«ЗОЛОТАЯ» ГОЛОВА

«ЗОЛОТАЯ» ГОЛОВА

(набросок)

   Есть разные пенсии.

   Маленькая, средняя и большая.

   Маленькая пенсия - это такая пенсия, когда человек ложится на кровать и ждет, когда за ним придут и отнесут. А куда? Да ему все равно.

   Такая пенсия была у Ивана Николаевича. Я бы провел Вас к нему, да отнесли его уже. А туда, куда отнесли, нам еще рано идти. Хотя, Бог его знает, дорогу туда пока никому не перекрыли, она все время свободная.

   Большая пенсия – это такая пенсия, когда человек тоже ложится на кровать и ждет, когда к нему придут и принесут. Через несколько дней смотришь, а у человека с большой пенсией уже на участке вынеслась банька, похожая на терем. И когда он успел. Ведь все время лежал на кровати. Видимо, за счет мысленной энергии построил.

   Сейчас о мысленной энергии много говорят и пишут. Большие ученные утверждают, что если сильно поднапрячь мозги и представить сотенную долларовую бумажка, то она проявится прямо из воздуха.

   Я пробовал, но не сотенную, а доллар. Не получилось. Как сказал мне один ученый, мозги у меня слабоваты. Нужно по крупному, а ты по мелочи. Попробуйте вы. Может быть, у вас они покрепче.

   Большая пенсия у Николая Тарасовича. А у человека с большой пенсией другие привычки, чем у того, у кого или маленькая или средняя пенсия.

Вместо того, чтобы утром сходить в нужное место, как это делаем мы, Николай Тарасович идет в баньку. Пропариться часок. Расслабится. Выпьет коньячка, залакирует пивом и выходит во двор.

   Первым делом он зовет кавказскую овчарку Хан. Она без цепи и намордника, чтобы свободно было бегать и дышать.

   Николай Тарасович подзывает Хана, гладит его, треплет по холке, чуть ли не облизывает, любит Хана, раскрывает пасть, осматривает и считает зубы.

- Хорошие зубы, хорошие, - говорит он, - ты ими только правильно распоряжайся.

   Хан виляет хвостом. Слова хозяина он принял к сведению.

   Если не верите мне, попробуйте зайти во двор Николай Тарасовича. У него есть еще и ружье. Так что кроме Хана вас встретят еще и солью. Ну, а хлеб вы дома найдете, если вам удастся выбраться со двора Николая Тарасовича.

   После разговора с Ханом Николай Тарасович идет в дом. Нужно после баньки и коньячка - вздремнуть.

   Я за Николаем Тарасовичем не пойду, во дворе же Хан, и он помнит слова хозяина, что своими зубами он должен распоряжаться правильно, а вы, как хотите.

   Средняя пенсия – самая загадочная. Ее владельцем является Иван Иванович. Провинциальный пенсионер в поселке Ошпарено. Сосед Николая Тарасовича.

   Иван Иванович раньше работал, но кем он работал – не главное. Главное, что он работал. О нем писали в провинциальной газетке, фотографии вывешивали, давали грамоты, ну и прочее. Словом, окружали со всех сторон вниманием и заботами.

   На пенсию его проводили с почестями. Пожали руку, обняли, поцеловали, похлопали. Все так чинно, благородно. Из вежливости и добрых напутствий не выбились и сказали: ну, иди Иван….

   Иван Иванович, конечно, обрадовался. Столько лет на здоровье налегал. Пора и передышку дать ему.

   На работе Ивана Ивановича крепко ценили. Если что-то не так, кричат: Иваныч. А Иванычу раз плюнуть, чтобы что-то сделать или поправить. «Золотая» голова.

Какое бы мастеровое дело не затевали, всегда зовут Иван Ивановича. Если скажут: Иваныч, нужно фундамент заложить, он и фундамент заложит. Потребуется крышу накрыть, он и крышу поставит. Если прикажут лестницу смастерить, он и на лестнице не споткнется. Такую лестницу отмахает и такие перила закрутит, что завидки берут и от начальства отбоя нет. Электричество провести, он и здесь свой человек. Иного током шибанет и занесет в какую – нибудь бусугарню. А Иванычу достаточно одного тока. Он его всегда в нужное место направит. А если уж попросят сварку ювелирную сделать, ему равных и в сварке нет. Только позови: Иваныч и намекни. Так он сварной шов, как пером выпишет и еще подпись свою поставит.

   Его хоть в степь зашли с одной косой и скажи: Иваныч, вспаши степь, накоси травы. Так он из косы, да из железок, которые валяются в балках, оврагах и буераках сенокосилку и трактор смастерит. Утром начнет, а вечером закончит.

   Словом, с какой стороны не возьми, какое дело не подсунь, во всем он знает толк. Что не говори. Русский мастеровой мужик. «Золотая» голова.

   С утра до вечера на работе пропадал, даже ночевать иногда приходилось.

   А какой безотказный? Всегда на помощь придет. Ночью заявись к нему, Иваныч: канализацию завалило, свет перегорел в туалете, боюсь промахнуться - Иваныч без всяких.

