протекут года,
Вкруг замка будет вечный холод,
Во рву - прозрачная вода.
Да, я готова к поздней встрече,
Навстречу руки протяну
Тебе, несущему из сечи
На острие копья - весну.
Даль опустила синий полог
Над замком, башней и тобой.
Прости , царевна, путь мой долог.
Иду за огненной весной
И день не в день, и год не в год.
Когда же всколосится поле,
Вздохнет униженный народ?
Что лето, шелестят во мраке,
То выпрямляясь, то клонясь
Всю ночь под тайным ветром, злаки:
Пора цветенья началась.
Народ — венец земного цвета,
Краса и радость всем цветам:
Не миновать господня лета
Благоприятного — и нам.
Именно так. Всё отальное - неважно!
Комментарий удален модератором
ты будешь с ужасным горбом
за долгой и честной работой
для челси - рабом и козлом
=
а.блок - с.битломан
Где-то месяц светит? Где-то светит солнце?
Вон вдали блеснула ясная зарница,
Вспыхнула - погасла, не видать во мраке,
Только сердце чует дальний отголосок
Грянувшего грома, лишь в глазах мелькает
Дальний свет угасший, вспыхнувший мгновенно,
Как в ночном тумане вспыхивают звезды...
И опять - во мраке, в ледяной пустыне...
Где-то светит месяц? Где-то солнце светит?
Только месяц выйдет - выйдет, не обманет.
Только солнце встанет - сердце солнце встретит.
Исполненным враждой и страстью,
Навстречу кликам боевым
Зареет небо новой властью.
И скоро сумрак туч прорвут
Лучи - зубцы ее короны,
И люди с битвы потекут
К ее сверкающему трону.
Ослепнем в царственных лучах
Мы, знавшие лишь ночь да бури,
И самый мир сотрется в прах
Под тихим ужасом лазури...
Помедли, ночь! Небесный луч!
Не озаряй тюрьмы лазурной!
Пускай мерцают нам сквозь туч
Лишь звезды - очи ночи бурной!
20 января 1899
Найдут тебя опять за дымкою туманной,
Я плачу сладостно, как первый иудей
На рубеже земли обетованной.
Не жаль мне детских игр, не жаль мне тихих снов,
Тобой так сладостно и больно возмущенных
В те дни, как постигал я первую любовь
По бунту чувств неугомонных.
По сжатию руки, по отблеску очей,
Сопровождаемым то вздохами, то смехом,
По ропоту простых, незначащих речей,
Лишь нам звучащих страсти эхом.
<1844>
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Камбурова их хорошо исполняет, в духе Блока
,,,,,,
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
.......
Обожаю "Незнакомку"...дыша духами и туманами....это сказка....это мечта
Спасибо. Иосиф, что вернули в сказку....
Марии Павловне Ивановой
Под насыпью, во рву некошенном,
Лежит и смотрит, как живая,
В цветном платке, на косы брошенном,
Красивая и молодая.
Бывало, шла походкой чинною
На шум и свист за ближним лесом.
Всю обойдя платформу длинную,
Ждала, волнуясь, под навесом.
Три ярких глаза набегающих -
Нежней румянец, круче локон:
Быть может, кто из проезжающих
Посмотрит пристальней из окон...
Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели;
Молчали желтые и синие;
В зеленых плакали и пели.
Вставали сонные за стеклами
И обводили ровным взглядом
Платформу, сад с кустами блеклыми,
Ее, жандарма с нею рядом...
Лишь раз гусар, рукой небрежною
Облокотясь на бархат алый,
Скользнул по ней улыбкой нежною,
Скользнул - и поезд в даль умчало.
Так мчалась юность бесполезная,
В пустых мечтах изнемогая...
Тоска дорожная, железная
Свистела, сердце разрывая...
Так много отдано поклонов,
Так много жадных взоров кинуто
В пустынные глаза вагонов...
Не подходите к ней с вопросами,
Вам все равно, а ей - довольно:
Любовью, грязью иль колесами
Она раздавлена - все больно.
В конце последнего урока
Учительница нам читала Блока.
