Благое дело

Владимир Аяров                            

                                                      БЛАГОЕ   ДЕЛО

1…

     ИП Федосеев, сидя в своём офисе, просматривал деловую переписку.

                             «Уважаемый ИП Федосеев, — гласила одна из бумаг, — Вы, как один из самых видных предпринимателей нашего города, человек, сердечная доброта которого известна каждому горожанину, могли бы принять участие в благотворительном марафоне…»

     Федосееву не понравилось обращение к нему, поэтому он отбросил бумагу в сторону и взял следующую.

                             «Уважаемый Александр Степанович, всем давно известно ваше милосердие. Я обращаюсь к Вам, как к одному из самых-самых добросердечных людей.

Прошу посодействовать. Не оставьте меня в беде. Объясню подробнее. Я многодетная мать. У меня пятеро детей. Самому младшему сейчас два годика, но не о нём речь, хотя ему тоже нужны игрушки, постельное бельё и новая пижама».

     Федосеев не стал читать дальше перечень необходимых предметов, потому что догадался, что потребности старших детей неизмеримо выше потребностей самого маленького. И если потребности одного ребёнка умножить на пять, то ему, Федосееву, как самому добросердечному человеку придётся раскошелиться на довольно приличную сумму. Он отложил и эту бумагу.

     Следующее письмо было из местного театра. Просили денег на реквизит для новой постановки. Федосеева называли почётным меценатом и самым театральным человеком в городе.

     Ещё одна бумага была написана от руки очень корявым почерком. Федосееву предлагалось взять под свою опеку музыкальную группу: два гитариста, барабанщик, клавишник и вокалистка. Сумма на содержание группы требовалась изрядная, сопоставимая с годовым оборотом фирмы Федосеева. Одни только запросы вокалистки чего стоили: новый автомобиль, квартира в центре города, личный стилист. Вся группа, кроме запросов каждого, хотела иметь помещение для репетиций, новую аппаратуру, администратора, автобус и ещё много всяких разных мелочей вроде бесплатного трёхразового питания в ресторане.

     Музыку Федосеев любил. Особенно ему нравились выступления Кубанского казачьего хора. Федосеев подсчитал в уме, что билет на концерт хора стоит значительно дешевле, чем обойдётся ему прослушивание новоявленных музыкантов. И он сделал выбор в пользу казачьего хора, который бывал в городе с гастролями раз в год, и вокалистки которого не требовали квартир и личных стилистов.

     ИП Федосеев продолжал читать письма.

               «Уважаемый товарищ майор Федосеев, — обращались к нему из какой-то полувоенной организации. — В августе этого года на концертных площадках города пройдёт региональный конкурс солдатской песни «Когда поют солдаты». Финансовая помощь в размере…»

     Федосеев не знал, что он, оказывается, майор. Даже если бы его назвали генералом, он вряд ли смог бы помочь конкурсу солдатской песни, равно как и конкурсу красоты, и конкурсу весёлых и находчивых, и конкурсу детского рисунка. Предприятие Федосеева переживало не лучшие времена. Производство межкомнатных дверей приносило прибыль только с отрицательным знаком. Всеми силами Федосеев пытался исправить минус на плюс, но все попытки требовали новых капиталовложений.

     Служба пожарной охраны оштрафовала его на сто тысяч рублей за повышенный уровень запылённости помещений. Федосеев вынужден был купить вентиляционное оборудование на сумму двести пятьдесят тысяч. Но пожарные всё равно продолжали выписывать штрафы до тех пор, пока Федосеев не догадался оформить инспектора пожарной охраны в свою фирму на должность штатного консультанта по пожарной безопасности с окладом, равным окладу главного энергетика. Кстати, главных энергетиков у Федосеева было целых два. Первый был просто работающим у него главным энергетиком, второй — сотрудник района электросетей Сергей Ильич Похлин, числился у него одновременно электрослесарем, заместителем главного инженера и консультантом по технике безопасности. Очень нужный человек, этот Похлин. Если бы не его поддержка, то Федосееву пришлось бы менять триста метров силового кабеля, электросчётчик, и всю электропроводку в производственном цехе.

     Главный бухгалтер налоговой инспекции Надежда Петровна Истина числилась у Федосеева экономистом, менеджером отдела продаж и упаковщицей. Если бы не она, то предприятие ИП Федосеев ещё в прошлом году должно было пройти процедуру банкротства.