   Выйдя на пенсию, размечтался Иван Иванович, как он отдыхать будет. Первым делом накупит подарков, возьмет билеты на самолет и махнет в город к сыновьям и внукам. Погостюет, побалуется с внуками, на аттракционы поводит: на чертовом колесе покружится, слышал о нем, но ни разу не пробовал и на американских горках покатается, тоже слышал, но, как они выглядят, не знает, сам пивка попьет, а потом вернется домой.

   Обновит дом, кухню, сараи для скотины. Баньку построит, чтоб в корыте не мыться. Газ проведет. Ванную в комнате сделает. За работой некогда же было.

   Словом, крепко замахнулся Иван Иванович на человеческое. Даже на зимний туалет в доме, чтобы в уличный не бегать. Зимой, пока добежишь до уличного, все, что хотел оставить в уличном, замерзает.

Распахнулся Иван Иванович. Вплоть до того, что решил хозяйство и прикорм к нему продать. А хозяйство: корова, пара свиней, да пара мешков с зерном.

   Когда жена была жива, вдвоем они тянули хозяйство в складчину.

   Иван Иванович даже заготовил объявления о продаже хозяйства и решил через месяц расклеить их на заборвх.

   А через месяц почувствовал Иван Иванович не ладное. Что-то подарки и билеты в пенсию не вмешаются. Корову и свиней никто не покупает, потому что у большинства посельчан пенсия средняя, а у кого большая, так те дома строят, машины покупают, магазины открывают.

   Как не крутился Иван Иванович, цену на корову и свиней сбивал, подарки урезал, с билетов на самолет перешел на билеты на поезд, а потом с билетами в купе в поезде - на билеты в общем вагоне, пробовал и так, и сяк, а вот не вмешаются его задумки в пенсию. Куда уж тут до баньки и зимнего туалета.

   Иван Иванович вначале приуныл, а потом вспомнил: да у него же «золотая» голова. Поискал для «золотой» головы работу и не нашел. Остались какие-то рабочие остатки, да и те все были заняты

   Выветрилась работа из поселка. «Убежала» в город, а за ней и молодые потянулись.

   Мыкнулся Иван Иванович в город и застрял. Месячный проезд в город половину пенсии сжирал. Да и годков было ему не мало. В городе конкуренция даже между дворниками.

   Потыкался Иван Иванович в поселке. И увидел: «золотых» голов много, а пенсия средняя.

   «Работы нет, пенсии не хватает, - подумал Иван Иванович, - нужно хозяйством заниматься. Дело не трудное. Накоплю денег и все задумки исполню».

   А задумки – то исполнить хочется. И на чертовом колесе покружиться, и на американских горках покататься, и пивка попить, и на самолете в небо взметнуться, и в теплом туалете посидеть, и,… Одни «и».

Ложится спать Иван Иванович поздно, а почему поздно – скажем далее, а встает очень рано под грохот будильника. Он так грохочет, что Иван Иванович вскакивает с кровати.

Хозяйственная одежда и резиновые сапоги рядом. Их отдали Иван Ивановичу, когда на пенсию провожали.

   Иван Иванович в одежонку - раз, в сапоги – два и замельтешил во дворе.

   Двор не очень большой. Летняя кухонька типа сарайчика, а рядом с ней уже не сарайчики, а пристройки.

   Из одного сарая Иван Иванович выгоняет корову Марту и бормочет.

- Наваляла за ночь.

   За воротами он отпускает корову. Там уже собралось поселковое стадо.

- Смотри, Марта, - говорит он, - травки жуй побольше, да выбирай посочнее, молочка побольше. Оно же не только мне нужно. Я из него сметаны, сыру наделаю, кислого молока, да и отошлю в город сыновьям. Часть продам. Себе кое-что оставлю. Заживем с тобой, подруга.

   Иван Иванович возвращается во двор. Находит грабарку, берет небольшую тележку и к коровнику.

   Иван Иванович на руку быстрый. Час работы с грабаркой и коровник чистый, словно вылизанный. Правда спина от грабарки трещит, голова кружится и в глазах муть.

   Я ему говорил: Иван Иванович, брось грабарку, надорвешься, возьми вилы. А он мне в ответ: а что я с вилами буду делать: навоз выбрасывать.

   Не слушался меня Иван Иванович. Может быть, вас послушает, если вы скажите, что ему с вилами делать.

Навоз он развозит по участку и разбрасывает. Это, чтобы почву подкормить, а то она совсем исхудала и истощала и если за лето родит несколько помидоров, огурцов – уже хорошо. На один раз салат можно приготовить, а под салат и сто грамм.

   После коровника Иван Иванович мелькает уже возле свинарника.

- И здесь наваляли.

   Он опять за грабарку, ну, никак не хочет браться за вилы, потом за тележку и снова на участок. Опять подкармливает его. Участок – то небольшой, но какой-то неказистый. С уклоном. Вверху все, как бы растет, а внизу все тухнет.

   На работе Иван Иванович курил, а сейчас бросил, потому что инструмент нужно быстро менять: то грабарку на лопату, то мешок на ведро, то тележку на спину. А то и сараи на погреб.