.........
.........
Шурша своей тетради жёлтой листиками,
Она нашла закладку наконец,
Сказала громко:
«В общем, это мистики
И декадентства яркий образец».
А мы недалеко ушли от детства,
И мы не знали слова «декадентство»,
Впервые нам она читала Блока,
Но мистикой не показалась грусть…
Вот с этого давнишнего урока
Я «Незнакомку» помню наизусть.
Алексей ПЬЯНОВ
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам, - плакал ребенок
О том, что никто не придет назад."
мурашки каждый раз после прочтения этого стиха.
Про всіх злиденних в чужім краю,
Про кораблі, що штормують в морі,
Про всіх, хто радість забув свою.
Співучий голос летів у купол,
І білий промінь грав на плечах.
Вдивлявся кожен з пітьми і слухав.
Співала сукня в живих лучах.
І всім здалося, що радість буде,
Що в тихій заводі всі кораблі,
І що знайшли нещасливі люди
Велике щастя в чужій землі.
Солодка пісня, тонке проміння.
Та угорі, біля Царських Врат,
Тужила вголос грудна дитина
Про те, що ніхто не прийде назад.
Перевод А. Кучеровского
Чертя за кругом плавный круг,
Над сонным лугом коршун кружит
И смотрит на пустынный луг. -
В избушке мать над сыном тужит:
"На хлеба, на, на грудь, соси,
Расти, покорствуй, крест неси".
Идут века, шумит война,
Встает мятеж, горят деревни,
А ты всё та ж, моя страна,
В красе заплаканной и древней. -
Доколе матери тужить?
Доколе коршуну кружить?
22 марта 1916
Спала' зеленая вода,
Когда кильватерной колонной
Вошли военные суда.
Четыре - серых. И вопросы
Нас волновали битый час,
И загорелые матросы
Ходили важно мимо нас.
Мир стал заманчивей и шире,
И вдруг - суда уплыли прочь.
Нам было видно: все четыре
Зарылись в океан и в ночь.
И вновь обычным стало море,
Маяк уныло замигал,
Когда на низком семафоре
Последний отдали сигнал...
Как мало в этой жизни надо
Нам, детям, - и тебе и мне.
Ведь сердце радоваться радо
И самой малой новизне.
Случайно на ноже карманном
Найди пылинку дальних стран -
И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман!
1911 - 6 февраля 1914
Комментарий удален модератором
Надо поздравить старика.
Я стар душой. Какой-то жребий черный -
Мой долгий путь.
.
Так мало лет, так много дум ужасных!
Тяжел недуг...
Спаси меня от призраков неясных,
Безвестный друг!
Мне друг один - в сыром ночном тумане
Дорога вдаль.
Там нет жилья - как в темном океане -
Одна печаль.
................................
Не удержался, спародировал:
Роковое предчувствие
Я стар душой, мне завтра девятнадцать.
О, долгий путь!
Но сердце, что не хочет возгораться,
Не обмануть.
Гляжу в стакан за скукою портьерной,
В себя влюблён.
Мой друг один - таинственный и верный -
В нём отражён.
Мне предстоит духами и туманом
Свой век дышать
И от сокровищ в недрах ресторанных
Ключи скрывать.
Спаси меня от призраков неясных.
Темна вуаль.
Как от чудовищ, пьяных и ужасных,
Умчаться вдаль?
Мой рок суров, к чему зубами клацать,
Вотще рыдать?
Ужель и вправду суждено «Двенадцать"
Мне написать?
Мне написать?" ============================================== И в след Христа - пройти!
Догорим мы вместе - ты и я,
Что дано, в обьятьях умирая,
Увидать блаженные края...
Что же делать, если обманула
Та мечта, как всякая мечта,
И что жизнь безжалостно стегнула
Грубою верёвкою кнута.
Не до нас ей, жизни торопливой,
И мечта права, что нам лгала.-
Всё-таки когда-нибудь счастливой
Разве ты со мною не была?
Эта прядь - такая золотая
Разве не от старого огня,-
Страстная, безбожная, пустая,
Незабвенная - прости меня.
