Один из героев моих недавних интервью, питерский швейцарец, жаловался, что ему приходится возить в Россию полуфабрикат традиционного швейцарского пирога рёшти, потому что картошка у нас – просто «картошка», а для рёшти ее нужно несколько разных сортов. Предпочтительно – «Сиртема», «Криста» и «Остара» в определенной пропорции. Меня задело то, что именно в вопросе картофеля мы так слабо эволюционировали, ведь он, без преувеличения, наш национальный корнеплод.
У швейцарской картошки имена из романов – «Урджента», «Стелла», «Дезире», «Шарлотт». Даже непонятно, как они ее режут и жарят с такими-то именами. Зато французскую картошку я без стеснения мну в пюре. Вообще в августе при взгляде на фруктово-овощные прилавки становится понятно, что отговорками про сезон-несезон французы прикрывают бедность своего огородничьего набора.
Огурцы здесь только длинные, темные и гладкие, как ноги Наоми Кэмпбелл. И никаких пупырышков, не мечтайте! Моя бабушка-огородница огурцы таких размеров решительно отправляла «на семена», потому что, перезревшие, они начинают горчить. Но ведь надо знать, что французы потребляют огурцы без семян и, уж конечно, без кожицы.
Зато французские кабачки – жалкие недорослики по сравнению с бабушкиными трехкилограммовыми титанами, которых, как рыбу, фотографировали для потомков, уложив на предплечье. Кабачки здесь как раз размером со среднерусский огурец, и на порцию оладий их уходит четыре коробки.
Грибы – только шампиньоны, белые и – с августа по октябрь – баснословно дорогие лисички. Забудьте про приятно-склизские опята и ароматные подберезовики-подосиновики – их вкусовая ценность для французского языка «сомнительна».
Смородина – три гроздочки в пластиковом контейнере, на каждой ровно то количество ягод, какое биоинженеры запрограммировали на стадии обработки семян.
Зелень – те же три веточки в пакете по цене четырех увесистых букетов с московского рынка. Укроп по градусу экзотики соответствует средиземноморскому иссопу или индийскому ажгону в наших широтах.
В этой стране только сыр имеет разветвленную ономастическую систему. Тем более странно, что по части продуктов молочной ферментации французы тоже здорово отстают от России.
«Девочки, а как у них называется творог?» – этот вопрос рано или поздно задают участницы всех русскоязычных форумов во французском интернете. Даже тех, что довольно далеки от гастрономии. Потому что выясняется, что творог – он из категории витальных потребностей русского человека, как заварочный чайник, застольные песни или горячая вода в неограниченных количествах. Это что-то такое, о чем редко вспоминаешь на родине, но в чем начинаешь необъяснимо нуждаться, прожив некоторое время за границей.
Я прочла немало «творожных» дискуссий, они развиваются примерно по одинаковому сценарию. Сначала спрашивающую ошарашивают сообщением, что творога в русском понимании слова – рассыпчатой несоленой массы жирностью от девяти до 18 процентов, годной для лепки сырников и запеканок с детсадовским вкусом, – во Франции нет. Потом девушку начинают спасать из транса: предлагают «отжимать и выпаривать» продукт под названием cottage cheese, сутками отвешивать в марле продукт под названием «фессель» («Как будет марля по-французски??»), взбивать «фромаж блан баттю» с молоком, сушить в микроволновке «фромаж блан де кампань», уточняют, что «фромаж» должен быть обязательно «крю», иначе все без толку. Потом в разговор вступают «натуристы» из глухих провансальских деревень, которые предлагают делать творог в домашних условиях. Им оппонируют городские жительницы, у которых площадь кухни – четыре квадратных метра, два из них уже занимают контейнеры для разных видов мусора. Но они жалуются не на габариты кухонь, а на то, что здешнее магазинное молоко в принципе не скисает, поэтому контрабандой вывезенные с родины лактобактерии бесславно умирают в туалете.
Потом на сцене появляется кто-то с радостным сообщением: «А я нашла творог, настоящий, как русский, у нас в Эльзасе! Вот только не помню, как марка называется». Весь форум замирает в ожидании ее следующего похода за покупками. Но через пару недель становится понятно, что счастливица забежала на сайт случайно. Или заперлась на кухне и лепит сырники разом за все годы неудачных поисков. Или в Эльзасе отключили интернет. Или марка исчезла из продажи. Белая рассыпчатая масса, как мираж, растворяется в новых странных рецептах получения творога из подручных сыров. Один из самых действенных рецептов – сцеживать жидковатый деревенский сыр в марлевых подгузниках.
