Нужен ли России Сталин?

И.В. Сталин

В газете «Завтра» был размещён текст известного писателя Захара Прилепина «Письмо товарищу Сталину», вызвавший широкий резонанс в российском обществе. Тема Сталина и сталинизма вновь стала одной из актуальнейших тем, обсуждаемых в российских СМИ и блогосфере.

Помнится, что прошлый всплеск состоялся полтора года тому назад после заседания в Екатеринбурге Президентского совета по развитию гражданского общества и правам человека под руководством тогда ещё президента Медведева. На нём с развёрнутым и далеко идущим заявлением по поводу десоветизации выступил член Президентского совета С. Караганов, который прямо заявил: «Народу и элите после последних 100 лет почти не за что себя уважать». Выступая перед президентом Медведевым, он обвинил народ в страшном грехе совершения революции, в приводе народом к власти античеловеческого, варварского режима и в самогеноциде. Совет на своём заседании тогда принял программу «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении», реальным содержанием которой является приравнивание коммунизма к нацизму, Сталина к Гитлеру, а СССР к Третьему рейху. Во всех СМИ и в целом в российском обществе тут же началось бурное обсуждение этой программы и выступления Караганова. «Письмо товарищу Сталину» Захара Прилепина, написанное как бы от имени нынешней «элиты», показало её подлинный морально-этический уровень — уровень полной нравственной и идейной деградации, когда эта «элита» пользуется всеми благами, созданными народом «за последние 100 лет», но не уважает этот народ и его достижения, включая Победу 1945 года и прорыв в космос.

Озвученная Карагановым идеология десталинизации обсуждается в нашем обществе уже более полувека, но её влияние становится всё меньше и меньше. По этому поводу очень точно высказался наш современный российский философ, профессор Ф. Гиренок: «Сталинистами не рождаются. Сталинистами становятся. Вот я. Я не поклонник Сталина. Но если дело пойдёт так, как оно идёт, то я стану сталинистом». А один из защитников идеологии десталинизации, академик Пивоваров, утверждает, что корни «сталинизма» нужно искать не в личности самого Сталина, а в истории России. И тут я с ним полностью согласен: корни «сталинизма» нужно искать в истории России. И Александр Невский, и Иван Грозный, и Пётр I, и Иосиф Сталин — это всё звенья одной исторической цепи. Но дальше наши с Пивоваровым точки зрения расходятся диаметрально: он считает, что это плохо, а я считаю, что именно эти лидеры России  совершили исторический подвиг, осуществив очень важную работу по формированию государства российского как мировой державы, связывающей в единое целое огромную территорию Хартленда. И в этом принципиальная разница между российскими либералами и народом России, что убедительно доказал конкурс «Имя России», проводившийся несколько лет тому назад на втором телеканале. Весь пьедестал исторической памяти народной заняли представители именно этой плеяды государственных деятелей: первое место — Александр Невский, отстоявший в борьбе с Западом православную идентичность России, третье — Пётр I, «прорубивший окно в Европу», а второе — Иосиф Сталин, который завершил создание великой державы на просторах Хартленда.

Почему же мнение «продвинутых» российских либералов постоянно не совпадает с мнением подавляющего большинства народа России? Да потому, что либерализм — это идеология элитарная, которая отстаивает интересы элитных групп российского общества, а интересы российских элит и народа российского совпадают чрезвычайно редко. Это происходит только тогда, когда «жестокие» правители России типа Александра Невского, Ивана Грозного, Петра I или Иосифа Сталина принуждают российскую элиту к служению державе российской и её многонациональному народу. Когда же правители, «слабые и лукавые», идут на поводу у элиты, порождая безответственность и безнаказанность элиты перед народом, когда элита превращается в самодостаточную и самоценную сущность, «забывая» служить народу, элитой которого она является, то всё это заканчивается очень печально для России: бунтами, восстаниями и революциями.

