Битва за ресурсы закончена. Забудьте

Любимый лейтмотив пропагандистов советских времён: все войны мира ведутся из-за нефти. Любые крупные конфликты Кремль рассматривал через призму интересов нефтяных компаний Америки. Столь похожий на Генри Киссинджера телеобозреватель Леонид Зорин призывал искать следы американских нефтяников даже в преступлении века — убийстве президента Кеннеди.

Уроки Ирака

Когда уже в постсоветскую эпоху Джордж Буш начал военную кампанию против Ирака, многие российские и зарубежные аналитики также решили, что в конечном итоге это война из-за нефти. Ирак, говорили они тогда, — это более 1,7 миллиарда тонн разведанных запасов нефти, или почти 11 процентов всех мировых запасов. Ирак — крупнейший производитель «чёрного золота» в составе ОПЕК и, что важно, один из основных поставщиков Соединённых Штатов. Это сырьё приходило туда путём реэкспорта, через третьи страны, в рамках программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие». Так сложилось, говорили эксперты, что американские нефтеперерабатывающие заводы настроены в технологическом смысле на определённый вид нефти, в частности, на иракскую и «родственную» ей венесуэльскую.

Режим Хусейна ко всему прочему нелегально экспортировал свою нефть по сниженным ценам, в основном в Сирию. Играя в некую политическую игру, он иногда приостанавливал её поставки на рынок: так было, в частности, в декабре 1997 года и июле 2001-го. Всё это не могло не раздражать Америку — ведь её нефтяные компании не присутствовали в Ираке, не имели прав на освоение местных недр. Так почему бы на благо национального бюджета не изменить статус-кво, попутно с решением благородной задачи по ликвидации самого режима?

Вашингтон предпочитал отмалчиваться. «США интересует лишь вопрос мира и стабильности на Ближнем Востоке, а не сырьевой потенциал Ирака», это заявление тогдашнего пресс-секретаря Белого дома Ари Флейшера стало едва ли не единственным откликом администрации Буша на рассуждения общественности о «нефтяном фоне» готовящейся военной операции против Саддама Хусейна. Критики встретили это заявление в штыки. «Учитывая привязанность Америки к нефти и всю долгую историю её присутствия в Ближневосточном регионе, это заявление нельзя расценить иначе, как лицемерную попытку ввести людей в заблуждение», — заметил по поводу слов Флейшера Майкл Реннер, эксперт вашингтонского Worldwatch Institute, автор исследования «Анатомия сырьевых войн». 
По данным Реннера, из примерно 50 вооружённых конфликтов в мире в начале XXI века четверть велась ради доступа к нефтегазовым ресурсам, алмазам, лесу, золоту, питьевой воде. А в 1990-е годы в ходе подобных «сырьевых» конфликтов погибло пять миллионов человек, от 6 до 11 миллионов стали беженцами, а отдельные правительства, полевые командиры, повстанческие группировки в таких странах, как Ангола, Либерия, Сьерра-Леоне, Камбоджа, обогатились в совокупном объёме на 15 миллиардов долларов. Однако мнение Реннера звучит неубедительно. Вооружённые конфликты и масштабные военные интервенции Америки — «две большие разницы», как говорят в Одессе. 
Нефть вряд ли являлась главной целью войны в Ираке, считает видный эксперт по Ближнему Востоку, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН Георгий Мирский. «Сырьевой мотив тогда явно преувеличивался, — утверждает он. — Многие рассуждали так: всё это затевается ради иракской нефти, чтобы произвести её массовый выброс на рынок и сбросить цены. Но если в целом экономика США нуждается в низких ценах, то национальные нефтяные компании, те же техасские, заинтересованы в высоких. Сейчас мировая добыча этого сырья держится на уровне 2,6 миллиона баррелей в день. До войны в Персидском заливе, когда Ирак мог вывозить свою нефть в любых объёмах, добыча очень редко поднималась выше трёх миллионов баррелей». Чего ради, задаётся вопросом Мирский, затевать операцию, конечная стоимость которой окажется значительно выше, чем предполагаемая «нефтяная выгода»?

