Американская трагедия: об опасности секса в США.

  Известный британский историк Пол Джонсон называл США «моралистической державой» (объясняя этим многие внешнеполитические акции Вашингтона). Он писал: «Америка, если её вообще можно определить, является религиозной цивилизацией протестантского типа» — и добавляет: «…утопизм имеет глубокие корни в американском обществе». Джонсон точно подметил две базовые характеристики американцев — религиозность и утопизм. США не просто переселенческая колония, но некая Утопия, которую стремились создать самые разные группы эмигрантов, в первую очередь религиозных, из Европы. Отцами-основателями были пуритане, это оказывает доминирующее влияние на жизнь Штатов до сих пор.

Американец XVIII века в кафтане и с мушкетом в руках по сути своей тот же, что и его потомок XXI века с айфоном в руках. Именно это следует иметь в виду, рассматривая события в США. Сильнейшая преемственность — основная черта тамошней жизни.

Сегодня, несмотря на все перемены, США остаются фундаменталистской страной, только к религиозным фанатикам там добавились фанатики нерелигиозные, часто даже атеистического плана — проповедники политкорректности, феминизма, экологизма и т.п. И правые протестанты из «Библейского пояса», и леволиберальные радикалы из университетских кампусов и Голливуда различаются лишь в деталях, а в основном до унылости схожи. И те и другие верят в то, что человек изначально добр и к таковому состоянию его можно вернуть исполнением хороших законов и тщательно соблюдаемой моралью.

Последняя версия отнюдь не безумна. Американцы удивительным образом сочетают в себе прагматизм, порой доходящий до цинизма, с идеализмом, иногда доходящим до идиотизма. Самая молодая из развитых стран, при этом ставшая самой мощной страной в мире, верит в демократию так же истово, как у нас теперь верят в деньги. И всерьёз считают, что должны нести счастье всему человечеству. Тем более, что здесь можно увидеть и прагматическую составляющую. В мире, где во всех странах установлена демократия, никто не воюет и никто никого не шантажирует нефтью или газом. Все мирно торгуют по правилам, установленным в Вашингтоне, потому что американская экономика — сильнейшая в мире.

Из этого утопизма и произрастает то невероятное ханжество, которое характеризует современную Америку. Ханжество базируется на таких чертах национального характера американцев, как невероятная серьёзность, культ честности, буквальное принятие постулатов.

Отношение к изменам в браке такое же, как к обвешиванию или обсчёту в магазине, — это недопустимо ни при каких обстоятельствах. Если ты обещал в церкви верность до гроба — будь добр выполняй. А если не можешь это обеспечить, то грош тебе цена. В деловой Америке человек, не держащий слова, — изгой. Брак одновременно и высокоморальная сделка, вершащаяся на небесах, и чётко прописанный коммерческий контракт. Российские отговорки типа «если нельзя, но очень хочется, то можно» там не прокатывают.

В российском обществе, комментируя происходящее за океаном, слабо понимают тамошнюю специфику и потому предлагают самые нелепые конспирологические объяснения либо просто смеются над «пиндосами», тем самым как бы отрицая смехом реальность происходящего. Объяснить сексуальные скандалы, исходя из российских реалий, невозможно. В плане морали Америка представляет собой совершенно отличный мир.

 Все популярные американские мультсериалы типа «Симпсонов» или «Царя горы», равно как и сериалы вроде «Женаты, с детьми» (российский аналог — «Счастливы вместе»), построены на одном основании — супружеская верность как главный смысл жизни. Они воспевают пусть смешных и нелепых, но добродетельных героев, никогда не изменяющих жёнам, всех этих Гомеров Симпсонов и Ген Букиных. Месседж Голливуда незатейлив — да, семейная жизнь порой может казаться утомительной и нудной, но НИКОГДА не пытайтесь сходить налево, ибо это страшный грех. Если женатый мужчина за 20—30—40 лет брака познает хоть одну постороннюю женщину — он пропал, общество его проклинает. Даже в случае с Энтони Вайнером, который познал соблазн самым невинным способом — виртуально, никогда не видя своих женщин вживую, это не уменьшило в глазах американского обывателя тяжести содеянной им мерзости.

 Однако религиозно-юридическое ханжество — лишь одна из составляющих сексуальных скандалов. Другая её составляющая — это стремление к максимальному равноправию, парадоксальным образом оборачивающемуся несвободой. Лев Лосев, ныне покойный профессор Дартмутского колледжа, писал: «Проблема другого — чёрного для белого, гомосексуалиста для гетеросексуалиста, женщины для мужчины — была в США проблемой политического и экономического равноправия и для некоторых проблемой этики или веры. На бытовом уровне борьба за равноправие выразилась в табуировании самой тематики другости (пол, раса, сексуальная ориентация тщательно игнорируются при обсуждении деятельности субъекта)».

 Поэтому в женщине нельзя видеть женщину, в противном случае мы унижаем и оскорбляем её. А секс — это как раз выделение другости, осознание половых различий, потому он опасен. Любой сексуальный интерес оскорбителен по определению, ибо ты видишь в человеке не человека, а его гендер.