Несу, одинок,
В снега и морозы,
И путь мой далёк.
И той же тропою,
С мечом на плече,
Идёт он за мною
В туманном плаще.
Идёт он и знает,
Что снег уже смят,
Что там догорает
Последний закат,
Что нет мне исхода
Всю ночь напролёт,
Что больше свобода
За мной не пойдёт.
И где, запоздалый,
Сыщу я ночлег?
Лишь розы на талый
Падают снег.
Лишь слёзы на алый
Падают снег.
Тоскуя смертельно,
Помочь не могу.
Он розы бесцельно
Затопчет в снегу.
************
Ужасен холод вечеров,
Их ветер, бьющийся в тревоге,
Несуществующих шагов
Невнятный шорох на дороге.
Холодная черта зари -
Как память близкого недуга
И верный знак, что мы внутри
Неразмыкаемого круга.
Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас - века, для нас - единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома, лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот - срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет - не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия - Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!...
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
И дар божественных видений,
Нам внятно всё - и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений...
Мы помним всё - парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады...
Мы любим плоть - и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых...
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно - старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем - братья!
А если нет - нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы - отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!...
В последний раз - опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
1918
" Душа обязана трулиться."
Но еще она должна и кормиться. Вы дали эту редкую возможность.здесь и сейчас.
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне вёрсты ветровые,
Как слёзы первые любви.
Тебя любить я не умею,
Но крест свой бережно несу.
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!
Пускай заманет и обманет -
Не пропадёшь, не сгинешь ты,
Илишь забота опечалит
Твои прекрасные черты.
Ну что ж, одной заботой боле...
Одной слезой река полней...
А ты всё та же: лес да поле,
Да плат узорный до бровей.
Я шёл вперёд по улице ночной,
И фонари,сквозь снег,светили тускло...
В душе тоскливо,сумрачно и пусто...
Зачем же ты бежала вслед за мной,
Зачем "вернись" и "подожди" кричала?!.
Вернуться,чтобы начать сначала?!.
Опять писать и письма получать,
И снова письма лживые читать?!.
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
В густой траве пропадешь с головой.
В тихий дом войдешь, не стучась...
Обнимет рукой, оплетет косой
И, статная, скажет: "Здравствуй, князь.
Вот здесь у меня - куст белых роз.
Вот здесь вчера - повилика вилась.
Где был, пропадал? что за весть принес?
Кто любит, не любит, кто гонит нас?"
Как бывало, забудешь, что дни идут,
Как бывало, простишь, кто горд и зол.
И смотришь - тучи вдали встают,
И слушаешь песни далеких сел...
Заплачет сердце по чужой стороне,
Запросится в бой - зовет и манит...
Только скажет: "Прощай. Вернись ко мне" -
И опять за травой колокольчик звенит...
еще незнакомка: дыша духами и туманами
она садится у окна
Людьми, заботой, иль тоскою;
Когда под гробовой доскою
Всё, что тебя пленяло, спит;
Когда по городской пустыне,
Отчаявшийся и больной,
Ты возвращаешься домой,
И тяжелит ресницы иней,
Тогда - остановись на миг
Послушать тишину ночную:
Постигнешь слухом жизнь иную,
Которой днём ты не постиг;
По-новому окинешь взглядом
Даль снежных улиц, дым костра,
Ночь, тихо ждущую утра
Над белым запушённым садом,
И небо - книгу между книг;
Найдёшь в душе опустошённой
Вновь образ матери склонённый,
И в этот несравненный миг -
Узоры на стекле фонарном,
Мороз, оледенивший кровь,
Твоя холодная любовь -
Всё вспыхнет в сердце благодарном,
Ты всё благословишь тогда,
Поняв, что жизнь - безмерно боле,
Чем quantum satis ** Бранда воли,
А мир - прекрасен, как всегда.
1. Впервые в поэзии был применен худож прием "звуковой коллаж" ("слушайте революцию") - "Эх-ма" ... "трата-та" - "у ей керенки есть в чулке" ...
