Израильтянин, который проник в Сирию

Мой друг и коллега Джонатан Спайер пробрался через границу вместе со Свободной Сирийской Армией (ССА) для освещения войны против Асада от самой линии фронта. Он проделал это дважды. И он израильтянин.

У него к этому призвание. Его великолепная первая книга, «Трансформирующий  огонь: Возникновение исламо-израильского конфликта»,  частично отражает его опыт в Южном Ливане, сначала в качестве танкиста с израильскими силами обороны в ходе войны против "Хезболлы" в 2006, а потом - как журналиста уже в следующем году. Я не скажу вам точно, как ему удается побывать в этих опасных районах мира с израильским паспортом, но он это делает, и мы должны быть ему  благодарны, потому что он делает потрясающую работу.

Я говорил с ним о том, что он видел в Сирии недавно, что Запад должен делать с этим, и о еще большей угрозе от Ирана,  и что Западу предстоит сделать по этому поводу.

Вопрос:  Ты отчаянный храбрец, Йонатан Спайер, если смог проникнуть в Сирию дважды, будучи израильтянином. Расскажи нам, что там сейчас происходит, и что изменилось со времени твоего последнего  посещения 9 месяцев назад?

Ответ: Ну,  наиболее заметные изменения между моим первым визитом в феврале и самым последним путешествием, была та степень , до которой мятежники укрепили свой контроль на местности в Идлибе и Алеппо .В феврале армия режима по-прежнему патрулировала границы. Мятежники были закреплены в ряде деревень и сельских районов, они выходили на главное шоссе только ночью и на короткое время. Армия  Асада была правящей силой, и она могла войти в районы даже под флагом восстания, если и когда она этого хотела.

Эта ситуация изменилась. Сегодня режим Ассада уже не существует на территории в районе между сирийско-турецкой границей и городом Алеппо. Свободная Сирийская Армия имеет двойной контроль на перекрестке Баб аль Салам  совместно с  турецкой армией. Я поехал по главному шоссе после пересечения границы, ведущему в  Алеппо вместе с двумя активистами оппозиции. Шоссе охраняется полицией Свободной Сирийской Армии с контрольно пропускными пунктами через каждые несколько километров.

Таким образом,  режим Асаада заметно ужался, что весьма примечательно и ново.  Однако это не означает неминуемую победу повстанцев , скорее, каждая сторона имеет свои преимущества и недостатки. С истощением резерва живой силы, режим все больше предпочитает полагаться на подавляющее технологическое превосходство  и прежде всего в области военно-воздушных сил. Повстанцы могут свободно удержать территории округа  Алеппо, но они не  могут адекватно отражать  атаки  реактивных истребителей и вертолетов, которые осуществляет режим на гражданское население в районах, контролируемых повстанцами. Еще одним преимуществом является артиллерия, которая также находится в руках режима.  Точно также бронированная техника дает ему заметный, хотя и менее значительный перевес  над легко вооруженными повстанческими силами.

Дополнительный заметный, хотя и не новый элемент – это  разрозненные и до сих пор не объединенные силы повстанцев. В Алеппо, где я провел несколько дней, существует целый ряд различных группировок, борющихся против режима. Помимо различных батальонов, действующих под знаменем  ССА, есть мощная исламистская бригада Тавхид, поддерживаемая СА группа Ахрар Аль Шам и ряд других групп. В интервью командиры повстанцев делали все возможное, чтобы выразить  оптимистичный взгляд на отсутствии единства, но никто не пытался отрицать его.

Вопрос: Что должны СШ сделать в отношении Сирии?  Держаться подальше? Вооружать повстанцев? Что?

Ответ: С моей точки зрения СШ и их союзники должны тесно взаимодействовать с повстанцами , выделить  достойных клиентов  и начать их вооружать и поддерживать. Это происходит, но пока в незначительной степени,  и результатом является нынешний тупик.  Понятно, что многие на Западе считают , что в силу того, что суннитский исламизм усилился в результате  падения светских арабских диктатур за последние 18 месяцев, в интересах СШ держаться подальше. Понятно, но неправильно.

США могут вмешаться в Ближний Восток или отказаться от него. Администрация Обамы, как представляется, предпочитает второй вариант. Но размежевание не оставляет вакуума. Скорее оно оставляет пространство, которое быстро заполняется враждебными интересантами. В случае Сирии  - это Иран, Россия и Китай в качестве молчаливого дополнительного партнера.

