Конфигуратор. Фантастический рассказ для любителей.

В воскресенье июльским утром Феофан проснулся ещё до рассвета. Он несколько мгновений сладко подтягивался в своей индивидуально моделированной кровати. Ещё с вечера, укладываясь спать, он подключился к датчикам сомнологического контроля, и поэтому неплохо выспался в столь короткое время.

Вообще, Феофан старался выполнять рекомендации личного визуального меднаблюдателя, зорко следившего за важнейшими параметрами психофизического состояния пациента. Впрочем, особо на здоровье Феофан никогда и не жаловался.

Взбодрившись энергетическим коктейлем и натуральным шоколадным батончиком, молодой специалист в области прикладной биофизики, поспешил на утреннюю пробежку по парку, прилегающему к общежитию Института Деформации пространства.

С некоторых пор, Феофан стал задумываться над темой последних разработок его коллектива. Совместными усилиями, молодые подающие надежды учёные, совершили довольно существенный прорыв в области открытия туннельных переходов в пространственных конфигураторах.

Одним словом, коллеги Феофана и лично он, были в нескольких шагах от возможности реального путешествия во времени.

Увлекшись рассуждениями о практической вероятности такого вояжа, Феофан Донской неожиданно остановился, как вкопанный, прямо посреди лужайки, оформленной в виде натурального травяного настила. Догадка, поразившая его, как гром среди ясного неба, вдруг переросла в твёрдую уверенность…

Феофан, как хвост кометы, промчался мимо удивлённого биохимика Харитона Хамова, сосредоточенно жующего оксигенизированую жевательную резинку, махнув тому на ходу рукой, и скрылся за дверью своего кабинета.

Донской дотронулся до монитора неоплазмотрона, и мгновенно поднял на экран вчерашнюю выкладку формул, рассчитанных им перед самым окончанием рабочего дня.

-Так оно есть, - радостным шёпотом произнёс Феофан и присел на край кресла.

Хамов с любопытством заглядывал, в плохо закрытую дверь кабинета Донского:

-Что, открыл очередной бином Ньютона?- ехидненько осведомился Харитон.

- Круче бери, Хам, – слегка осадил Феофан коллегу. - Конфигуратор практически готов, то есть - я его теоретически изобрёл. Вот, и расчёты не противоречат…

Лицо Хамова вытянулось, приобретая выражение испуганного дятла.

-Ага, считай, я тебе поверил. Изобрёл, говоришь? - неуверенно промямлил биохимик.

- Сам посмотри, - Феофан кивнул головой в сторону монитора. Насупившийся Хамов, подошёл к экрану неоплазмотрона и несколько минут сосредоточенно рассматривал выкладки и формулы, изредка выдувая губами  прозрачные сферические пузыри, используя для этой цели жевательную резинку.

-Да - а, - завистливо протянул биохимик, - похоже на то, Феня. - Правда, я не физик и не математик. Может, и ошибочка, где-то вкралась в расчётах, – с надеждой в голосе пробормотал он. - Надо Прохору показать, на предмет математического анализа и проверки новых данных. Да и Евлампии нужно доложить немедленно, всё-таки она – Главный координатор проекта…

- Не надо никому ничего показывать, - решительно произнёс Феофан.- Мы с тобой сами всё проверим. Сейчас же, и откладывать в долгий ящик не станем…

В Основе разработки Конфигуратора лежал принцип разгона микрочастиц на базе древнего адронного коллайдра, впервые запущенного в действие более двухсот лет назад.

Шахта Конфигуратора была обустроена на дне карьера, где раньше плескалось неглубокое озерцо, специально осушенное для проекта. Институт Деформации пространства располагался в километре от практического объекта своего исследования.

Феофан решительно направился в сторону ворот, ведущих в шахту Конфигуратора, подгоняя на ходу, упирающегося Хамова:

-Не бойся, Хамов. Я практически уверен, что у нас всё получится. Если мы начнём согласовывать все параметры с Прохором или Евлампией, то не дождёмся разрешения на испытания Конфигуратора ещё сто лет. Пусть уже потом ругают, - рассуждал он на ходу.