     Одну за другой Федосеев отбрасывал бумаги от разного рода благотворительных фондов и организаций с просьбами о помощи. Не надо думать, что Федосеев бездушный и жадный человек. Нет! Он с удовольствием помог бы страждущим. Дал бы денег и больницам и детским садам, совету ветеранов и обществу инвалидов. Но, сами понимаете, ситуация такова, что помощь требовалась самому Федосееву. Ему впору было писать подобное письмо в какой-нибудь банк с просьбой о кредите. Но кредит уже никто не даст, потому что Федосеева знали во всех банках от Швейцарии до Аляски. Знали именно как недобросовестного плательщика.

     Одно из писем, прочитанных Федосеевым, отличалось от других не столько содержанием, сколько интонацией.

                      «Уважаемый господин Федосеев А. С., доводим до вашего сведения, что текущий год объявлен годом семьи. В связи с чем, настоятельно просим вас оказать финансовую помощь Заблудинскому детскому дому. Размер пожертвования зависит целиком от вашей гражданской сознательности и степени чувства милосердия и сострадания к нуждам сирот. Так уж повелось, что минимальная сумма, которую обычно жертвуют благородные господа предприниматели, равна примерно двадцати пяти — тридцати тысячам рублей. Полагаем, что такое развитое предприятие как ваше, может внести сумму несколько превышающее названую выше сумму. Просим не медлить с принятием решения. Напоминаем, что все ваши заслуги на поприще благотворительности будут учтены в дальнейшем. Заранее благодарим.

                   Заведующий отделом областной администрации по делам молодёжи Дедушев Михаил Сергеевич».

На письма из городской или областной администрации принято было реагировать мгновенно. Федосеев решил посетить здание так называемого «белого дома» и лично встретиться с этим Дедушевым, чтобы если и не увернуться от необходимости платить, то хотя бы добиться отсрочки. Для пущей убедительности он даже прихватил бланки бухгалтерской отчётности за второй квартал, так как именно второй квартал текущего года был для Федосеева наиболее убыточным.

— Без предварительного звонка и записи в журнале к Дедушеву нельзя! — провозгласила секретарша, гордо именовавшая себя офис-менеджером.

— Хорошо, я как-нибудь в следующий раз, как-нибудь потом, как-нибудь… — бормотал Федосеев и неуверенно пятился назад, размышляя о своей незавидной участи.

— Шурик! — услыхал он за своей спиной восторженный возглас здоровенного мужчины в сером костюме жёлто-коричневой рубашке и малиновом галстуке.

     В разноцветном мужчине Федосеев узнал Серёгу Алхатова, приятеля по институту.

— Серый?! — удивился Федосеев.

     После бурных приветствий выяснилось, что Серый занимает должность одного из многочисленных заместителей губернатора. Друзья удалились в кабинет Сергея и в течение получаса успели обсудить всё от размера бюстгальтера институтской подружки Людмилы, до экономических проблем фирмы Федосеева.

— Плёвое дело, я тебя выручу, — сказал Серёга с долей снисхождения. — Можешь оставить мне свои бумаги, я поговорю с Дедушевым. Хотя, знаешь, с этим годом семьи у нас тут строго. Платят все. Даже с меня раз удержали дневной заработок. Но я, ты извини, тебя всё-таки плохо понимаю. Ты ведь имеешь фирму. Если подойти к делу с умом, ты на благотворительности можешь озолотиться. Это круче всякой нефтяной скважины.

— Это как же на благотворительности можно озолотиться? — искренне удивился Федосеев. — Как там озолотиться, если там одни убытки. Группа музыкантов просит сотни тысяч, футбольная команда — сотни тысяч, батюшка на восстановление храма — сотни тысяч, общество инвалидов — десятки тысяч, многодетная семья — десятки тысяч.

— Вот, вот, вот, — весело заметил Алхатов, — видишь какие солидные суммы. А ты жертвуй больше.

— С каких таких доходов я буду жертвовать?

— У тебя же иногда, как я понял, бывает прибыль.

— Бывает. Но почти вся она уходит на выплату налогов и взяток.