Исторические корни сталинизма

При разложении родоплеменного строя на территории нынешней России в конце I тысячелетия племенные вожди превращались в князей, возглавлявших органы военной демократии, или князья приглашались со стороны вместе со своими дружинами, как, например, Рюрик — для организации защиты племён от набегов соседей. Постепенно выборная княжеская власть стала наследственной, а ближний круг князя в киевский период государства российского стал называться боярами, под которыми понимались ближайшие сподвижники князя, старшая дружина, ставшая самой влиятельной составляющей веча. Таким образом, бояре киевского периода служили князю лично в качестве дружинников и имели право влиять на княжеский порядок наследования, а сами бояре владели наследственными уделами земли — вотчинами. К XVI веку возникает звание боярина как высший чин среди «служилых людей по Отечеству». Это звание давало право участвовать в заседаниях Боярской думы — совещательного органа при великом князе, позже царе. Таким образом, именно князья и бояре сформировали служивую элиту раннефеодального общества от Киевской Руси до Московского царства. Но постепенно всевластие расплодившихся князей и бояр, сопротивлявшихся централизации власти в руках великого князя, вошло в жёсткое противоречие с исторической потребностью централизации государственной власти. Именно феодальная раздробленность стала главной причиной порабощения русских княжеств жёстко централизованным татаро-монгольским государством. В результате алчные интересы отдельных княжеских и боярских родов вошли в противоречие с интересами русского народа, и тогда князь Александр Невский, опираясь на православную веру и поддержку Великой Орды, начал процесс централизации русских земель. Завершил эту работу Иван Грозный, который с помощью опричнины нанёс сокрушительный удар по могуществу боярских родов, сократив их численность почти вдвое. А отмена местничества окончательно подорвала влияние бояр, и Иван Грозный стал первым русским царём.

Место князей и бояр в служивой элите государства российского заняло дворянство, которое возникло ещё в XII веке как низшая часть военно-служилого сословия, составлявшая двор князя или крупного боярина. Именно опора на дворян позволила Ивану Грозному сокрушить всевластие бояр. В 1549 году в Кремлёвском дворце состоялся первый Земский собор. На нём выступил с речью Иван IV, который взял курс на построение централизованной монархии (самодержавия) с опорой на дворянство, что подразумевало борьбу со старой (боярской) аристократией. Он публично обвинил бояр в злоупотреблениях властью и призвал всех к совместной деятельности по укреплению единства российского государства. Уложение о службе 1555 года фактически уравняло дворянство в правах с боярством, включая право наследования. А после присоединения Казанского ханства (середина XVI века) и выселения вотчинников из района опричнины, объявленного собственностью царя, освободившиеся таким образом земли были розданы дворянам под условием службы.

Завершил этот исторический процесс Пётр I, унаследовавший от своего отца общество, которое делилось на сословия «тяглые», обязанные государству «тяглом» (налогами и повинностями), и «служилые», обязанные государству службой. В этой системе фактически были закрепощены все, сверху донизу, ведь дворяне были прикреплены к службе точно так же, как крестьяне к земле. В 1701 году Пётр I указывает, что все «служилые люди с земель службу служат, а даром землями никто не владеет». Уже в 1718 году Пётр I при проведении Податной реформы исключает от обложения подушной податью дворян, а в марте 1714 года принимает указ «О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах», который уравнял боярскую вотчину и дворянское поместье, а также ввёл принцип единонаследия. Пётр, как и Иван Грозный, повёл решительное наступление на старую боярскую аристократию, сделав своей опорой дворян. В 1722 году Петром I был введён Табель о рангах — закон о порядке государственной службы. Отношение к дворянству как таковому не было основанием для занятия чина: получение чина определялось исключительно личным служением государству. «Мы для того никому никакого ранга не позволяем, — писал Пётр, — пока они нам и Отечеству никаких услуг не покажут». Таким образом, Пётр I жёстко связал права и привилегии дворянства с обязанностью служить государству российскому.