Кроме того, справедливо замечает эксперт, мировые цены на нефть определяются далеко не только Ираком: есть Саудовская Аравия, Россия, ОПЕК...

Того же мнения придерживается и известный американский эксперт, профессор Калифорнийского университета Гордон Хан: «Я абсолютно уверен: в соображениях людей из администрации, касающихся Ирака, не было места нефтяному фактору. После терактов 11 сентября Буш и его команда решили устранить любую потенциальную угрозу, сделать всё, чтобы подобное не повторилось. Саддам в течение 12 лет нарушал постановления ООН, и пора было этому положить конец. У ООН было два выхода: либо организация доказывает свою дееспособность, либо даёт дорогу тем, кто реально хочет и может обеспечить международную безопасность».

Сейчас, когда Америка оказалась в нефтяной вилке — слишком низкие или слишком высокие цены одинаково опасны для неё, американские власти могут регулировать нефтяной рынок исключительно мягкими мерами. Они в состоянии открыть вентиль и слегка понизить цены или с этой же целью оказать давление на Саудовскую Аравию. Но ни о какой маленькой победоносной, а тем более глобальной войне за ресурсы в XXI веке и речи не идёт, ибо подобная акция в состоянии взорвать мир и принести воюющей стране такие неисчислимые экономические потери, что никакой доступ к «лишнему» месторождению их никогда не окупит.

Плохой хороший партнёр

Каких-нибудь полвека назад США сделали бы всё, чтобы уничтожить такого лидера, как Уго Чавес.

Вспомним многочисленные попытки покушения на Фиделя Кастро, организованный ЦРУ переворот в Гватемале, вторжение на крошечный карибский остров Гренаду, спецоперацию в Панаме по поимке диктатора Мануэля Норьеги. Но венесуэльский президент, который использует любую возможность, чтобы поиздеваться над Америкой, чего стоит только одна его реприза в ООН в адрес Буша о том, что после ухода президента США в зале запахло серой, был и остаётся фигурой неприкосновенной.

Даже после того как были выявлены связи между венесуэльским режимом и левыми повстанцами из колумбийских FARC, после того как Венесуэла взяла на себя роль главного спонсора маргинальных режимов Латинской Америки — Кубы, Никарагуа, Боливии, после демонстративного укрепления отношений между Венесуэлой и Ираном, после того как в газетах Германии и США появились сообщения о том, что на северном побережье Венесуэлы могут быть размещены иранские ракеты, нацеленные на Америку — эта информация до сих пор ни подтверждена, ни опровергнута, Барак Обама заявляет в одном из предвыборных интервью, что «Чавес не представляет угрозы национальной безопасности США». Невероятно, но факт!

Если Чавес назвал свой курс «социализмом XXI века», то, похоже, Вашингтон взял на вооружение по отношению к его режиму политику «реализма XXI века». Смысл её заключается в том, что никакие идеологические разногласия не мешают двум странам поддерживать нормальные торговые отношения. Венесуэла является пятым по величине поставщиком нефти в США. В прошлом году Америка покупала у правительственной нефтяной компании Petroleos de Venezuela 984 тысячи баррелей в день, что составляет 50 процентов всей экспортируемой Венесуэлой нефти.

Остальные пятьдесят процентов Венесуэла распределяет среди менее выгодных клиентов. Она отправляет танкеры с нефтью в Китай в счёт уже полученных и потраченных китайских кредитов, фактически бесплатно поставляет до 100 тысяч баррелей нефти в день Кубе, а также продаёт нефть другим левым латиноамериканским режимам вполцены и на условиях кредита в один процент годовых. Единственной страной, которая платит Уго Чавесу за нефть живыми деньгами, являются США. И эта нефть идёт бесперебойно и в срок, невзирая ни на какую антиимпериалистическую пропаганду венесуэльского вождя. Как пишет испанская El Pais, «борьба против проклятой империи может быть вполне рентабельной».