-Но, Феофан, а если, что-то пойдёт не так и ты не вернёшься? - пытался остановить его Хамов, - Что я скажу твоей Лукерье?

Феофан остановился на секунду, и, улыбнувшись, повернулся в сторону Хамова:

-Что скажешь? Скажешь, что я, как учёный-теоретик, отдал всего себя без остатка – делу науки. Заодно, может, и свой шанс реализуешь, - подмигнул

Феофан, покрасневшему до корней волос, Харитону Хамову.  Он давно знал о тайной симпатии, питаемой биохимиком, к его подруге Лукерье…

Подготовка Конфигуратора заняла не более получаса: Феофан и Харитон запрограммировали кристалл памяти деформационного пространственного излучателя, применив новые формулы, рассчитанные накануне Феофаном.

Приборы не находили ошибок в теоретических выкладках, что сильно порадовало Феофана, и слегка огорчило Харитона. Донской решительно вошёл в переходной шлюз Конфигуратора, и повернулся к Харитону:

- Ладно, Хамов, запускай Конфигуратор. Через два часа по нашему времени, вновь активируй деформационный кристалл, если конечно, хочешь, чтобы я вернулся, - лукаво улыбнулся Феофан…

Хамов пытался, правда, как-то неуверенно, отговорить упрямого коллегу от необдуманного эксперимента, но тот его и слушать не стал…

Феофан простоял в переходном шлюзе Конфигуратора несколько минут. Тихая вибрация стен, начавшаяся после активизации кристалла памяти, слегка напугала его, но не свойственное ему в обыденной жизни ощущение страха, прошло тот час же. Феофан успокоился и сосредоточился на своих впечатлениях.

Вибрация тем временем нарастала, усиливалась, иногда звук работающего агрегата напоминал визг маленького щенка, которому хозяин нечаянно наступил на хвост. Стены, потолок, и пол шлюзовой камеры начали колебаться с высокой амплитудой, так что Феофан с трудом устоял на ногах, ухватившись рукой, за вмонтированный в стену компактный кондиционер. Деформация пространственного туннеля завершилась так же внезапно, как и началась…

Феофан несколько минут приходил в себя, после небольшой встряски, полученной во время работы Конфигуратора. Дверь шлюзовой камеры, расположенная на противоположной стороне от входа, слегка приоткрылась.

Феофан шагнул в проход, ни минуты не раздумывая и без всякого волнения: в любом случае, мечта его жизни и итог напряжённой работы последних лет, привёл хоть к каким-то результатам.

Машина времени, или её прообраз – был создан и запущен в действие. А кто-то, всегда должен быть первым, чтобы испытать новую технику…

Митрич, неглупый мужичок лет пятидесяти с хвостиком, с утра мучился жутким похмельем. Но пропускать запланированную рыбалку, в погожий воскресный летний денёк, не решился. Он быстро собрал свои старенькие рыболовные снасти, бросил в вещь-мешок полбатона белой булки и два свежих огурца, сорванных прямо с огородной грядки.

Пошарив несколько минут за печкой, Митрич наткнулся на заблаговременно заготовленную с вечера, полулитровую бутылку самогона. Немного подумав, он махнул рукой, и решительно отправил её в вещь-мешок, следом за пупырчатыми огурчиками и гранёным стаканом. На занудное ворчание жены Настасьи, Митрич ничего не ответил и в прекраснейшем расположении духа, выдвинулся к главной деревенской достопримечательности - Кристальному озеру, изобилующему в прежние времена, по рассказам очевидцев, десятикилограммовыми карпами.

Правда, сам Митрич никогда таких рыбин не вылавливал. Чёрт его знает почему. Возможно, что из-за мотыля, которого он обычно использовал в качестве наживки…

Митрич битых два часа сидел с удочкой на берегу озера, тупо уставившись на поплавок. Водная гладь не шелохнулась ни разу. Карп не ловился. Первая волна радостного ожидания схлынула, и он подумал было о стаканчике самогона для поднятия рыболовного духа.

