Россия, похоже, уже отказалась от европейского выбора

Это неправда, что у нынешней власти нет идеологии, что она вся прямо-таки насквозь прагматичная, что, кроме денег, ее ничего не интересует. Интересует, и еще как — причем чем больше у нее денег, тем замысловатее ее политическая философия. Другое дело, что свои истинные политические взгляды власть до поры до времени стеснялась пропагандировать, демонстрируя на публике идейный унисекс. Но все тайное рано или поздно становится явным. Обострение политической борьбы при неуклюжей передаче власти обратно от Медведева к Путину привело к тому, что власть была вынуждена обозначить свой идеологический профиль. В рекордно короткие сроки аморфная и вязкая доктрина «путинизма» трансформировалась в кондовый и твердый как жесть «пушизм».

 Проектно-сметная документация

У кого хорошая память, тот легко вспомнит, как все начиналось. В 2005 году, в эпоху расцвета суверенной демократии, на сайте ветеранской организации сотрудников спецслужб Санкт-Петербурга был вывешен курс лекций, якобы прочитанных анонимным автором на засекреченных курсах ФСБ, под подчеркнуто скромным названием «Проект Россия». Вскоре после этого была издана книга с одноименным названием, оформленная в стиле тома из Полного собрания сочинений В. И.  Ленина, которая, если верить русской «Википедии», перед тем, как поступить в продажу, была разослана всем руководящим сотрудникам силовых структур, МИДа, правительства и администрации президента. До 2010 года свет увидело еще три дорого переплетенных фолианта «проектно-сметной документации» для России. На моей памяти единственной анонимной книгой, пользовавшейся ранее в народе такой же популярностью, были «Законы мафии», изданные, однако, не так помпезно.

В то время как официальная идеология Кремля на словах признавала значимость демократии, важность универсальных, то есть «западных» ценностей и осторожно намекала на необходимость их адаптации к особым российским условиям, что в переводе с эзопова языка кремлевских политиков означало ограниченное применение, анонимный автор «Проекта Россия» брал быка за рога и объявлял демократию главной угрозой безопасности России, а Запад — ее естественным историческим противником. На этом революционность произведения исчерпывала себя, во всем остальном книга не отличалась особой оригинальностью, и в своей философской части была жалким плагиатом идеологии современных европейских наци.

Поразительна та беспечность, с которой общество отнеслось тогда к этой идейной провокации.

Книга показалась реакционной духовной отрыжкой окопавшегося в глубоком подполье закомплексованного маргинала, который не совладал со стрессом, испытанным после падения Берлинской стены. Оказалось, однако, что маргинал засел вовсе не в окопе, а обосновался на самом что ни на есть виду, а мысли, высказанные анонимным автором «Проекта России», были лишь его до поры до времени потаенным, почти интимным мировоззрением.

Нам рассказали о нашем будущем, но мы не поняли намека, отнеся все к прошлому. И лишь когда суверенная демократия вместе со своим вдохновителем Владиславом Сурковым съехала из Кремля, потаенная идеология стала полуофициальной, а затем и официальной. Она перестала быть анонимной, выплеснулась сразу из всех политических звукоусиливающих устройств, заговорила тысячами голосов.

Сегодня часто говорят о реакции власти на действия оппозиции, о то ли испуге, то ли истерике. На самом деле все гораздо сложнее. Если и были испуг или истерика, то они лишь обнажили то, что в скрытой форме существовало задолго до всяких оппозиционных волнений, но что в других, более «вегетарианских» политических условиях удавалось прятать подальше от посторонних глаз. Мы услышали, наконец, правду. Нравится она кому-то или не нравится — это другой вопрос. Но она состоит в том, что российская власть прочно стоит на антидемократических, антизападных позициях, что она преклоняется перед тоталитарными учениями, что ей симпатична идея корпоративного государства и что она не испытывает ложного стыда при применении репрессивных мер по отношению к своим идейным и политическим противникам. Знание этой правды полезно как тем, кто предусмотрительно воспитывает в себе душевный конформизм внутри страны, так и тем, кто на Западе культивирует прагматичный подход к Путину в духе realpolitiк.

На полпути к фашизму

В начале «лихих 90-х» гениальный Вадим Цымбурский определил фашизм как восстание нации против попыток вписать ее в непрестижный и дискомфортный для нее мировой порядок на правах нации «второго сорта». Он предупреждал, что Россию никто на льготных условиях абсорбировать в систему новых международных отношений не будет. Поэтому он считал, что при желании любой ценой закрепиться на окраине «мирового цивилизованного» перед Россией встанет выбор между двумя путями: путем компрадорским и путем фашистским. Все, что будет сказано ниже, в какой-то степени есть дань памяти Вадиму.

Если двадцать лет назад фашизация России представлялась абстрактной возможностью, которую можно было обсуждать на семинарах Института философии РАН наряду с сотней других гипотетических сценариев, но не более того, то сегодня это — весьма конкретная перспектива, жить в которой с высокой долей вероятности, может быть, придется уже нынешнему поколению россиян. Когда-то Виктория Токарева написала, что к хорошему люди привыкают не быстро, а очень быстро. К этому можно добавить — к плохому тоже.

