Сталинград: цена победы

 

К юбилею советского контрнаступления под Сталинградом в нынешнем Волгограде провели масштабную военно-историческую реконструкцию уличных боев за город. И в советско-российской, и в западной историографии принято считать, что именно в уличных боях в Сталинграде 6-я немецкая армия Паулюса понесла особенно тяжелые потери, истекла кровью и потому так и не смогла полностью захватить город. На самом деле, все было с точностью до наоборот. Если посмотреть данные о потерях 6-й армии, то выяснится, что в августе, когда немцы еще не вошли в Сталинград, они были больше, чем в последующие месяцы, когда в городе шли ожесточенные уличные бои. При этом количество дивизий в составе 6-й армии весь этот период постоянно увеличивалось за счет передачи соединений из 4-й танковой армии.

Скорее всего и соотношение потерь в городских боях для советских войск было менее благоприятным, чем в ходе боев в донских степях, в том числе за счет больших потерь во время переброски подкреплений через Волгу. Немцы имели опыт в городских боях, первыми создали штурмовые группы, у них гораздо более четко было налажено взаимодействие между родами войск, и был значительно выше уровень подготовки бойцов и командиров. Уличный бой – это более сложный вид боя, и та армия, которая лучше подготовлена, имеет в нем дополнительное преимущество. Вероятно, прав был маршал Малиновский, когда в 1965 году утверждал: “Я считаю, что Сталинград вообще не надо было оборонять. Проще было отвести войска на восточный берег Волги. Волга – слишком серьезная преграда, чтобы немцы смогли быстро форсировать ее. Те войска, которые были перемолоты в борьбе за город, лучше было бы использовать для контрударов по флангам противника. Тогда наши потери были бы гораздо меньше немецких, а так в ходе оборонительного сражения они оказались в несколько раз больше”.

Стоит еще отметить, что во время уличных боев в сентябре – ноябре 6-я немецкая армия практически не брала пленных). Это было вызвано как ожесточенностью, так и специфическим характером боев, когда боевые порядки противников часто были перемешаны и эвакуировать пленных с поля боя было затруднительно. Вероятно, память о подобной жестокости привела к тому, что потом, после капитуляции 6-й армии, красноармейцы особенно жестоко относились к сталинградским пленным, из которых лишь 5-6 тыс. человек смогли вернуться на родину.

Мало кто обращает внимания на то, что немцы сравнительно просто могли бы избежать сталинградской катастрофы, причем для этого совсем не требовалось вмешательства Гитлера. Достаточно было грамотных действий командующего 6-й армии Фридриха Паулюса и командующего группой армий «Б» Максимилиана фон Вейхса. То, что советские войска пытаются окружить сталинградскую группировку, для немцев секретом не было. Красная Армия неоднократно пыталась сделать это в сентябре и в первой половине октября, но лишь несла большие потери. Однако к моменту последнего, удавшегося контрнаступления, начавшегося 19 ноября, произошли изменения, благоприятные для советской стороны. С 10 октября оборону на Дону от Клетской до Вешенской держала 3-я румынская армия, имевшая в своих рядах немало новобранцев и располагавшая лишь 48 современными противотанковыми орудиями. Ее боеспособность можно было повысить, укрепив оборону немецкими войсками. Именно разгром 3-й румынской армии предопределил окружение 6-й армии. 48-й германский моторизованный корпус в составе 1-й румынской и 22-й немецкой танковых дивизий был помещен в качестве резерва за фронтом румынских войск. Но даже с его учетом Юго-Западный фронт превосходил 3-ю румынскую армию в численности в 2,5 раза и имел 728 танков против 140.

Вопреки распространенному мнению, румыны были самыми боеспособными из всех германских союзников за исключением финнов. Но успешно противостоять Красной Армии румынские войска могли только тогда, когда силы были более или менее равны. Между тем, можно было бы поставить 48-й корпус непосредственно в оборону 3-й армии, а резерв за ее фронтом можно было бы поставить другой корпус из двух моторизованных дивизий. В составе 4-й танковой армии находилась 29-я моторизованная дивизия, предназначавшаяся для похода на Астрахань и в боях в Сталинграде не участвовавшая.