В это самое время к одиноко сидящему на берегу рыболову, со стороны невысокого утёса под названием Утиный Нос, подошёл незнакомый молодой мужчина.

Митрич краем глаза уловил его приближение, но не выразил никакого беспокойства по поводу появления чужака. Тот заговорил первым:

- Добрый день! Ну что, рыба ловится сегодня? Погода неплохая, вроде, - весьма дружелюбно начал прохожий.

- Кому как, - неожиданно разозлился Митрич на незнакомца. Он оглянулся и внимательно посмотрел на парня, не выпуская удочку из рук.

Молодой человек был лет двадцати пяти - двадцати семи, высокого роста, светловолосый, и с подозрительно белыми зубами. Да и одежонка на нём была странная: широкие брюки с металлическим отливом и обилием карманов, и почти белоснежная рубашка с короткими рукавами. На ногах - какие-то чудные ботинки, больше похожие на лыжную обувь олимпийских чемпионов.

" Сволочь городская, пижон,- зло подумал "горе – рыбак". - Шляются без толку, деревенскую экзотику высматривают". Незнакомец будто и не замечал неприветливого отношения к себе Митрича. Он радостно осматривался по сторонам и с каким-то диким восторгом, плюхнулся прямо на траву рядом с рыболовом, не щадя своего стерильного, почти медицинского облачения…

-Вы знаете, я так рад, что попал сюда, - с придыханием продолжал парень. - Да, я ведь не представился. Меня зовут Феофан.

- Чё? Как зовут?- переспросил удивлённый Митрич.

-Ну, имя такое – Феофан. Феофан Донской, начальник отдела биофизического контроля…- внезапно незнакомец осекся и замолчал. - Ой, вы меня простите. А какой сейчас год и месяц?

-Такой же, что и вчера был. Июль месяц тысяча девятьсот семьдесят третьего года, - угрюмо ответил Митрич. А про себя подумал: "Вроде не алкаш. Может, псих, какой. Потому и вежливый. Точно, из городской клиники сбежал, весь в белом"…

- А что это за имя у тебя, милок, такое странное? И вообще, - начал, было, хитрый мужичок, более ласковым голосом, чтобы не разозлить "беглого психа".

- Почему же странное? У нас так принято. Мы древние имена возрождаем, чтобы к культуре предков, так сказать, прикоснуться. Вот вас, как зовут?- с белоснежной улыбкой обратился он к собеседнику.

-Ну, кличут меня Митричем, это по папаше моему. А так, Лёхой меня зовут. Алексеем.

-Прекрасное имя - Алексей!- внезапно оживился незнакомец.- Надо запомнить. А-лек-сей, - чётко произнёс он по слогам.

"Вона как,- грустно подумал Митрич. - Парень-то совсем больной. Может помочь ему. Заблудился, наверное, бедолага". Он откашлялся и, постаравшись принять более мягкое выражение лица, участливо спросил Феофана:

- Слышь, Федя. Ты вообще-то, откуда родом будешь? Может ты заплутал или с дороги сбился? Ты скажи мне, если что, я и помочь смогу…Я же местный и родился тут.

Феофан на мгновение задумался. В это время у Митрича впервые за весь день, дёрнулся поплавок. Он бросился подсекать рыбу, и, почувствовав крупную добычу, зацепившуюся за крючок, лихорадочно стал тянуть карпа из воды. Но карп, в самом деле, имеющий в этот раз, не менее семи килограммов живого весу, лихо сорвался с крючка и юркнул обратно в мутную бездну озера, показав только серебристый бок, и махнув на прощание хвостом…

Разочарованный потерей карпа Митрич, угрюмо сидел на траве рядом с Феофаном и внимательно слушал психически нездорового парня:

-Так я, на самом деле, получается, что заблудился. Но только не в пространстве, а – во времени. Я, Алексей Дмитриевич, человек из будущего. Ну, как вам попроще объяснить. Практически через двести с лишним лет недалеко отсюда, - и с этими словами Феофан неопределённо махнул рукой, - будет располагаться наш Институт Деформации пространства.