Почему-то совершенно необоснованно считается, что если русский народ один раз свалился в историческую пропасть, то с ним уже больше ничего такого не может произойти. Вроде как в одну воронку снаряд два раза не попадает. На самом деле никакого серьезного иммунитета против тоталитарного оболванивания русский народ выработать не успел. Напротив, психологически ему гораздо проще поменять знак с «плюса» на «минус», но остаться в прежней нравственной парадигме, чем начать мучительно вырабатывать какую-то новую парадигму. Поэтому вполне возможно, что маятник просто качнется из крайнего левого положения в крайнее правое, не задержавшись на спасительной умеренной середине. В этом случае новая русская государственность примет форму православного фашизма. Это все равно как если бы в 1917 году власть взяли не большевики, а черносотенцы.

То, что несколько лет назад казалось маловероятным, сегодня выглядит вполне технологичным. Мы находимся на пороге невиданной культурной контрреволюции. Ревизии подвергается нечто большее, чем «либеральный зигзаг» Медведева и даже плоды горбачевской «перестройки». Под вопросом оказался европейский выбор России как таковой. Речь идет о пересмотре культурной и политической парадигмы, в рамках которой Россия развивалась почти полтысячу лет.

Под разговоры о разрушительной природе «оранжевых» революций правящая элита сама подготавливат революцию, в разы более сокрушительную, чем большевистский переворот. Эта революция грозит сотрясти Россию до самого основания, превратив ее в изолированное от мира средневековое клерикально-криминальное государство.

По сути — это реваншистская политика. Но это не реванш «обделенной» нации, как в Германии, или «обделенного» класса, как в царской России. Это реванш «обделенной» архаичной культуры, вытесненной на обочину истории, сжатой до размеров «черной дыры», но не исчезнувшей, не растворившейся в небытии, а затаившейся и теперь готовой втянуть в себя всю российскую вселенную. Мысли и чувства, изложенные в «Проекте Россия», отстоялись и готовы к применению.

Власть вольно или невольно вталкивает Россию в эту «черную дыру». Одной рукой она потворствует агрессии взбесившегося невежества, атакующего любые очаги культурного роста. Другой рукой она выдавливает из страны всех тех, кто этой агрессии пытается сопротивляться. Массовая и, по-видимому, беспрецедентная для России эмиграция не смущает правящий класс, а скорее радует. Оставшихся людей частью запугивают, частью подкупают. Трансформация их сознания может произойти молниеносно и для них самих практически незаметно. Если кому-то это покажется утопией, рекомендую вспомнить о всеобщей и искренней вере нескольких поколений советских людей в коммунизм.

Через несколько лет некому будет удивляться тому, что «Ну, погоди!» — это запрещенный к показу мультфильм из категории «для взрослых», а «Иисус Христос — Суперзвезда» можно посмотреть только «по блату» и только на закрытых показах в киноклубе при Московской патриархии. Подобное станет настолько естественным, что на него перестанут обращать внимание. А новая поросль русских интеллигентов-националистов будет с жаром рассказывать приезжим иностранцам о гигантских преимуществах жизни за нефтегазовым занавесом.

Описывать последствия бессмысленно — проще перечитать заново книги Войновича и Сорокина. Если это все-таки случится, то через несколько десятилетий в результате добровольной культурной самоизоляции Россия, вырванная из мирового исторического контекста, предстанет перед человечеством обреченным изгоем вроде Северной Кореи. И китайские туристы будут ездить сюда, как на сафари, чтобы поснимать архаичные индустриальные пейзажи на японские камеры. После этого, скорее всего, страна распадется на части, каждая из которых продолжит свое историческое существование в качестве спутника на орбите какой-нибудь другой культуры.

Россия поражена синдромом культурного иммунодефицита. При этом опыт не только самой России, но и стран с гораздо более мощными культурными традициями сопротивления невежеству показывает, что никто не застрахован от приступов исторической истерики. Через это прошли Германия и Италия, к этому были очень близки США. К этому, как никогда, сейчас близка Россия — страна на грани нервного срыва.

Стволовые клетки тоталитаризма

Путинизм даже в его нынешней обрезанной форме «пушизма» еще далеко не фашизм. Но это та стволовая клетка, из которой при желании фашизм можно легко вырастить. Нынешний очевидный политический и неочевидный экономический кризис обнажил нищету философии посткоммунистической элиты, которая за фасадом красивых слов скрывала скудость политической мысли и инфантильность нравственного чувства.

Время, когда политику в России формировало сознание, кончилось. Наступает время подсознательного, если уж и вовсе не бессознательного.

Современное русское подсознание сформировано родовым шоком посткоммунистического общества, провинциальным страхом перед открывшимся ему вдруг и кажущимся враждебным миром, глубоко затаенным комплексом неполноценности, который оно пытается заглушить демонстративным хамством и бахвальством. Это практически идеальный коктейль для фашизма. Чтобы не выпить его, России необходимо сделать над собой огромное нравственное и политическое усилие, в то время как для того, чтобы раствориться в нем без остатка, практически никаких усилий предпринимать не надо. Все случится само собою.