Эти силы сейчас все время поддерживают диктатуру Асада.  Иранцы особо смотрят на выживание диктатуры как на свой кардинальный интерес.  Если режим Асада выживет в той или иной форме, это станет крупной победой иранцев и их союзников.  Это сохранит жизнь  иранским амбициям создать смежное проиранское пространство от западной части Афганистана до Средиземного моря.

Он также убедит региональные элиты, что с иранцами стоит иметь дело, если вы хотите остаться у власти. Они поддержали своих друзей и возобладали. Это будет хорошо для врагов США и поэтому плохо для США.

Стратегический капитал США уже пострадала в течение последних 18 месяцев из-за впечатления, что Вашингтон быстро скинул в канаву старых союзников, как только они оказались в беде. Египет – как раз тот самый случай. Сирия должна стать той ареной, на которой США вновь построят свой  стратегический капитал, в самом сердце Ближнего Востока.

Я прекрасно понимаю аргумент, что исламские сунниты стоят во главе восстания. Мое личное мнение, что организованный, сплоченный блок под  руководством Ирана, остается на сегодняшний день наиболее реальным и опасным врагом Запада в регионе. История и реальность редко дают нам роскошь иметь тех союзников, которые идеологически были бы нашими братьями по крови. Период 1939-45 является примером. Сомнительный характер наших союзников не должен служить оправданием бездействия перед лицом активного противника, который четко заявил о своем намерении заменить руководство США в регионе, которое установилось с  1991. Важно также отметить, что имеется значительное число светских элементов в ССА и оппозиции. Тем не менее, эти элементы являются  скорее националистическими, чем либерально-демократическими по взглядам.

Что касается  вида помощи, то список знаком: оружие, преимущественно зенитное оружие для повстанцев и установление зон запретных для полетов и запретных для тяжелой бронированной техники на севере. Это самые неотложные первые шаги.

Другими словами,  я думаю, что сирийская ситуация дает возможность разобраться с руководимым Ираном региональным блоком и нанести его союзникам весьма красноречивое поражение. Я думаю, что следует использовать эту возможность, хотя и разделяю обеспокоенность в отношении людей в повстанческом движении и идей, которые они поддерживают.

Вопрос: Ты говоришь, что светские элементы в ССА скорее националисты, чем либерал-демократы. Как тыы думаешь, они сирийские националисты, арабские националисты или смешанные?

Ответ: Интересный вопрос. Это восстание по своему характеру арабо-суннитское, тогда как светские повстанцы, безусловно, характеризуют себя прежде всего как сирийских националистов. Однако особенность сирийского национализма, которого они придерживаются, в том, что он имеет арабо-суннитский вкус.Разумеется, я не имею в виду старого пан-арабского национализма баасистского/ насеровского  типа. Всякий, кто еще исповедует приверженность к этому в Сирии, стоит твердо на стороне правительства. Мятежники размахивают флагом добаасистской Сирийской Республики, но вооруженное восстание имеет неповторимый арабо-суннитский и деревенский характер, что соответственно затрудняет им завоевание доверия не арабов: курдов и не суннитских общин: христиан, друзов и, конечно, алавитов.

Но я также имею в виду, что в стране, которая почти 50 лет управлялась Баас, было бы наивно думать, что противники режима не всосали до определенной степени стиль мышления режима. Знакомый коктейль из паранойи, чувства, что Израиль стоит за всем, враждебности и паранойи относительно Запада, и эти проявления отмечаются в рядах мятежников тоже. Нельзя скрывать этот факт.

Вопрос:Относительно «умеренное» Мусульманское братство было довольно популярно там еще в 80-х до того, как Хафез аль Асад избил их до смерти в городе Хама. Они по-прежнему популярны? Или они маргинальные силы, какими они являются в Ливане?

Ответ: Ну, после того, как Мусульманские братья были раздавлены режимом в 1982, Асад применил крайние меры, чтобы они не появились снова. Членство в Мусульманском братстве - это преступление, наказуемое смертной казнью в Асадовской Сирии. Так, в отличие от, скажем, Египта, братство не имело готовой инфраструктуры на местности, когда началось восстание.