— Взятки платить надо — это свято, — постановил Алхатов, — а вот налоги… Налоги такая хитрая вещь, что их платят, кто как хочет и кто как может. Разные люди платят налоги по-разному. Словом, дураки — больше, умные — меньше, самые умные вообще ничего не платят. Вот благотворительность — что это? В твоём понимании — это сплошное вымогательство. На самом же деле…

     В кабинет случайно зашёл Дедушев.

— Очень кстати! — воскликнул Алхатов. — Как раз поговорим.

     Он представил Федосеева Дедушеву.

— А-а, это наши межкомнатные двери? — с ехидной ухмылкой переспросил Дедушев.

— Двери, — согласился Федосеев.

— Вот, Михаил Сергеевич, перед вами человек, который не умеет зарабатывать на благотворительности. Поговорите с ним. Он, представьте себе, жмотничает. Деньги для сироток жалеет. Ваше письмо пришёл обсуждать. Финансовую отчётность своей нищей фирмы принёс. Хочет, чтобы его пожалели, чтобы на год семьи ничего не взяли.

— Как же вы так, дорогой мой, — покачал головой Дедушев. — Разве можно экономить на детях? Ведь это благое дело — перечислить нам некоторую сумму, чтобы мы распорядились ей, так сказать, для целей благородных и праведных. Сиротам нужны книги, нужна одежда, игрушки, телевизор нужен новый. Хотите поехать со мной в Заблудино? Там вы можете увидеть всё своими глазами. Детям необходимо полноценное питание…

— Я понимаю, но сейчас на моём предприятии трудные времена. Я вынужден сокращать работников. У них тоже есть дети. А у меня практически нет прибыли.

— Михаил Сергеевич, научите его правильно платить налоги, — попросил Алхатов.

— Если вы нам кое-что перечислите на благотворительные нужды, то мы сможем позаботиться о налоговых льготах для вашего предприятия.

     Дедушев принялся посвящать Федосеева в тонкости благотворительности. Всё было просто. Заблудинскому детскому дому нужны пятьдесят тысяч рублей. Федосеев перечислит им сто тысяч, из которых половину ему возвратят.

— И никакая налоговая служба у вас не отнимет эти деньги, — утверждал Дедушев.

     Получалось, чем больше Федосеев пожертвует, тем больше сохранит от налогообложения.

— Давайте попробуем, — неуверенно согласился он.

2 …

     Заведующая Заблудинским детским домом, Елена Аркадьевна Окунь, пребывала в состоянии эйфории. На банковский счёт заблудинцев было перечислено тридцать тысяч рублей спонсорской помощи.

— Спасибо вам большое, Михаил Сергеевич, — благодарила она Дедушева по телефону.

— Помогать сиротам наш долг и прямая обязанность, — ответил тот, — это один из наших городских предпринимателей пожертвовал, как раз на приобретение новых игрушек и телевизора.

— Ой, какая радость будет детям! Сегодня же поеду покупать телевизор, а то старый сгорел, а детям без телевизора всё-таки скучно.

     И вот она уже в магазине электроники. Молоденький очкарик менеджер вдохновенно рассказывает о достоинствах плазменного телевизора «Сони». Телевизор Елене Аркадьевне понравился. Особенно понравилась цена — ровно двадцать тысяч рублей. Большей суммы у Елены Аркадьевны уже не было. От тридцати тысяч спонсорских денег десять тысяч ушли на всякие маленькие женские слабости Елены Аркадьевны. Ну не может она спокойно пройти мимо витрины с ювелирными украшениями, не может. И сейчас её мраморная холёная шейка была украшена изящной золотой цепочкой, которую не так давно, буквально минут пятнадцать назад, разлучили с мягким бархатным покрытием уютной витрины ювелирного магазина. Цепочка привыкала к хозяйке и, казалось, ревниво следила за процессом оформления новой покупки, ослепляя менеджеров и кассиров своим блеском.

     Новый телевизор Елена Аркадьевна привезла домой. Она бросила на стол пакет с инструкциями и сказала мужу коротко и ясно:

— Изучай.

     Свой старый телевизор «Панасоник» она отвезла в детский дом, где его торжественно установили на предназначенное место.

