НАДОРВАННЫЙ.

     НАДОРВАННЫЙ.

     (попытка – не пытка)

   Иван Фомич не то, чтобы здоровый, но не то, чтобы и больной. Он – инвалид первой группы. А почему он инвалид?

   Может быть, рассказать об этом, а, может быть, и нет, потому что кому-то станет интересно, а кому-то нет.

   Расскажем.

   До того, как стать инвалидом не какой-то второй или третьей группы, а первой Иван Фомич был как бы работником и как бы завгаром.

   Для водителей он был хорошим работником, а для вышестоящего начальства плохим завгаром, потому что, когда на работе была запарка, Иван Фомич садился за баранку и отматывал по сотни верст, а когда на работе не было запарки, вышестоящие вызывали его и пытались отмотать от него, но не сотни верст, а просто сотни.

   Иван Фомич так бы и остался и хорошим работником, и плохим завгаром, но что-то не ладное стало твориться с провинциальной  властью.

   В один день иногда оказывалось сразу две власти. Одна власть, собирая чемоданы, оставалась в кресле и давала указания, распоряжения, а другая власть уже подъезжала с собранными чемоданами и по дороге тоже давала, но уже свои указания и распоряжения.

   Иван Фомич никак не мог разобраться, какая же власть была законной, а какая незаконной, потому что получал в день по нескольку указаний, как от одной власти, так и от другой, а так как указания не согласовывались друг с другом, то Иван Фомич и надорвался головой.

   А с надорванной головой никакой власти не угодишь, потому что у каждой власти есть своя голова. Вот поэтому и угодил Иван Фомич в больницу.

   В больнице он попал еще в больший переплет, потому что больница была, как бы государственной, так как все врачи оставались на своих местах и как бы частной, потому что все врачи, хотя и оставались на своих местах, Ивану Фомичу сказали, что за свое место он должен платить.

   Иван Фомич вначале заикнулся, что с надорванной головой он не сможет деньги достать, нужно бы вначале ее вылечить, на что лечащий врач не то, чтобы сказал, но и не то, чтобы промолчал: дескать, головы разные бывают, одну голову можно вылечить, другую нельзя, а это зависит от того, как голова соображает, а так как Иван Фомич с надорванной головой не мог соображать, то его и попросили.

   Оказался Иван Фомич дома, а дом у него, как бы дом – крыша над головой и как бы не дом, потому что его крыша была втрое раз меньше крыши соседа.

   Задумался Иван Фомич. Голова – то хотя и надорванная, а желудок-то не надорван, без расстройства и трещин.

   В больнице, как бы худо и как бы не худо, но кормили. Утром – каша овсяная, в обед - борщ свекольный, вечером – чаек. На следующий день – утром чаек, в обед – борщ свекольный, вечером – каша овсяная.

   Решил Иван Фомич на провинциальную власть налечь, да вот беда. В один день власть одна. Выслушает, пообещает: завтра приходите, решим. Завтра власть уже другая. Выслушает, пообещает: приходите завтра, а если Вы недовольны, то ищите вчерашнюю власть.

   Замотался Иван Фомич между вчерашней и завтрашней властью и вдобавок к надорванной голове надорвал и ноги. Они как бы и здоровые, потому что до туалета можно дойти и как бы не здоровые, так как из дома не может выйти.

   Начал Иван Фомич еще крепче думать. Ну, как с надорванными ногами к высшей власти добраться? Куда с надорванными ногами пойдешь? Додумался. К ручке и листку бумаги.

   Решил он установить почтовую связь с самой высокой властью. А высшая власть в то время была, как бы хорошая, потому что письма от Ивана Фомича она читала и как бы не совсем хорошая, потому что не отвечала, так как таких, как Иван Фомич было много, а власть одна. А так как власть одна, а вокруг нее все фомичи, разве найдешь столько бумаги для ответов.

   Почтовая переписка не то, чтобы добила Ивана Фомича, а просто добавила к надорванной голове, надорванным ногам еще и надорванные руки, и надорванные глаза.

   Куда с таким грузом пойдешь? Ну, кому ты нужен?

   Стал Иван Фомич, как бы еще больше думать и как бы меньше жить.