Но следующие за Петром государи российские начинают одаривать дворянство льготами и привилегиями, дабы обеспечить их поддержку трону. А в 1762 году Пётр III подписывает «Манифест о даровании вольности и свободы российскому дворянству», освободивший его от обязательной службы; и в течение 10 лет из армии в отставку выходят до 10 тысяч дворян. Однако это не помешало именно дворянам свергнуть его с престола, сделав императрицей его жену Екатерину II, которая, издав в 1785 году «Жалованную грамоту дворянству», окончательно освобождает дворян от обязательной службы. Дворяне превращаются в привилегированное сословие, отныне не обязанное государству службой и не платящее налогов, однако имеющее много прав (исключительное право владеть землёй и крестьянами, право заниматься промышленностью и торговлей, свобода от телесных наказаний, право на собственное сословное самоуправление и т.д.). Фактическое освобождение дворян Екатериной II от обязательной службы при сохранении крепостного права для крестьян породило огромную пропасть между дворянами и народом, превратив эту элиту в самоценную и самодостаточную сущность, безответственную и безнаказанную перед народом и государством российским. Получение «дворянской вольности» превратило его в «праздный класс», существующий ради себя самого, а не ради служения России. И к 1897 году доля потомственных дворян среди военных составила всего 52 %, а среди гражданских госслужащих 31 %. На 1914 год в деревнях жило от 20 до 40 % дворян, остальные переселились в города или уезжали за границу. В великорусских губерниях дворяне в 1858 году составляли всего 0,76 % населения. Эта дворянская элита, не превышавшая 1 % населения России, паразитировала за счёт всего остального населения страны, и в первую очередь за счёт крестьянства. Поэтому не случайно, начиная с восстания Пугачёва и до Октябрьской революции, бунты крестьян и террор народовольцев становятся постоянным явлением российской действительности. И если политическую основу паразитирования дворянства за счёт всего остального народа российского заложил манифест Петра III, то экономическую — Крестьянская реформа 1861 года Александра II, проведённая исключительно в интересах помещичьего класса. Реформы С. Витте и П. Столыпина сделали попытку изменить экономическую политику, проводимую в интересах меньшинства и в ущерб подавляющему большинству (крестьянство составляло перед революцией примерно 85 % населения России), но они не увенчалась успехом, т. к. не были поддержаны политической элитой российского общества (в первую очередь дворянством) и самим Николаем II. Именно это противостояние и стало глубинной причиной Октябрьской революции, а сам Николай II своей жизнью и жизнями членов своей семьи поплатился за игнорирование интересов большинства населения Российской империи, за защиту и отстаивание интересов паразитирующей за счёт российского народа помещичьей элиты.

Сущность сталинизма

После революции и Гражданской войны политическую власть в стране захватили большевики, а вот экономическая власть оказалась в руках крестьянства, владевшего землёй и производившего 90 % ВВП. Поэтому большевикам пришлось перейти к НЭПу, который явно не соответствовал основным постулатам большевистской идеологии. Но российская экономика была очень отсталой и базировалась на ещё не развитом третьем технологическом укладе (ТУ), основой которого являлась выплавка стали и производство электричества. Ленинский план ГОЭЛРО и электрификация России — это то, что развитые страны уже осуществили к началу XX века. Ещё в ходе Первой Мировой войны в США и других развитых странах начал формироваться уже четвёртый ТУ, основанный на двигателе внутреннего сгорания и конвейерном производстве Генри Форда.

Гражданская война, экономическая разруха, НЭП и внутрипартийные распри в СССР вынесли на гребень политической волны ничем не примечательного партийного функционера, занимавшего чисто административный пост генерального секретаря (что-то вроде руководителя партаппарата).

И пока лидеры партии большевиков — Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин и Рыков — воевали друг с другом, Сталин сумел создать жёсткую «вертикаль власти», своего рода «большевистскую опричнину» из партийных функционеров, подчинив их своей железной воле. Становым хребтом сталинской «вертикали власти» являлся не государственный аппарат, склонный к коррупции, а жёстко централизованная партийная иерархия, которая взяла госаппарат под свой контроль.