Вот на месте этого самого прекрасного озера, находится карьер, где собрав все наши научные знания, мы построили пространственный Конфигуратор. А 

фактически, машину времени, посредством которой, собственно, я и переместился к вам на некоторое время. Надеюсь, вы меня понимаете?

Митрич принялся размышлять в лихорадочном темпе:

"Он может и не сумасшедший, вовсе. А что, если американский шпион? Или, как в кино "Семнадцать мгновений весны", иностранный агент? Хотя, хрен его знает. Излагает вроде складно. Да и наука на месте не стоит, вон американцы рассказывают всем, что на Луну слетали. Хотя, американские империалисты соврут - недорого возьмут. А что, если он правду говорит?"

-Так ведь я тебе поверить могу, Федя, хотя трудновато с первого раза. Ты мне вот что скажи, ну допустим, ты и в самом деле из будущего прибыл. А цели-то твои, какие? Какой интерес на нашу сельскую глубинку любоваться? У вас что, там, в будущем - больше заняться нечем?

Феофан даже слегка растерялся от таких вопросов.

- Почему же, нечем заняться? Да я почти пять лет разрабатывал теоретическую базу для пространственного Конфигуратора. Скажете, тоже…- и Феофан обиженно отвернулся от любителя карпов. - Я ведь к вам прибыл, преодолевая пространство и время. Неужели вас это не впечатляет? Вот вы говорите, что сейчас тысяча девятьсот семьдесят третий год двадцатого века? А знаете ли вы, что мои дедушка и бабушка - даже ещё не родились…

Митрич пожал плечами:

-Ну, не обижайся, чего уж там. Ладно, рассказывай, как вы там устроились, в будущем, стало быть. Ты какого года рождения будешь, Федя?- примирительно затараторил он.

-Две тысячи двести двадцать пятого, - грустно сказал Феофан.- А живём мы хорошо.

Большинство болезней победили, существенно замедлили процесс старения, повысили среднюю продолжительность жизни до ста двадцати лет. Но и это, ещё не предел…

-Это тебе, какой ныне годок пошёл, по-вашему, надо понимать? - неожиданно поинтересовался Митрич.

-Двадцать восемь недавно исполнилось, - Феофан на минутку задумался. - Получается, что вчера, по вашему календарю.

-Вот, с этого бы и начинал, родимый ты мой. Что же ты раньше молчал? А то сидим тут, как в пустыне, сухие. Карп всё равно, сволочь, не ловится. А ведь такой повод есть: выпить за твоё здоровье! - засуетился Митрич. - Сейчас, у меня всё с собой есть: и выпить, и закусить

Феофан механически принял гранёный стакан, протянутый ему деревенским собеседником, и выпил несколько глотков ужасной мутной жидкости, под одобрительные возгласы компаньона.

Зелёный хрустящий огурчик, любезно предоставленный Митричем в качестве закуски, пришёлся как нельзя кстати. Феофан, который пил крепкий алкогольный напиток впервые в жизни, слегка повеселел:

- А у нас, - сказал он, вдыхая свежий воздух полной грудью, - города специальным спектральным куполом накрыты, которые от солнечной радиации предохраняют и внешних атмосферных воздействий. Такого естественного воздуха и в помине нет, даже ветерка. Всё синтезируем: и продукты питания, за редким исключением, и воду, и даже природные ландшафты имитируем из псевдоорганики. А вот такие напитки,- и Феофан игриво указал на початую бутылку самогона, - у нас вообще не в моде. Ведь это, что-то спиртное, если я правильно помню курс органической химии? Конечно, биохимики не запрещают некоторое количество алкоголя, но, - и он блаженно улыбнулся, - не такого крепкого.

