Смотрите, это я!

Из чего состоит «материя революции».
 
Когда глядишь на иных представительниц современного российского «революционного болота», то не покидает ощущение уже не раз виденного.
Ее называли «мессалиной революции», «жандармом в юбке», «прекрасной льежкой». Себя она называла «амазонкой революции» и была горячей защитницей прав женщин.
Ее настоящее имя Анна-Жозефа Тервань, но вошла в историю она вошла уже под другим – Анна-Жозефа Теруань де Мерикур.
Она легко заводила связи среди кумиров публики. Ей в полной мере была присуща страсть обращать на себя взоры всех и вся: «Смотрите! Это я!»
Она любила революцию, как мужчин.
Получив громадные по тем временам отступные от одного из своих содержателей, Теруань приехала в 1785 году в Париж. Там она близко сошлась с известным банкиром, маркизом де Персан, выполняя одновременно роль хозяйки и украшения его салона, обретает имя графини де Кампинадос. Салон примечателен тем, что его завсегдатаями были двоюродный брат Людовика XVI герцог Орлеанский (будущий Филипп Эгалитэ) магистр ложи «Великий Восток Франции», один из главных спонсоров и теневых деятелей будущей революции.
Позже графиня управляет салоном на Рю Турнон, завсегдатаями которого становятся Дантон, Мирабо, Петион, Ромм, Демулен, Сийес – известные в будущем персонажи.
…И вот Бастилия взята. Народ ликует. Вместе с народом ликует и графиня де Кампинадос, прогуливающаяся по митингам вместе с юным русским графом Попо Строгановым, будущим первым министром внутренних дел Российской империи. Восторженный Попо ходит в красном фригийском колпаке и мечтает учинить «революсьон» у себя на родине.

Участие графини в революции столь навязчиво, что пришедшая в себя понемногу власть выписывает ордер на ее арест. Предупрежденная друзьями, Теруань бежит к себе на родину в Льеж. Там, впрочем, тоже идет «буза»: несколько провинций объявили себя «объединенными бельгийскими штатами», свободными от власти Габсбургов. Там по доносу французских эмигрантов ее арестовали и препроводили в Тироль, в замок Куфштейн... 
Трудно сказать, в какой мере она была жертвой обстоятельств, а в какой создавала их по собственной инициативе. Однако не подлежит сомнению, что её частенько разыгрывали «втемную». «Вести» ее было нетрудно: жаждавшая славы неистовая красавица сама лезла в пекло.
Через полгода её наконец-то посетил следователь. Ознакомившись с делом, он отправил Теруань под конвоем в Вену. Надо же было такому случиться, что с ней решил побеседовать сам Император Священной Римской империи германской нации, король Богемии, Хорватии и Венгрии Леопольд II.
Ему интересно было посмотреть на живого человека – одну из молекул, из которых состоит «материя революции».
Леопольд, выправлявший в невероятно сложных условиях ошибки своего покойного брата Иосифа, был ласков и милостив, а после аудиенции подарил «террористке» 600 флоринов и строжайше запретил появляться в Вене и её окрестностях. 
Париж встретил Теруань с восторгом.
Ей, как «жертве политических репрессий» и «победительнице тиранов», был устроен настоящий триумф. 
Но статус героини требовал и смены «имиджа». Туалеты «старого режима» стало носить опасно для здоровья, а брильянты могли стать поводом для того, чтобы повиснуть на ближайшем фонаре.
Иммануил Кант обмолвился однажды, что лучше быть дураком по моде, чем дураком не по моде. На тех, кто отказывался идти в ногу с моделями сезона, Теруань объявляла регулярные облавы, в ходе которых ее сторонницы хватали хорошо одетых дам, срывали с них одежду и подвергали публичной порке. Принудительный стриптиз, густо сдобренный садизмом, пришелся парижанам весьма по вкусу.
«Амазонка революции» часто выступает на митингах, призывая женщин активнее участвовать в революционном процессе, а мужчин признать равенство полов и, как следствие, политические права женщин. Недаром же феминистки и по сей день видят в Теруань де Мерикур свое знамя. 
Масла в огонь подлила начавшаяся война, которую объявила «тиранам» Франция. И Теруань со свойственной ей страстью выступила с призывом создавать ударные женские «батальоны смерти», точнее, «амазонок революции».
Теруань де Мерикур «отметилась» в качестве вождя во всех «стихийных» кровавых событиях 1792-го года. Она повела своих сторонниц на приступ королевского дворца Тюильри, после чего те украсили свои чепчики ушами убитых ими при штурме солдат. 
Казалось, эротомания и любовь к жестоким действам дополняли и питали друг друга. Впрочем, атмосфера тех времен выносила на поверхность еще и не таких персонажей. Кто бы мог представить себе, что приговоренный «старым режимом» к смертной казни маркиз де Сад, будет назначен октября комиссаром государственного Совета по… здравоохранению.
Теруань не столько умом, сколько инстинктом понимает, что дело идет к взаимоистреблению и настойчиво призывает друзей-революционеров к примирению. В мае 1793-го она попыталась заступиться за своего друга, главу жирондистского правительства Бриссо. Однако женщины-якобинки, увидев ее, пришли в ярость. «Мессалину революции» схватили, изорвали на ней платье и жестоко высекли. С «фурией революции» поступили так же, как прежде она поступала с «классово чуждыми элементами».
После происшедшего она сошла с ума и прожила в доме для умалишенных без малого 25 лет. В камере для буйно помешанных она совершенно не чувствовала холода, ела лед и постоянно отбивалась от наседавших на нее демонов. Её крики заставляли содрогаться ее надсмотрщиков. 
…И вот, уже в наше время снова идут, уставшие от гламурных развлечений и престижных тусовок, дамы полусвета, демонстрируя публике свои туалеты, скандируя вместе с «офисным планктоном»: «Свободу!..»
А им всего-то и нужно, чтобы к ним относились не как к вещам, а как к человекам. И ещё им хочется, чтобы на них элементарно обратили внимание: «Смотрите, это – я! Снимайте меня!..» 

Глеб Широков