Поражение Германии в Первой Мировой войне, кабальный и унизительный для неё Версальский мирный договор сделали Вторую Мировую войну практически неизбежной. Ясно понимая, что война обязательно вскоре начнётся, Сталин старался максимально мобилизовать страну: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». И тут ему сильно повезло — понижательная волна четвёртого большого кондратьевского цикла породила Великую депрессию. Проведя под лозунгом коллективизации экспроприацию крестьянства и «задушив» нарождавшуюся в условиях НЭПа мелкую буржуазию, Сталин собрал значительные финансовые ресурсы для начала индустриализации страны. Без этой экспроприации модернизацию отсталой России осуществить в сжатые сроки было бы абсолютно невозможно. И Сталин осуществил этот прорыв, бросив на приобретение бесценного опыта, самых современных технологий и оборудования всё: до последнего грамма золотого запаса, экспортного килограмма зерна, штуки вывозимого яйца. У наиболее развитых стран Европы и в США были куплены тысячи полнокомплектных заводов и фабрик с самыми передовыми на то время технологиями и оборудованием. Тысячи специалистов, инженеров и техников из развитых стран мира были приглашены в СССР для создания здесь нового ТУ, основанного на двигателе внутреннего сгорания и конвейерном производстве Форда. И Россия за десятилетие одним прыжком перескочила сразу на четвёртый ТУ, став вровень с наиболее развитыми странами мира. И этот прорыв обеспечил именно Сталин, приняв единственно верное политическое решение — использовать Великую депрессию в интересах скорейшей индустриализации СССР.

Несмотря на крайнее напряжение всех сил страны, партии и народа, Сталин не успел к июню 1941 года создать мощную индустриальную державу, способную выдержать нападение лучшей армии мира, за спиной которой стояла современная индустрия всей Европы. Но приобретённое в условиях Великой депрессии самое передовое оборудование и технологии были размещены в основной своей массе в индустриально развитых западных районах СССР, где с дореволюционных времён оставалась производственная инфраструктура. Поэтому в первые дни войны перед Сталиным стала дилемма: пожертвовать армией или оборонной индустрией? Сохранить 4,5 млн кадровой армии, осуществив организованный отвод войск в глубь территории СССР и организовав линию обороны в соответствии с военной наукой, как предлагал ему Жуков и другие военачальники, но потерять при этом большую часть оборонного потенциала СССР, с таким трудом и огромными жертвами созданного за годы первых пятилеток? Или успеть вывезти все основные предприятия оборонки за Волгу, создав там, на подготовленных в последние предвоенные годы промышленных площадках, новые заводы и фабрики, которые обеспечат армию всем необходимым в ходе последующих лет войны, но при этом пожертвовать кадровой армией, прошедшей хорошую подготовку и достаточно неплохо оснащённой за годы первых пятилеток? Сталин выбрал второй вариант. И когда в октябре-ноябре 1941 года была закончена эвакуация оборонных заводов с запада на восток и было получено подтверждение, что Япония не нападёт на СССР, а с Дальнего Востока и Сибири были срочно переброшены свежие кадровые, хорошо оснащённые войска, Красная Армия смогла переломить ситуацию под Москвой, нанеся первое поражение противнику в затяжной войне. Был ещё тяжелейший 1942-й — год отступлений и огромных потерь, но со Сталинградской битвы начался коренной перелом в войне, завершившийся на Курской дуге. И этот перелом был обеспечен созданным в 30-е годы оборонным потенциалом СССР, который уже в 1942 году на  эвакуированных в глубь страны предприятиях смог произвести в разы больше самолётов, танков и орудий, чем могла это сделать Германия, опирающаяся на индустриальную мощь почти всей Европы. И именно Сталин своим гениальным решением обеспечил победу в ВОВ, доказав, что является подлинным национальным лидером страны.