Реализм Вашингтона базируется на том, что Уго Чавес является самым популярным лидером Венесуэлы, хотя, конечно, США предпочтительнее было бы видеть в президентском дворце Мирафлорес бывшего кандидата в президенты, проигравшего выборы, Энрике Каприлеса. Но и Чавес, при всей своей публичной клоунаде, лидер прагматичный. Он понимает, что потеря североамериканского рынка будет для него катастрофой. Ведь помимо стабильных поставок нефти в Америку Венесуэла имеет на территории США и крупную собственность в виде нефтяной компании Citgo Petroleum Corporation, являющейся дочерним предприятием государственной Petroleos de Venezuela. Она осуществляет перевозку нефти и нефтепродуктов в США, их переработку и продажу бензина и масел через разветвлённую сеть колонок Citgo, которые можно увидеть в большинстве американских штатов. А вдоль главной автомагистрали, ведущей из Вашингтона в Нью-Йорк в штате Нью-Джерси, компания и вовсе монополизировала продажу бензина.

Неудивительно ли, что США весьма мягко реагируют на все попытки словесного шантажа со стороны Чавеса. Так, в 2008 году Уго Чавес пригрозил прекратить поставки нефти в США, если суд поддержит требование Exxon Mobil заморозить активы Petroleos de Venezuela. До этого венесуэльский лидер подписал декрет о национализации нефтяных месторождений в бассейне Ориноко. Согласно документу, иностранные компании должны были продать Petroleos de Venezuela долю в размере не менее 60 процентов в проектах по добыче нефти.

С этими условиями согласились BP, Chevron, Total, Statoil. После пересмотра договора Венесуэле стало принадлежать три четверти всех проектов в дельте Ориноко вместо прежних 40 процентов. Exxon Mobil и Conoco Phillips, сначала согласившиеся работать в новых условиях, позднее заявили, что не будут заключать договоров по разведке и добыче нефти в Венесуэле и подали на Petroleos de Venezuela в суд.

Однако угроза Чавеса возымела действие. США так и не стали предпринимать никаких действий против Венесуэлы.

Если масштабная национализация американской собственности, предпринятая Фиделем Кастро в начале 1960-х годов, привела к экономическому эмбарго США против Кубы, то в отношениях с режимом Чавеса господствует принцип «просто бизнес, ничего личного».

Нефтяная зависимость

Похоже, что в Венесуэле американцев беспокоит в первую очередь деградация нефтяной промышленности страны из-за волюнтаристской политики Чавеса и плохого менеджмента. Так, производство нефти компанией Petroleos de Venezuela, составлявшее в 1998 году, до прихода к власти Чавеса, 3,5 миллиона баррелей в день, в 2012-м упало до 2,4 миллиона баррелей, а экспорт нефти за этот же период сократился с 3 миллионов до 1,6 миллиона баррелей. В то же время штат сотрудников Petroleos de Venezuela за 14 лет вырос с 32 тысяч до 105 тысяч человек.

Как пишет венесуэльский публицист Ибсен Мартинес, «главный враг Уго Чавеса — его собственное нефтегосударство». Похоже, что Соединённым Штатам, которые обрисовали себе светлый путь в энергетическое будущее, остаётся только ждать, когда авторитарный режим Чавеса сам падёт под грузом нефтяной зависимости.

Долготерпение американских властей по отношению к, казалось бы, насквозь враждебному режиму Чавеса лишний раз подтверждает тезис о том, что в современном мире войны за нефть являются полным анахронизмом. Нефти — лёгкой, шельфовой, сланцевой — всем хватает. А странам, что большим, что малым, гораздо выгоднее тратить деньги на торговлю ею, чем на ведение боевых действий и ликвидацию их последствий.