2. Когда не всем было ясно - будет ли революция - она была предсказана "в терновом венке революций грядет ".
3. Несмотря на обычную тонкую живопись в стихах Блока ("по вечерам сизый дым" и т.п. впервые и задолго до Эйзенштейна (Броненосец "Потемкин") был применен прием красный флаг на только! черно-белом фоне всей поэмы "белый ветер - черный снег" ... и вдруг! "под красным флагом... вдаль идут державным флагом"...
4. ... 12 апостолов - несущих любовь и братство людям вслед за Христом "в белом венчике из роз.. ."
Каково? Еще тогда после проигрыша японской и германской войн и во время распутинщины и всеобщего дек(гр)аданса - предвидеть, что эти 12 солдат создадут ДЕРЖАВУ!
"И на старуху бывает проруха" :о)
Для меня Блок наиглавнейший поэт, если говорить о духовной (и неоднозначной) жизни России. Потрясающий масштаб понимания, что такое Русь с ее темными и светлыми мирами. И понимание женщины. И аналогии.
И его статьи и его дневники - интересно каждое слово. Он нас воспитывал.
И в памяти черной пошарив, найдешь
До самого локтя перчатки,
И ночь Петербурга. И в сумраке лож
Тот запах и душный и сладкий.
И ветер с залива. А там, между строк,
Минуя и ахи и охи,
Тебе улыбнется презрительно Блок —
Трагический тенор эпохи
(А.Ахматова)
Широко, широко, широко
Раскинулись речка и луг.
Пора сенокоса, толока,
Страда, суматоха вокруг.
Косцам у речного протока
Заглядываться недосуг.
Косьба разохотила Блока,
Схватил косовище барчук.
Ежа чуть не ранил с наскоку,
Косой полоснул двух гадюк.
Но он не доделал урока.
Упреки: лентяй, лежебока!
О детство! О школы морока!
О песни пололок и слуг!
А к вечеру тучи с востока.
Обложены север и юг.
И ветер жестокий не к сроку
Влетает и режется вдруг
О косы косцов, об осоку,
Резучую гущу излук.
О детство! О школы морока!
О песни пололок и слуг!
Широко, широко, широко
Раскинулись речка и луг.
(БПастернак)
Зловещ горизонт и внезапен,
И в кровоподтеках заря,
Как след незаживших царапин
И кровь на ногах косаря.
Нет счета небесным порезам,
Предвестникам бурь и невзгод,
И пахнет водой и железом
И ржавчиной воздух болот.
В лесу, на дороге, в овраге,
В деревне или на селе
На тучах такие зигзаги
Сулят непогоду земле.
Когда ж над большою столицей
Край неба так ржав и багрян,
С державою что-то случится,
Постигнет страну ураган.
Блок на небе видел разводы.
Ему предвещал небосклон
Большую грозу, непогоду,
Великую бурю, циклон.
Блок ждал этой бури и встряски,
Ее огневые штрихи
Боязнью и жаждой развязки
Легли в его жизнь и стихи.
(Б.Пастернак)
-"..Ночь..улица..фонарь..аптека!-Бессмысленный и тусклый свет!-Живи ещё хоть четверть века-ИСХОДА ..НЕТ!-Исхода..нет!( .-...И повторится всё как встарь:-Ночь..улица..фонарь..("
Я в МП только что столкнулась с еще одним доказательством. Написала пост "КАК ЗОЯ И ВАЛЕРА ИЗ ШАНСОНА СДЕЛАЛИ ИСКУССТВО" http://maxpark.com/user/611136197/content/1696355. Желание одно - чтобы как можно больше людей услышали русское народное исполнение. Хотела пригласить некоторых друзей. Делала это впервые после модернизации ГП и столкнулась с тем, что каждое приглашение отнимает 1 балл. А чтобы неповадно было обходить цензуру модераторов сети. Мелочно и показательно.
и "На железной дороге" -
Под насыпью, во рву некошенном,
Лежит и смотрит, как живая,
В цветном платке, на косы брошенном,
Красивая и молодая.