Но, судя по всему, они были задействованы и работали в тесном сотрудничестве с Катаром. Утверждают, что они создали прямые контакты с различными повстанческими батальонами, активными в стране. Я думаю, хотя и  не знаю точно, что бригады Тавхид в Алеппо являются одними из них. Мощная бригада Фарук в районе Хомса вполне может быть еще одной.

Братья имеют деньги и хорошо организованы. Как ты знаешь, они считают, что теперь пришло их время в регионе после долгих лет ожидания. Их представители в южной части Турции заключают сделки, создают линии снабжения, обеспечивают деньгами и строят сооружения на местности.

Вопрос:  Как ты думаешь, как много сирийцев оказывают поддержку и/или работают с салафистскими элементами из ССА (Свободная Сирийская Армия)? Нет никакого иного варианта, как только спросить, сколько их поддерживает салафитов потому, что искренне сочувствуют им?

Ответ: Я видел несколько контрольно-пропускных пунктов саудовской группы Ахрар Аль Шам на видных местах в городе Алеппо, вкупе с баннерами салафитов. Они конечно присутствуют там. У меня было чувство, что они не являются серьезным фактором.  Я не думаю, что салафиты как таковые, имеют особенно много сторонников в Сирии, и я не думаю, что им удастся стать центральной политической фракцией. Гораздо более заметным и важным, я думаю, является рост исламизма в стиле Мусульманского братства как мощный элемент в вооруженном мятеже.

Бригады Тавхид, например, являются наиболее мощной вооруженной единицей в Алеппо. Я взял интервью у одного из командиров бригады и характеризую его взгляды как исламистские в стиле Мусульманского братства. Его членами являются самые крайние исламисты в стиле Аль Каиды, но они также открыто говорят о своем стремлении к «исламскому государству».

Я также встретил  членов поспешно созданного Шариатского Совета в городе Азаз. Совет состоит из бывших религиозных командиров ССА и религиозных деятелей. Мне было сказано, что он в настоящее время является высшим правовым органом в городе и работает в сотрудничестве с вооруженными повстанцами. Опять же, я хотел бы подчеркнуть, что Центр восстания весьма консервативный, благочестивый, арабо-суннитский. Это восстание имеет религиозную окраску. В то же время это не означает победу типа Аль-Каиды.

Вопрос: Мы с тобой провели некоторое время в Ливане, я как журналист, и ты как журналист и израильский солдат.  Позволь тебя спросить:  что ты думаешь об угрозе ССА разобраться с Хезболлой в  ее крепости на юге Бейрута?

Ответ:  Я бы отнесся к этому довольно серьезно. С точки зрения ССА, «Хезболла» является боевым оружием сирийского режима. «Хезболла» консультировала и, видимо, участвовала в боевых действиях вместе с сирийской армией и в сотрудничестве с иранским революционным гвардейским корпусом с самого начала сирийского восстания. ССА отметила это.

Смерть старшего командира Хезболлы - Али Хусейна Нассифа в начале этого месяца стала последним доказательством глубокой связи Хезболлы с режимом Асада. Сирийская гражданская война уже начала перехлестывать через границы Ливана и Турции. «Хезболла» занимается в течение многих месяцев  преследованием сирийских оппозиционеров, которые нашли убежище в Ливане. ССА видит себя не только в борьбе с армией Ассада, но и с его региональными альянсами,

Так что вполне возможно, что на каком-то этапе сирийские повстанцы могут выбрать также удар по Хезболле в Ливане. Во многих отношениях убийство Нассифа (и, как сообщают, других бойцов Хезболлы) в боевых действиях в Сирии, свидетельствует о том, что они уже начали делать это. Решение о том, куда направить удар, является в конечном итоге тактическим. Но Хезболла и ССА уже находятся в состоянии войны.

Разреши добавить немного смешных историй  в то время, когда я был в Сирии. Ненависть, которую испытывают ССА и другие сирийские мятежных бойцы к «Хезболле», является очень сильной. Конечно, она носит также сектантский характер. Я видел, как жгли  флаги Хезболлы на демонстрациях оппозиции в провинции Идлиб. В Алеппо в прошлом месяце, я брал интервью у бойца бригады Тавхид. который постоянно ссылался на «Хизб а шайтан» (партия сатаны). Это создало странную динамику в нашем разговоре, потому что я хотел задавать вопросы о Хезболле (партии Бога), а он продолжал отвечать, говоря о «Хизб а шайтан» до тех пор, пока в конце концов, я стал чувствовать, будто я действую как своего рода апологет  «Хезболлы». Ккаковым я не являюсь, как ты знаешь.