К началу ноября она насчитывала 59 танков. Поскольку поход на Астрахань был отложен на 1943 год, ее можно было без труда выделить в резерв на фронте Дона, подкрепив еще одной танковой дивизией, действовавшей в Сталинграде. Например, 14-й танковой (55 танков) или 24-й танковой (60 танков). 

Паулюс действительно перед самым контрнаступлением вывел 14-ю танковую дивизию, в которой остался 41 танк и которая понесла потери в ноябрьских боях, в резерв, но расположил ее гораздо восточнее 48-го корпуса, в Верхней Бузиновке, откуда она не могла вовремя помочь 3-й румынской армии, которая могла бы продержаться на 3-4 дня дольше. Контрудар двух указанных дивизий задержал бы советское продвижение еще на 3-4 дня и мог бы нанести серьезные потери советской 5-й танковой армии. Конечно, удержать Сталинград не удалось бы, но у Паулюса бы осталось достаточно времени для отвода 6-й армии. Кроме того, без 29-й мотодивизии он не имел бы шансов создать надежную оборону Сталинграда с юга против наступавших советских войск, и это бы стало дополнительным стимулом для отхода из города.

Хочу коснуться также еще одного символа Сталинградского сражения – дома Павлова. Считается, что четырехэтажное здание облпотребсоюза в центре Сталинграда на площади имени 9 января (тогдашний адрес: Пензенская улица, 61) было важным стратегическим объектом и героически оборонялось отрядом под командованием сержанта Якова Федотовича Павлова в течение двух месяцев. На самом деле Павлов был командиром разведгруппы из четырех человек, которая первой заняла этот дом в конце сентября. Поэтому в штабе Чуйкова дом стали обозначать как дом Павлова, которому позднее присвоили звание Героя Советского Союза. Уже на следующий день в дом был переброшен пулеметный взвод старшего лейтенанта Ивана Филипповича Афанасьева из 42-го гвардейского стрелкового полка 13-й гвардейской дивизии генерала Александра Родимцева. Естественно, Афанасьев, а не Павлов принял на себя командование гарнизоном - ведь не может сержант командовать старшим лейтенантом. Может быть, сегодня стоило бы восстановить справедливость и посмертно присвоить Афанасьеву звание Героя России. 

У тех, кто читал роман Василия Гроссмана "Жизнь и судьба", может создаться впечатление, что все обитатели дома Павлова погибли. Но это совсем не так. Из 31 защитника дома Павлова были убиты лишь трое - лейтенант-минометчик А.Н. Чернышенко и рядовые И.Я. Хайт и И.Т. Свирин. Еще двоих расстреляли за дезертирство. Были ранены, но благополучно пережили войну и Павлов, и Афанасьев. Сдается мне, что это здание для немцев было не так уж важно, раз они его только обстреливали, но не штурмовали.

И сегодня, через 70 лет после Сталинградской битвы, в России сохраняются основные советские мифы, с ней связанные. В частности, до сих пор утверждается, что советские войска начали контрнаступление, не имея численного перевеса над противником, и уступая ему в авиации. Между тем, в действительности в полосе Юго-Западного фронта советские войска насчитывали 399 тыс. человек с 728 танками. Им противостояли 12 492 румынских и 11 211 немецких солдат, имевших 140 танков. На Донском фронте 296 тыс. советских солдат с 288 танками сражались против 60 тыс. немецких и румынских солдат с 125 танками. Только на Сталинградском фронте в полосе наступления численный перевес был скромнее – 140 тыс. против 100 тыс. человек с (из них – три четверти румын), зато по танкам подавляющий перевес был на советской стороне – 455 против 59. В районе Сталинграда действовало около 2 тыс. советских самолетов против 600-650 немецких, румынских, итальянских и венгерских самолетов (см.: Панин А. Сталинград. Цена победы. М.: АСТ, 2005. С. 52-55). Как и всегда, Красная Армия одержала победу под Сталинградом не благодаря советскому военному искусству, а благодаря большому перевесу в людях и технике. И, как обычно, победа была куплена большой кровью. В декабре, когда продолжалось советское наступление на юге и шли бои с группировкой Гота, пытавшихся деблокировать окруженных в Сталинграде, потери Красной Армии убитыми и ранеными оказались наибольшими за весь 1942 год.