Факт использования подгузников в кулинарии перестает казаться унизительным к концу первого года жизни во Франции. Русским женщинам тут приходится идти на разнообразные сделки с совестью, чтобы поддерживать славу хороших хозяек. Например, молоть черствые багеты в миксере, чтобы получить панировочные сухари. Или покупать малосольные огурцы в разделе кошерных продуктов. Или претворяться польками, чтобы проникнуть в магазин при польском посольстве за шпротами и вареной колбасой. Или – это, конечно, полная потеря собственного достоинства – затовариваться неочищенными семечками в отделе кормов для животных.
Женщины, которые никогда прежде не интересовались выпечкой, ищут рецепты черного хлеба. Потому что оказывается, к черному хлебу привыкаешь, как к гамбургеру: ты не знаешь, что зависим от него, но раз в месяц-два организм требует его совершенно бескомпромиссно.
Женщины, ненавидевшие манную кашу со времен школьной столовой, за большие деньги покупают в кондитерском отделе перемолотую практически в пыль «семуль де блё», которую здесь используют для загущения десертного крема или для сладкого теста. «А чем же еще кормить детей?» – вопрошают они.
Женщины, крайне далекие от любых форм огородничества, в конце концов вывешивают за витые балконные решетки ящики с рассадой укропа и лука.
Один из самых труднопереносимых летних компромиссов - делать свекольник из вторично отваренной или маринованной свеклы. Производители уверены, что варка свеклы - грязный, долгий и утомительный процесс, недостойный современной женщины. Они любезно помогают избежать его, упаковывая термически обработанные и очищенные клубни в вакуумные пакетики по две штуки. Но они не подозревают о существовании свекольника, для которого, несмотря на эмансипацию, нужен сам свекольный бульон.
Конечно, в Париже есть свой «ГастрономЪ» – с непременным ером на конце – и несколько магазинов восточно-европейских специалитетов, которые легко узнать по матрешкам в витринах. Их завсегдатаи отслеживают день завоза пельменей и сердятся, если продавец предлагает купить сушки вместо баранок. Это те люди, которые успешно размежевались с российской действительностью и уже не помнят отечественных цен. Или усилием воли заставили себя их забыть. Ведь трудно продолжать любить гречку по 2,46 евро за полкило, когда привык любить ее за 40 рублей. Мои чувства к ней, например, сразу остывают при виде французского ценника. Но это, конечно, оттого, что я никак не перережу пуповину, связывающую меня с родиной: я туда езжу раз в три месяца, а в перерывах принимаю у себя друзей.
Вклад последних в сохранение моей гастрономической идентичности измерялся годами дружбы. Вопрос с гречкой был решен просто: подруга привезла пять килограммов. Это очень хорошая подруга, из раннего детства, иначе бы, конечно, не привыкать моей дочке к гречневой каше с молоком. Школьные подруги возили пакеты ванильных сухарей для пирожного «картошка» и диетические соевые конфеты в красно-золотых фантиках. Университетские набивали сумки кирпичиками бородинского хлеба и пряниками. Коллеги везли баночки красной икры.
Все они приезжали, ели сладкий лук-порей под соусом бешамель и тихонько спрашивали: а правда, что майонез… ну, что наш майонез, он, того... не совсем майонез?
Да, это самое неприятное открытие для русского во Франции: наш провансальский майонез не имеет ничего общего с майонезом. То есть совсем ничего. Наш – густой, белый, соленый, отчетливо промышленный на вкус – надежно склеивает десяток разнокалиберных ингредиентов в неделимую массу. Их, взбитый вручную венчиком из сырого желтка, – жидкий, желтый и сладковатый, как гоголь-моголь. Ни в салат «Мимоза», ни для селедки под шубой не годный. Сплошное разочарование.
Комментарии
Так что, возможно, снизойдут-с!))))
Бабушки, бабушки, бабушки-старушки,
Бабушки, бабушки, ушки на макушке,
Бабушки, бабушки, мы вас уважаем,
Только как вас понять, мы увы не знаем,
Только как вас понять, мы увы не знаем. (с)
Ты сама собственными ручками и блюдо, и текст, и впечатления, и разговор поддержать
а это, что ваще такое... загадить кажный мОгет
я, вот, тож начала задумываться о пробе пера, а теперь что ж получаеца
А. П. Чехов.
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
так та вот, Махал Махалыч...)))))
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
я - за
)