В общем,  я думаю, что «Хезболла» знает, что она ужасно боится подъема суннитов в Сирии. Если Асад падет и победят мятежники, это почти наверняка будет означать «пересмотр» сектантского баланса сил и в Ливане тоже, к большому ущербу для Хизбаллы. В тот момент Организации придется решить для себя, соглашаться ли ей с новым балансом сил, или бороться, чтобы сохранить свое господство, против новой, по преимуществу суннитской Сирии и союзников Ливана. Никакая перспектива не является привлекательной для «Хезболлы», поэтому она делает все возможное для сохранения правления диктатуры Асада.

Вопрос: Как ты думаешь, «Хезболла» применит свой арсенал ракет, если будут атакованы объекты иранского ядерного оружия? И если да, то о каком количестве разрушений может идти речь?

Ответ: я думаю, что это очень вероятно, что будут своего рода действия «Хезболла против Израиля» в случае любого нападения на иранские ядерные объекты. «Хезболла», в конце концов - это полностью продукт тридцатилетних инвестиций Исламской Республикой Иран. В значительной степени эта инвестиция были предназначены именно для такого момента.

«Хезболла» перевооружилась после войны 2006 и имеет, как нам сказали, примерно 60 000 ракет малой дальности, а также – ракеты средней и большой дальности, включая противоракетные системы М-600. Это даст им возможность поражать цели в центральной части Израиля. Однако израильский воздушный и артиллерийский потенциал находятся в совершенно другой лиге, и в таком случае будет несколько политических ограничений против быстрой реакции Израиля. Таким образом, в результате таких действий Хезболлы, произойдет ее опустошение.

Вопрос: Израиль  намерен нанести  упреждающий удар по иранским ядерным объектам?

Ответ: Израильское нападение такого рода, мы можем теперь сказать с определенной степенью уверенности, почти наверняка не состоится до следующей весны. Есть сильные голоса в рамках системы обороны Израиля, которые возражают против израильского удара на любом этапе из-за того, что они называют "ограниченным разрушением", который Иран может причинить Израилю, и весьма негативные дипломатические последствия, которые возникнут в результате такого шага.

Вообще я считаю, что ядерный Иран – это проблема не только и не главным образом, Израиля.

Иранцы больше всего хотят заменить Соединенные Штаты в качестве гаранта безопасности в регионе Персидского залива. Это потому, что они осознают власть, которая проистекает от возможности сказать последнее слово в регионе, столь важном для мировой экономики. Ядерный Иран является шагом в направлении иранского господства в регионе, в котором господство над заливом станет жизненно важным. Это не только и не главным образом проблема Израиля, и я лично не вижу причин, почему Израиль должен действовать в качестве жандарма для богатых нефтью арабских монархий в этом районе, позволяя им истерически критиковать его на публике и благодарить его от всего сердца в личной беседе. Иранцы могут выделять Израиль в риторике, но их амбиции сосредоточены не только и не столько на Израиле. Я надеюсь, что этот момент энергично обсуждается в ходе закулисных бесед между израильскими должностными лицами и их западными коллегами. В оппозиции к иранским ядерным амбициям должен быть Запад, что, конечно, означает, под руководством США или никого.

Разумеется, если администрация Обамы решит, что она не хочет такой ответственности, а иранцы решат поднажать и приблизится к точке достижения ядерного потенциала, то у Израиля, возможно, не будет другого выбора, как совершить нападение, которое сможет только замедлить этот процесс на относительно короткий срок. Я надеюсь, что до этого не дойдет, и что скорее всего, будет проводиться более определенная и руководимая Западом кампания, включая удушающие санкции и четкие красные линии, после которых применение силы станет неизбежным, что убедит иранцев не продвигаться дальше.

Если сила должна быть использована для остановки иранского продвижения, то я не думаю, что  стратегически мудро или этично, чтобы сила происходила только от одного Израиля.