Чересчур много букоф. И всё хорошо и всем хорошо! И ничего хорошего...

Выдающийся русский историк и мыслитель В. Ключевский когда-то разделил авторов на писателей и сочинителей. Писатель пишет, потому что у него есть мысль, которой он хочет поделиться с человечеством. А сочинитель выдумывает мысль, для того, чтобы что-нибудь написать.

Сочинителями сегодня написано 99% всего публикуемого (и не только в Интернете). Люди умеющие писать, что теперь тоже немаловажно, пишут, чтоб не забыли о его благородии, чтобы потешить чувство собственной важности, или потому что модно. Люди заметные, с положением, пишут (или за них пишут), потому что это солидно, - издать что-нибудь на нестареющие темы «Что происходит?», «Кто виноват?» и «Как нам обустроить Россию». И все они пишут по идиотски простой причине - потому, что это технически сегодня очень легко.

По себе знаю: начав писать, остановиться уже трудно, а если еще на твои писули заценили, то почитай, коготок увяз…

Раньше оно как было? Чтобы стать каким-никаким автором, надо было сподобиться сочинять, потом написать от руки, потом потратиться на машинистку, отнести в какую-нибудь редакцию. А редакция не берёт. Тогда «может, ну его на фиг, это сочинительство» – и вся творческая история. Писали те, кому совсем неймётся. Призвание там, талант.

А теперь - кругом прогресс. Раз-два - и сляпал. Лишь бы складно было. Впрочем, и это необязательно.

Думается, возникновение компьютера по своим последствиям для словесности даже несравнимо с изобретением книгопечатания. Словесной продукции в обороте стало на сотни порядков больше. Когда книги были рукописные, люди писали только летописи, священные писания, или о важном, о судьбоносном. Когда изобрели "Гуттенбергов пресс" - стали кропать в числе прочего и романы. Грамотность ширилась и распространялась - появились особо чувственные романы для гувернанток и кухарок. Теперь, когда у всех под рукой ноутбук, уже сами кухарки приладились строчить романы. Пенсионеры – политические опусы. «Медиумы» пишут под диктовку из Космоса. Много, много стало букоф на свете... Качеством никто не заморачивается, всё равно никто в это блудодейство не вчитывается. Главное - быстро и много. А то выпадешь из главной страницы, из рейтинга, из строки.

Прочитал недавно по надобности несколько писательских биографий в книжках серии «ЖЗЛ». Я плакал и падал на колени! Сколько же они работали! Ночами, сутками сидели. Какие-то критические статьи по сорок раз переделывали. Книги по стольку раз переписывали – минимум сначала начерно, потом начисто, да ещё бывало – в камин, и – всё по-новой.. Чуть что не в струе политики – запрещали. Кого-то сажали и ссылали. А сегодня - надёргал из компьютера - вот тебе и увесистый том. И все дела.

Но ноосферу не обманешь.

Жвачка получается, вроде даже вкус какой-то есть, а вообще-то – искусственная дрянь. Ноосфера выплёвывает. И все понимают, что дрянь. Но все привыкли. Да и торопиться надо, чтобы ещё больше букоф стало.

Теперь, когда "много букоф" - ничего не запрещают. Пиши, не пиши, - всё равно никто прочитать не в состоянии, осмыслить не силах, да и отделить что-то минимально путное от пустой болтовни и от фонового шума, - не в человеческих возможностях. Всё по той же причине: чересчур много букоф. Всеобщая болтовня, неумолкаемый информационный шум - вот лучшая цензура. Пардон, - это вот обстоятельство будет посильнее всякой цензуры!

Когда-то какая-нибудь самиздатовская крамольная газетёнка потрясала основы. Сегодня - пищи, что хочешь: хоть мат, хоть диамат, хоть плагиат - никто и не почешется. Не то, что никто внимания не обратит, а попросту не прочитает.

Слово абсолютно свободно и ровно ничего не стоит. Произошла его абсолютная инфляция. Ложь – как правда, правда – как ложь.

Это просто насмешка богов! (Или уже упомянутой ноосферы). Именно свобода, полная и безграничная свобода слова сделала это слово пустым, праздным, никому по-настоящему неинтересным. Оно не стоит ровно ничего, оно ни на что не влияет.

Товарищи цензоры из недалекого прошлого! Так вот, оказывается, что надо было делать: не запрещать, а наоборот – разрешать, поощрять. Тогда то самое слово, от которого революции свершались, слово, которого так боялись даже самодержцы и прочие за ними правители, превращается в безобидную и никому не интересную болтовню, в бесплатное приложение к тусовне. Превращается в сплетни о политике, равнозначно - о нравах, о ВИПах и стрипах. Какие-то дежурные разоблачения. И разоблачения разоблачающих разоблачения. По секрету всему свету. И никто этому особенно не верит, да и мыслей в этой болтовне особо нет, а буде заведутся - никто и не заметит.

Правда, тогда для этого не было технической базы. Теперь есть. И всё стало необычайно хорошо.

Но не всё то хорошо, что на халяву. Есть целая прикладная (не теоретическая, именно прикладная) наука, обозначаемая по-разному в зависимости от цели и аудитории – дезинформация, манипулирование, нейро-лингвистическое программирование, пиар. Мутный поток многих букоф не создаёт больших трудностей отработанным технологиям манипулирования, он им способствует. Когда одно призывное слово бессмысленно, а второе – хоть и более бессмысленно, и откровенно лживо, но проникает в подсознание, - как вы думаете (пока ещё можете думать), - кто и куда вас поведёт?

P.S. Между прочим, уже ведёт…