В процессе индустриализации страны, коллективизации её сельского хозяйства и культурной революции (в 1920-х гг. более 80 % населения СССР было неграмотно) формировалось новое «служивое сословие» России, её новая советская элита. По точному определению М. Леонтьева, Сталин создал механизм производства элиты, которая, с одной стороны, непрерывно воспроизводилась и непрерывно обновлялась, а с другой — непрерывно репрессировалась. Сталин не позволял возникнуть внутри элиты процессам гниения и паразитирования, что, естественно, не нравилось элите. Но именно это позволяло ей выполнять главную свою функцию — служение своему народу, служение советскому государству. В условиях интенсивной работы репрессивного аппарата элита не могла превратиться, по определению М. Леонтьева, «в самодостаточную и самоценную сущность, то есть в номенклатуру». За безответственные или недостаточно эффективные действия неизбежно следовало наказание: ГУЛАГ или расстрел.

После смерти Сталина всё кардинально изменилось: партийно-хозяйственная элита сначала потребовала себе гарантий безопасности от репрессий. И Хрущёв обеспечил ей это, для чего потребовалось развенчать «культ личности» Сталина. Так был сделан первый шаг к «десталинизации». Затем Брежнев обеспечил партийно-хозяйственной элите безответственность и безнаказанность, в результате чего она превратилась «в самодостаточную и самоценную сущность, то есть в номенклатуру», в новое дворянство. О необходимости служить своему народу и своей стране она забыла напрочь и стала служить только себе любимой. Расплата не заставила себя ждать — именно номенклатура стала главным врагом советского народа в конце 1980-х гг. А с другой стороны, наиболее «продвинутой» части этой элиты захотелось большего, чем спецобслуживание, спецпайки и прочие льготы, — им захотелось собственности, которую можно было бы передать своим чадам по наследству. Итог абсолютно точно подвёл тот же Михаил Леонтьев: «Процесс десталинизации был закончен, и результат его — крах СССР. То есть — предательство элиты. Потому что элита, которая никому не служит, ни для чего не нужна, кроме себя самой, — она и слила государство».

Постсоветская элита

В результате антисоветской революции 1991 года начала формироваться новая постсоветская элита из наиболее беспринципных и ушлых представителей бывшей номенклатуры, из «воров в законе» и прочих представителей криминалитета, из бывших спекулянтов, фарцовщиков, торгашей и т. д. Эта новая постсоветская элита изначально и не собиралась служить российскому народу и державе российской. Владислав Сурков очень элегантно окрестил её «офшорной аристократией», т. к. она вывозит награбленные ею народные богатства в основном в офшоры, но точнее её было бы назвать «компрадорской аристократией», т.е. продажной элитой, презирающей Россию и относящейся к ней, как к туземному государству. И не случайно один из представителей этой элиты признался, что они «рассматривали Россию как зону свободной охоты». Поэтому все 1990-е годы шла постоянная борьба между этой продажной элитой и народом России. И только в 2000-х гг. несколько снизился накал страстей вследствие мощного роста цен на энергоносители — главный фактор экономического благосостояния постсоветской России. Эта новая вороватая элита получала от российских сырьевых ресурсов такие баснословные доходы, что в качестве милостыни она могла поделиться небольшой толикой этих доходов с рядовыми россиянами, дабы те не умерли с голоду, хотя процесс вымирания, особенно русского населения, все последние 20 лет, как говорится, налицо. В период сталинизма и народ, и элита были расходным материалом в руках государства для формирования великой державы на просторах Хартленда, способной победить любого агрессора, создавшей защищавший её ядерный щит и первой проложившей дорогу человечеству в космос. В постсоветский период русский народ продолжал быть расходным материалом, а вот полукриминальная элита «превратилась в самодостаточную и самоценную сущность», служившую исключительно самой себе.