— Ох, какой красавец! — воскликнула уборщица Петровна, помогавшая дворнику Васильичу устанавливать телевизор. — Я вот что думаю, Елен Аркадьевна, ведь накроется и этот медным тазом. Что тут нашим олухам можно оставить? Какую такую электронику доверить? Всё ведь переломают, изгадят. Давайте лучше я свой телевизор принесу. Ему хоть и двадцать лет уже, а показывает хорошо. Правда, только три канала, но зато хорошо показывает, почти как новенький.

— Ничего не знаю, Петровна, — уклончиво отвечала заведующая, — мне главное что, ты сама знаешь, лишь бы телевизор был в наличии для отчётности. Понимаешь ведь. Какой там у тебя телик, как название?

— «Горизонт».

— Я тогда и запишу «Горизонт», договорились. Да, вот ещё что, Петровна, ты говорила как-то, что твоя сестра в школе работает.

— Да, работает учительницей, преподаёт литературу в пятых и седьмых.

— Понимаешь, Петровна, тут дело такое… Короче нам нужны новые игрушки для младших…. Понимаешь?

— Понимаю, — сказала Петровна.

— Ну, так обратись к сестре, пусть она у своих деток спросит — может, у кого остались игрушки. Всё-таки пятые и седьмые в куклы и машинки уже не играют, выросли. А игрушки у них остались. Девать их некуда. Выбрасывать жалко. Пусть нашим детям отдадут. Я потом про твою сестру в газете статейку организую. Акцию милосердия, мол, провела в своей школе. Благое дело.

3 …

     ИП Федосеев впервые за последние два года спал спокойно. В его сейфе отдыхали от праведных трудов пятитысячные купюры на сумму пятьдесят тысяч рулей. В мыслях было много планов на будущее.

     Недавно он посетил Заблудинский детский дом. Как его встречали! Федосеев уверен, что ни монархов, ни президентов, ни кинозвёзд, ни музыкантов так нигде не встречают.

Федосеева приветствовал хор детских голосов.

— Спасибо за телевизор! — скандировали дети.

   Потом, когда воспитательница что-то шепнула им, последовало громко и слаженно:

— Спасибо за игрушки!

   Устроили концерт. Федосеева усадили в первый ряд. Дети пели, читали стихи, плясали. И всё у них так складно получалось. И весело.

Один смешной мальчик вышел на сцену и стал читать стихотворение:

                                   Горит восток зарёю новой…

Но, видимо, он забыл текст, замолчал, секунду подумал и спросил, обращаясь прямо к Федосееву:

— Дяденька спонсор, а нам сегодня можно будет телик посмотреть?

     Дети загоготали, воспитатели нахмурились. Федосеев немного растерялся. Заведующая подбежала к мальчику, нежно погладила его по головке и проворковала:

— Конечно, Димочка, можно. Посмотрите сегодня мультики. И не только мультики. И не только сегодня, но и вчера и завтра. А Димочка у нас шутник. Юмористом будет.

     После концерта дети ушли обедать, а Елена Аркадьевна показала Федосееву библиотеку, аквариум и живой уголок. В живом уголке находились: спящий ёжик, кролик с тоской в глазах и ящерица.

— Дети хотят завести попугайчиков, — сказала заведующая и пригласила гостя в спортивный зал.

— Канат вот-вот оборвётся, а брусья могут сломаться, — прокомментировала она, — мячиков на всех не хватает.

— Да, проблем ещё много, — задумчиво ответил Федосеев.

     Но, не смотря ни на что, в душе у него воцарилось спокойствие. Федосеев гордился собой. Величавым шагом ступал он по территории детдома и думал. Как же так, — думал он, — как можно было раньше не замечать всех этих проблем, каким же чёрствым человеком я был, как мелко я мыслил!

     Детям нужны книги, мячики и скакалки, краски и кисти, фломастеры и тетради. Им нужны кролики и попугайчики. Нужны тёплые ботинки на зиму. Нужен бассейн для плавания. Сколько всего ещё предстоит сделать. Но все это — приятные заботы. Благие дела!

     А ведь всем хорошо, — думал ещё Федосеев, — все довольны, все счастливы.

— Спа-си-бо! — кричали дети на прощание. — Спасибо за телевизор!

     И вам спасибо, детки, — мысленно благодарил Федосеев, покидая милый и уютный детдом, — спасибо, что вы есть; без ваших проблем и забот я бы просто пропал!