   Из погреба он вытаскивает два ведра с зерном. Ступеньки крутые, погребу уже полвека. Если поскользнется Иван Иванович, то прокатиться по ступенькам, как по стиральной доске и останется там до тех пор, пока Марта не начнет мычать, Рыжик лаять, а свиньи визжать.

   В летней кухне он затапливает печку вначале соломой. Потом подбрасывает дровишки. Уголь не укладывается в пенсию.

   Вытаскивает из под лавки большую алюминиевую кастрюлю и варит похлебку для свиней. Пробует на язык. Потом сваливает в ведро и бегом к свинарнику.

   Свиньи так визжат, что начинает лаять Рыжик. На ходу Иван Иванович сваливает часть похлебки в миску Рыжику, остальное свиньям. Часть оставляет на всякий случай. Мало ли, какие случаи бывают.

   Иван Иванович передохнул бы, да ведь свиней еще и напоить нужно. Он к колонке, колонка старенькая. Моторчик «Малыш» барахлит. Его бы починить, да вот пенсия и время поперек горла стоят. С двумя ведрами воды он снова возле свинарника.

   В следующем сарайчике куры. Их немного. Порой снесут яйца, порой нет. То ли петух плохо работает, то ли куры все время спят.

   Иван Иванович снова в погреб за зерном.

   Уже полдень. Иван Иванович на ходу перехватывает кусок хлеба, кое-что по мелочи и запрягается в тачку, где лежит уже коса.

   С тачкой он тянется к речке и до вечера косит сено для коровы. Можно и искупаться, а Иван Иванович даже не сбрасывает рубаху, которая вся в поту, а то и дело посматривает на небо. Как бы тучки не набежали, и дождь не пошел бы. Бросит иногда косу, подбежит к речке, хлюпнет в лицо и назад.

   Вечером с нагруженной тачкой возвращается домой. Стожит накошенное. Прикрывает кусками толи или железа от дождя. А потом начинает мотаться от сарая к сараю между визгом свиней, кудахтаньем кур, лаем Рыжика…. пока не стемнеет.

   Зимой еще хорошо. Не нужно огород поливать. А вот весной нужно подключать к колонке резиновые шланги и поливать помидоры, огурцы, капусту, редиску… Словом, все то, что Иван Иванович называет прожиточным уровнем.

   Чтобы как-то повысить прожиточный уровень Иван Иванович пытался выращивать виноград.

   Вырастил.

   Вечером виноград был – утром не стало.

   Иван Иванович вызвал участкового. Участковый посмотрел, подумал и ответил.

- Ты же его не на своем огороде сажал.

- Как не на своем?

- А так. Ты его посадил на огороде Ивана Тарасовича. Вон он растет. Межу перепутал.

   Помотался Иван Иванович по инстанциям. У него на плане межа оказалась неправильной, а у Ивана Тарасовича правильная.

   Попробовал Иван Иванович поставить свою межу на место, да ведь у Ивана Тарасовича Хан, а у Ивана Ивановича Рыжик.

   После винограда Иван Иванович завел пчел. Получилось, как с виноградом. Вечером пчелы были, утром исчезли.

   Снова вызвал участкового.

- Разлетелись твои пчелы.

- Вместе с ульями?

- А ты, что думаешь без ульев. Где они жить будут?

   Иван Иванович не сдался. В омшанике сделал деревянные ящики, подобрал земли, купил мицелий (семена шампиньонов), взрыхлил почву, побросал семена и стал ждать – поджидать грибков – шампиньонов. А вместо шампиньонов вылезли мухоморы.

   Иван Иванович на рынок. Поискал человека, который продавал на рынке семена шампиньонов, да не обломилось. Сам оказался мухомором.

   Под вечер, пропахнувший навозом, потный и соленый он втягивается в дом. Поужинать бы, да вот хлеб не успел купить.

- Ладно, - говорит Иван Иванович, - без хлеба.

   Он снимает хозяйственную одежонку, сапоги, кладет их возле кровати, ложится и вскакивает.

- Нужно завтра заплатить за дом, за….

   Иван Ивановича начинает клонить в сон, а он все шепчет: за. за…

   Засыпает он с бормотаньем.

- Нет. Корову, свиней… нельзя продавать.

   Да, шепните вы ему на ушко, что корову и свиней, конечно, продавать не нужно, но бросать грабарку и брать вилы давно уже пора.

   Спит он плохо, вскакивает, так как боится, что не услышит звонка будильника.

   Иногда ему снится его соседка Алла Юрьевна.

   Она – учительница. Пока еще работает.

   После школы она набирает в ведра яблоки, овощи и идет на большую трассу, по которой с бешеной скоростью мчатся большие машины с огромными светящимися фарами, свет которых налетает на поселок Ошпарено, освещает его на мгновенье и улетает дальше и от которого у Аллы Юрьевны начинают болеть глаза, течь слезы, и она протирает их платочком.

   Идя на трассу, Алла Юрьевна захватывает с собой и тетради учеников. До утра она продает проезжающим яблоки, овощи…, иногда купят, чаше всего не купят, проверяет ночью тетради, для этого у нее есть специальный фонарик, а утром, поспав часик, два идет в школу.