-Ещё бы, - подхватил разговор деревенский философ, - закусывающий свою первую сотку батоном, - куда им. Они, поди, и знать не знают, как нормальный самогон выгнать. Будущее, говоришь? А озеро наше, зачем высушили тогда? Видал, какие в нём карпы водятся? И на ваш век бы хватило. А вы, всё науку свою везде тычете, портите только природу, а потом к нам, понимаешь, в прошлое - за свежим воздухом приезжаете? Вот вы и сидели бы в своём будущем тихо - мирно, берегли бы то, что вам предки оставили в наследство. А вы со своими Фигураторами, только гармонию нарушаете, лезете, куда вас не просят. Прямо, как американцы на Луну, – раздухарился, начавший хмелеть Митрич, - Слушай, Федя, а ты к нам надолго?

Феофан незамедлительно посмотрел на стилизованные наручные часы и нажал кнопку определителя:

-А ведь мне пора, Алексей Дмитриевич, - сказал он, вставая. Сейчас Харитон начнёт активизировать Конфигуратор. Мне нужно быть в шлюзе через десять минут, во время начала пространственной деформации. "Ну вот, - подумал Митрич,- опять понёс галиматью. Даже жалко человека".

-А я тебя провожу, Федя. Ты с непривычки, вроде как покачиваться стал. Это с двух-то глотков первача. А с виду - прямо богатырь. Немыслимое дело - для русского человека…

Они вместе поднялись на пригорок и направились в сторону утёса. Попутчики шли к Утиному носу, мирно беседуя, всю дорогу. Феофан, слегка опьяневший от свежего воздуха, обилия впечатлений, открытого пространства и деревенского самогона, неожиданно повернулся к Митричу:

-А ведь американцы не были на Луне. Ну, тогда, в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году. Это, Алексей Дмитриевич, после стало известно. Одним словом - широкомасштабный обман, афера. Впервые человек полетит на естественный спутник Земли, только в две тысяча двадцать восьмом году. И, заметьте, - гордо улыбнулся Феофан,- первыми  Луну посетят наши с вами соотечественники…

"Ну вот,- злорадно подумал Митрич, - я так и знал, что эти америкашки всё наврали. Этому – то я, точно поверю. Аферисты, все до одного. Вот ведь народец. Куда им, вперёд русского человека - в пекло? Кишка тонка"…

-Ты вот что, Фёдор, - уже вслух, продолжил разговор Митрич, упорно нежелающий называть Феофана по имени. - Ты может того, подлечишься у себя в этом будущем? И приезжай ко мне, на следующей неделе. Можно тоже в воскресенье. Порыбачим. А наловим карпа, ушицу сварганим. Лавровый лист только нужен.

У нас в сельпо весь раскупили, дочиста. Дефицит, одним словом. Огурцы маринуют бабы, сейчас сезон огурцов пошёл. Ещё бы водки бутылочку, но только пшеничную. Её в уху добавить ложечку, просто вкуснятина получается. Да и так, под ушицу, три рюмашки пропустить...

Эх! Особенно, на закате хорошо. Я вижу, ты - человек учёный, может тебе, отдых интеллектуальный нужен от науки этой. Слышал я, от своего городского кума, как в институтах этих людям мозги пудрят. А парень ты хороший, по - всему видать.

Феофан остановился возле входной двери в шлюз Конфигуратора и протянул руку новому знакомому:

-Спасибо тебе, Алексей Дмитриевич. Я обязательно ещё приеду к тебе в гости. Давай, на следующей неделе, если всё пойдёт согласно расчетам неоплазмотрона, и Евлампия мне выговор не влепит за самоуправство, в самом деле, порыбачим. Я даже удочку с собой прихвачу такую, что карп сам приплывёт, и приманку нужную Харитон синтезирует, всю рыбу можно будет в озере накормить, - загадочно улыбнулся он и наклонился к входному люку в шлюз.

"Больной парень, как есть не в себе, - с жалостью подумал Митрич. - Стоит возле пригорка и в какую-то нору лисью лезет, а думает, что в этот аппарат для "будущего". Беда просто"…

Феофан закрыл за собой дверь в шлюзовую камеру, и, сверившись с часами, встал на расчётное место пространственной деформации.