 «А как же сексуальная революция?» — спросят нас. Увы, вся хитрость в том и заключается, что никакой сексуальной революции на Западе, и в особенности в Америке, и не было. Точнее, была лишь некая попытка добиться упрощения нравов, но её успели вовремя вогнать в рамки господствующей в сегодняшней Америке викторианской морали. Сделка была очень проста — общество пошло на кое-какие уступки, сохранив в неприкосновенности главное. Стал разрешён добрачный секс (но в жёстких рамках и по чётким правилам), «легализован» онанизм, более не являющийся пороком, декриминализирован гомосексуализм, в строго определённых местах продаётся порнография. В обмен американцам удалось сохранить основное — отношение к супружеской измене как к тягчайшему греху, плюс ввести сотни иных ограничений. Секс, как и в викторианской Англии, под сильнейшим подозрением.

 Парадоксальным образом сексуальная активность с каждым годом на Западе выводится из частной сферы, Джулиан Ассандж недавно имел несчастье в этом убедиться. Теперь каждое действие в сексе, ранее считавшееся приватным делом одного или двоих, является предметом легального рассмотрения, в том числе в суде. За любое движение или прикосновение во время интимной близости человек должен быть готов отвечать перед Фемидой, а потому обязан заранее сопоставлять свои действия с правом. Законы, запрещавшие те или иные «извращения», отменены или отменяются, но на смену приходят новые, куда более многочисленные и детализированные. Общество всегда желало контролировать половую активность своих индивидов, не стоит думать, что сегодня ситуация изменилась. Сто лет назад от невесты требовалась девственность и запрещалось использование контрацептивов. Ныне в США 19-летнему нельзя иметь секс с 17-летней, а любое упрашивание и уламывание парнем девушки трактуется как психологическое давление и агрессия со всеми вытекающими. «Свободы» в этой сфере не будет никогда.

 Интересно посмотреть на то, как трактуется секс на Западе через инструкции ООН для миротворцев. Если на протяжении всей истории человечества считалось само собой разумеющимся, что солдаты встречаются с девушками, приглашают их на танцы, целуют, провожают (достаточно вспомнить американских солдат в Германии после 1945 года и их немецких подружек, которых они подкармливали), то сегодня миротворцам ООН вообще запрещены какие-либо интимные отношения с прекрасным полом оберегаемых стран. Они дают обязательства в течение всего срока службы ничего ни с кем никогда не иметь. Секс отныне однозначно воспринимается как угроза, как оскорбление, как унижение.

Теперь же «голубые каски» перед командировкой обязаны проходить курсы, где их учат правилам поведения и общения с местными жителями, включающими максимальное дистанцирование от красавиц, особенно юных. Как заявляют ооновские чиновники «если вы видите в этом покушение на ваши персональные свободы — не подавайте заявлений на вступление в наши ряды».

То же самое и в американской повседневной жизни. Чтение русскоязычных заокеанских форумов, где наши дамочки, переехавшие за океан к своим мужьям по переписке, делятся своими впечатлениями от тамошних мужчин — вещь крайне занимательная. Эта публика далека от феминистского, политкорректного и иного заумного дискурса и оценивает и описывает то, что видит, своими «неучёными» словами.

Американские мужчины для них робкие и страшно неуверенные в интимной сфере. Они застенчивы и, прежде чем что-либо сделать, сто раз переспрашивают и просят на всё разрешения, по любому поводу смущаются и стесняются. (Кстати, есть такой блогер Айрат Димиев, автор «Классной Америки». Он хоть и учитель, но тоже далёк от научных дискуссий и судит обо всём с обывательской точки зрения, чем более всего любопытен и ценен. Так вот, для него американцы — это не свободолюбивый народ, превыше всего ценящий индивидуализм и независимость, как это вытекает из чтения таких эмигрантов, как Бродский или Довлатов, либо из голливудских фильмов, а страшные конформисты, более всего боящиеся, как бы о них не подумали плохо начальники и соседи. Удивительно, но то же самое пишут и все эти «замужем за американцем». Одна из них забавно делится: «Тут в городке принято ходить в церковь, поэтому приходится тоже её посещать, чтоб на тебя косо не смотрели».)

 В голову американца вдолблено, что сексом он может запросто обидеть или унизить, а потому надлежит быть архиосторожным. Все сексуальное в публичной сфере в Америке тщательно подавляется, даже намёк на него. Пример тому — страх перед ношением европейских узких плавок. Взамен их на пляжах мужчины носят уродливые купальные трусы по колено. Когда сестра Майкла Джексона во время трансляции в прямом эфире Суперкубка по американскому футболу выступала дуэтом с Джастином Тимберлейком и от его неловкого движения её платье на долю секунды приоткрыло грудь, разразился грандиозный скандал. Делом занимался сенат, а телекомпания была засыпана возмущёнными письмами пап и мам, обеспокоенных, что их детки могли разглядеть сосок Джанет Джексон. Федеральная комиссия по коммуникациям оштрафовала транслировавший телеканал CBS на 550 тыс. долларов.