Но почему постсоветской элите потребовалось вторично после партийно-хозяйственной номенклатуры советского периода проводить десталинизацию России, а кроме того, «втаптывать в грязь» память об Александре Невском, Иване Грозном и Петре Великом? Всё очень просто: она смертельно боится, что народы России потребуют от неё служения своей стране и введут, как во времена Сталина и его предшественников, механизмы жёсткой ответственности за результаты деятельности элиты. А результаты эти плачевны, и россиянам действительно абсолютно нечем гордиться за последние, но не 100, а 20 лет. И тысячу раз прав Михаил Леонтьев, когда утверждает: «За Сталиным, за образом Сталина, за исторической памятью, которая называется словом «Сталин», стоит то, что не может стоять за нынешними элитами. Это Победа. Смысл». Десталинизация — это обессмысливание нашего существования: «Пей «Клинское» и радуйся жизни!» — вот навязываемый нам новой элитой смысл. Антисталинистам важно изъять из национального кода русской цивилизации, из самого понимания, чем должна заниматься её элита и зачем она вообще существует, понятие Победы, Смысла. Поэтому им важно изъять образ Сталина, деятельность которого была полностью, с начала и до конца, полна глубокого СМЫСЛА и заточена на ПОБЕДУ!

И тут не могу не сослаться на ещё одно мнение, очень важное для понимания образа Сталина. «Самый доходчивый образ тов. Сталина в русском кино создал Владимир Высоцкий. Его, Высоцкого, Сталин — не персона, он машина для исполнения назначенной работы. Чтобы эта работа была исполнена любой ценой — нужно всем. Но отвечает за всё — он один. Потому что вор должен сидеть в тюрьме, и всех не волнует, как он вора туда засадит. Он упрямо прёт к цели и достигает её — то напролом, то с хитринкой. Переступая по пути и через себя, и через случайных прохожих. И вот именно в этом Сталине, Сталине по Высоцкому, — весь немудрёный секрет величия. Нет, величия не крайнего русского императора — величия эпохи, величия народа, величия страны. Они там все были — Сталины. Независимо от фамилии и должности: будь то Глеб Жеглов или Иосиф Джугашвили, московский мент или властелин полумира. (А. Сорокин)». Именно поэтому Ф. Гиренок и утверждает, что «если дело пойдёт так, как оно идёт, то я стану сталинистом»!

Для духовных власовцев типа Караганова, Федотова, Пивоварова, Сванидзе, Млечина и иже с ними служение народу и державе противоестественно. Они служат тем, кто больше платит, кто обеспечивает им комфортное существование. Поэтому они не хотят гордиться Великим Октябрем, открывшим путь в будущее для миллиардов обездоленных людей всего мира. Не хотят они гордиться и Великой Победой «над фашистской силой тёмною, проклятою ордой». Для них не достойны гордости и Гагарин с Королёвым, проложившие путь человечеству в космос. Главное для них — чтоб кусок был послаще да кресло помягче. Ну, а уж лозунг, что «вор должен сидеть в тюрьме», вообще вызывает у них просто животный ужас. Ведь по всей нашей продажной и вороватой элите давно тюрьма плачет. И им не терпится побыстрее разворовать Россию и спрятаться под комфортное крылышко Запада. Поэтому все, кому хочется разворовать страну, «чтобы у них всё было и им ничего за это не было», требуют десталинизации, а те, кто хочет жить в великой державе и чтобы «за державу обидно не было», становятся сталинистами. Именно в этом главная суть борьбы продажной и вороватой постсоветской элиты против сталинизма, а значит, и против народа и державы российской. Они не хотят служить народу России. Но при этом они хотят пользоваться всеми богатствами России, как это делали бояре во времена юного Ивана Грозного, дворяне во времена Николая II или партийно-хозяйственная номенклатура горбачёвских времён. Участь у них у всех одна — история сметает их со своего пути. А вот будущее России зависит от того, будет ли у неё новый Сталин! Если нет, то карагановы распилят нашу страну на мелкие кусочки — для удобства своего потребления.

Александр Айвазов