Судя по лёгкому дребезжанию аппарата, Харитон вовремя активизировал Конфигуратор …

Хамов с нетерпением поджидал Феофана у входа в шлюзовую камеру Конфигуратора, его совиные глазки светились неподдельным любопытством.

Он даже сделал слабую попытку сентиментально обнять своего коллегу, выходящего из люка.

-Ну что, Донской, как оно всё прошло? Что скажешь, не томи душу только. Я тут два часа, как на иголках сижу. Мысли разные отгоняю. Евлампия нас с тобой искала, два раза телекар свой гоняла вокруг Института. А я тут… Даже не высовывался, - безостановочно бубнил Харитон.

-Да всё получилось, не волнуйся. В прошлом я был. Аж в тысяча девятьсот семьдесят третьем году.

-Да ты что, - присвистнул биохимик. Ты уверен? И что ты там видел?

- Да так. Хорошая погода. Озеро на месте нашего карьера. Рыба плещется. Небо - голубое…

-А может, это была иллюзорная псевдопроекция? - всё ещё надеялся завистливый Хамов.

-Не думаю. Я познакомился там с реальным человеком. Поговорили. Порыбачили даже. Ну, помнишь из истории - это такой древний метод добывания пищи. Выпили, кажется, что-то спиртное. Вот, кстати, можешь заодно мне кровь проверить. Если это не иллюзорная псевдопроекция, сам понимаешь - анализ покажет содержание алкоголя в крови.

Через несколько минут, разочарованный биохимик Хамов, вынужден был констатировать факт наличия в крови Феофана 0,5 промилле этанола…

-А что за человек там был, с которым ты познакомился, да ещё и не побоялся с ним употребить неизвестный напиток? - с лёгкой долей сарказма поинтересовался Хамов.

-Да просто человек. Местный рыбак,- устало ответил Феофан, без особого настроения. Он собирался на доклад к Евлампии.- Очень хороший человек…

Феофан уже более получаса слушал беспрерывно щебечущую Лукерью, только что вернувшуюся из экспедиции в Антарктиду. Лукерья занималась там разведением морозоустойчивых тюльпанов и гвоздик, в местах компактного схода ледников.

- Дорогая, - вежливо прервал Феофан подругу,- ты же криоботаник. Может ты в курсе, что такое лавровый лист, и где его можно раздобыть?

Лукерья, красивая стройная брюнетка с зелёными глазами, прищурившись, внимательно посмотрела на Феофана:

- А зачем это тебе? Лавровый лист, лавр благородный, - бормотала она про себя, - а, вспомнила! Это растение из семейства Лавровых Laurus Nobilis , раньше использовался в кулинарных целях. Кажется, как приправа.

-А достать ты его мне сможешь? - полюбопытствовал Феофан.

-Ну, наверное, в Ботаническом саду найдётся немного. Может, даже в качестве семян. Так зачем тебе? - кокетливо выгнула бровь Лукерья.-

-Да я на рыбалку к другу поеду, в следующее воскресенье. И ещё, если тебе не трудно – раздобудь, пожалуйста, настоящую ректифицированную водку из Музея пищевых искусств. Очень тебя прошу. Мы с другом уху будем варить, а без водки, говорят, она невкусной, получается… - ответил он на немой вопрос, изумлённой Лукерьи…

Ровно через неделю, Феофан, полностью экипированный для деревенской рыбалки, крадучись, ещё до рассвета направился к шахте Конфигуратора. От предвкушения встречи с Митричем и предполагаемых новых впечатлений, он даже пытался, что-то насвистывать себе под нос.

Правда, некоторые сомнения одолевали Донского: Евлампия "метала" гром и молнии, узнав о самовольной выходке Феофана и Хамова. Она категорически запретила всяческие перемещения во времени, до выяснения особых обстоятельств, которые предполагалось обсудить на ближайшем заседании Координационного совета. Спустившись в шлюзовую камеру, Феофан на минуту замешкался, проверяя прихваченный с собой, багаж. Ему лишь на мгновение показалось, что он не один в помещении.

