Сталинская эффективность: приговоры под водку и патефон

«...К весне 1938 года в стране были переполнены все тюрьмы. Только в управлении НКВД по Московской области в апреле-мае содержалось в заключении более 14 тысяч человек, арестованных в основном по национальным операциям. Они в массовом порядке отказывались признать себя участниками каких-либо контрреволюционных организаций, в результате фактически приостановился поток представления альбомных дел на тройки. Наступал предел в проведении массовых репрессий. Весной того же года первый секретарь ЦК КП(б) Карелии Н. И. Иванов, который был членом тройки, сообщал, что из-за переполненности тюрем в республике можно арестовать не более тысячи человек. Начальник УНКВД но Новосибирской области И. А. Мальцев отменил запланированную операцию но аресту около сотни священнослужителей, поскольку не осталось места в тюрьмах.
Из кн.:Хаустов Р., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936-1938 гг. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд Первого Президента России Б.Н.Ельцина, 2010. – с.322-323
(Мой комментарий: Вот и ответ на вопрос, как это после "ежовщины" остались уцелевшие пастыри. Только и причина: что места в тюрьме не хватило, и руки у палачей не дошли - авт.).
Огромный поток присланных с мест так называемых альбомов для репрессирования по национальным операциям подолгу не рассматривался.

Командированные с мест представители управлений НКВД пытались передать свои материалы на Особое совещание, но недели, а то и месяцы ждали решений. При проверке наркомата были выявлены случаи, когда командированные дожидались передачи своих дел около года.
По признанию начальника секретариата НКВД СССР И. И. Шапиро рассмотрение альбомов и утверждение мер наказания вместо Ежова и Вышинского проводили сотрудники наркомата внутренних дел — от начальников оперативных отделов до начальников отделении. Даже заместитель наркома Фриновский. выехавший в июле 1938 года на Дальний Восток, взял с собой в поездку альбомы, поступившие из тех областей, через которые он должен был проезжать его поезд. Об атмосфере, в которой проходило их утверждение, вспоминал один из сотрудников. В комфортабельном вагоне Фриновский и его команда всю дорогу пьянствовали, включали патефон, слушали песни и под музыку принимали решения по альбомам, которые затем на вокзалах или при посещении управлений НКВД передавали соответствующим начальникам»