Суд над Оскаром Уайльдом в конце XIX века, которого викторианцы карали за мужеложество, стыдливо называемое тогда «непристойностью», кажется детской игрой по сравнению с тем, что мы видим сегодня в Америке. Как писала одна американская журналистка в связи с делом Спитцера, «мужская сексуальность априори нам кажется опасной».

С другой стороны, будет интересно и поучительно посмотреть на то, как американцы воспринимают секс-скандалы в России: «Как же так?! Женатый мужчина занимается сексом с девушкой, годящейся ему по возрасту в дочери, и публика от него не отшатнулась?! Почему он не кается? Почему никто не возмущается его мерзким поведением? Почему он не умоляет простить свою жену, а нагло бравирует и смеётся?!»

Дело в том, что в Америке существует твёрдо установленный ритуал, который никто не смеет нарушать. Если политик или звезда попадаются на супружеской измене, то следует целое тщательно прописанное представление со стандартными фразами. Человек выходит перед публикой с покаянной миной, часто роняя слезу, кается перед женой, друзьями, зрителями (болельщиками, избирателями), называет себя бессердечным эгоистом, а после даёт зарок вернуться к благочестивой жизни.

Это ясно показывает рамки допустимого в современной Америке — любые свободы не должны нарушать семейных ценностей и должны основываться на романтической верности.

Тут стоит остановиться на ещё одном обстоятельстве - в холодном и враждебном мире рынка, очень важно иметь в запасе то, что продать и купить нельзя. Отсюда их маниакальная зацикленность на тезисе «секс — не товар». Отголоски этого мы слышим из Киева, где активно действует группа FEMEN с её хеппенингами и арт-провокациями. Почему убирать за кем-то дерьмо в туалете «Макдоналдса» не стыдно, а оказывать за плату секс-услуги — недопустимо, логически объяснить невозможно. Это вопрос экзистенциальной веры, тот случай, когда наивный антикапитализм переплетается с религиозным изуверством. Но как бы там ни было, это ещё более усложняет доступ к сексу и создаёт новые ловушки.

Не так давно один штатовский социолог в связи с Мартином Лютером Кингом писал о «наивном и ханжеском отношении американцев к супружеской неверности». Герой борьбы за права чернокожих был неисправимым бабником, изменявшим жене на каждом шагу. Осознать этот факт среднему американцу никак не возможно, ибо рушится вся картина мира, поэтому данное обстоятельство тщательно табуируется. То же самое относится к президентам Ф.Д. Рузвельту и Дж. Кеннеди. Последний занимался развратом прямо в Белом доме, чуть ли не каждую неделю, но опять-таки сохраняется в пантеоне великих президентов за счёт самоцензуры исторической памяти.

 Американцы не могут усвоить одной элементарной вещи — можно быть образцовым семьянином, но являться одновременно комендантом концлагеря, как это было с Рудольфом Хессом, командовавшим Освенцимом. Напротив, спаситель евреев Оскар Шиндлер был дрянным семьянином, постоянно изменявшим супруге. Личная жизнь и политическая и общественная активность между собой никак не связаны. Искусственно сплетая их воедино, американцы изначально сеют семена скандалов. Неудивительно, что в такой априори шизофренической обстановке одним из самых прибыльных медицинских бизнесов в США становится «лечение от сексуальной зависимости». Разумеется, всё это чистой воды шарлатанство, хуже консультаций у психоаналитика. Американцы, при всей их бережливости и недоверии, тратят ежегодно миллиарды на лжемедицину — остеопатия, хиропрактика и т.п. Лечение от «сексуальной зависимости» подобно лечению зависимости от жизни, но это модно и даже в некотором смысле престижно — то ты грешник, а то ты жертва пикантной зависимости и тебя ещё можно спасти, лично ты мало в чём виновен.

 Но вот интересно, как бы прореагировал, скажем, Уильям Фолкнер, предложи ему пройти лечение у психолога? Он был одним из самых скромных из американских классиков, но тоже имел несколько романов на стороне. Осознал бы он, как плохо то, что он делает, и, раскаявшись, побежал бы к супруге? Была бы его жизнь в таком случае более насыщенной и разнообразной, а он был более удовлетворён собой? Почему-то мне кажется, что в глубине души Билл Клинтон ни в чём не раскаивается и, начни он жить во второй раз, Моники Левински ему было бы не избежать. Те эмоции, которые он пережил с ней, на его субъективных весах счастья стоили последовавшего скандала.

 Как писал великий американский философ Джон Дьюи, «демократия по своей сути даёт приоритет посредственности». Америка как цивилизация — это воплощённая мечта мещанина, то есть той самой посредственности. В этом нет ничего дурного. Хуже всего подавление самых простых и естественных желаний человека. Недаром Иосиф Бродский, презиравший обывателя всю жизнь, рекомендовал жить именно в Америке. Борьба с мещанством — любимое занятие коммунистов, сродни геноциду, и уже потому абсурдна и недопустима. Просто следует иметь в виду, что человеку думающему и непростому в мещанском окружении придётся туговато. Толпа вовсе не мыслит как сложноустроенный индивид, ей нет дела до его личных проблем. Но ради бесспорных преимуществ американской жизни вполне можно терпеть издержки религиозного фанатизма и политкорректного ханжества.