Донской быстро оглянулся и с изумлением увидел Хамова, неуклюже пытающегося спрятаться за входной дверью. Харитон был одет довольно странно: в синий лыжный костюм, увенчанный шапочкой с помпоном, и огромные солнечные очки, больше похожие на летящую стрекозу. В руках Хамов держал пару лыж, палки и небольшой рюкзак.

- Привет, Феня,- упавшим голосом промямлил биохимик. Так я и знал. Мне никогда не везёт.

-А куда это ты собрался? - давясь от смеха, спросил его Феофан.

-Да хотел в тысяча девятьсот пятьдесят второй год проехаться, на лыжный курорт в австрийских Альпах. Я проверил в Глобальном информационном портале. Тогда ещё много снега было в горах, до эпохи всемирного потепления… Это меня в Институте стилизации так вырядили, - застенчиво продолжил он.

-Это я, так и знала. - Чётко прозвучал резковатый голос Евлампии.- Я прекрасно знала, что вверенные мне сотрудники, понятия не имеют о глобальных катастрофических последствиях,  которые могут понести за собой

бесконтрольные пространственные деформации.

Поражённые неожиданным появлением начальницы, Донской и Хамов, одновременно обернулись на голос, спрятавшейся за декоративной колонной Евлампии.

Высокая эффектная блондинка, с ярко накрашенными губами, одетая в открытый купальник сочно-зелёного цвета и лёгкую пляжную обувь на кокетливых каблучках, презрительно смотрела на своих подчинённых. В руках Евлампия держала только махровое полотенце в тон купальному костюму:

- Да, да, я тоже имею право, осуществить некоторые свои научные фантазии, то есть - идеи. А именно - побывать на острове Пасхи, в момент возведения там мегалитов, то есть истуканов.

Хамов и Донской, молча, переглянулись. Феофан озадаченно спросил:

- Евлампия Спиридоновна, а что же это вы так, легко одеты? Ведь климат на острове Пасхи, насколько я помню, весьма умеренный. Может, вы хоть халатик бы прихватили с собой?…

- А это не ваше дело, Феофан Ардалионович, - практически прошипела Евлампия, - пока я, ещё главный Координатор проекта и ваша непосредственная начальница. - И с этими словами, она больно ткнула Донского, наманикюренным пальцем, прямо в грудь 

После клятвенных заверений Хамова и Донского, взятых с них Евлампией, коллеги пообещали, что больше не допустят самоволок в прошлое.

Дождавшись своей очереди на пространственную деформацию, которая последовала сразу же, за вояжами Хамова на Монблан и Евлампии на Пасху, Феофан вошёл в шлюзовую камеру, рассчитывая на ходу, хватит ли у Конфигуратора мощности, чтобы вернуть троих путешественников назад, в заданные координаты пространства.

Получалось, что времени у вояжеров в прошлое, было не более пяти часов у каждого…

Уже сбегая с пригорка, Феофан увидел стоящего на берегу озера Митрича, на голове которого красовалась пилотка, сделанная из давнишнего выпуска газеты "Правда". Тот приветственно махал Феофану, прикрываясь от солнца ладонью левой руки:

- Федя, давай сюда, я уже место нам с тобой с утреца занял. Всё думал, придёшь ты или – нет? Сегодня чего-то рыбаков много, чёрт их подери. И пацаны с утёса прыгают, как окаянные. Всю рыбу распугали. Ты куда тогда делся, никак в толк взять не могу? Как сквозь землю провалился…

Донской подошёл к Митричу, распахивая на ходу, свой саквояж, полный всякой всячины:

-Вот гляди, Алексей Дмитриевич, я и лист лавровый достал, и приманку обещанную. А вот,- и Феофан эффектно выудил со дна сумки бутылку кристально чистой водки, - это для ухи, как ты просил.

-Ну, слава Богу, теперь я вижу, что ты на поправку пошёл, -   радостно сказал Митрич и стал разматывать удочки…

…