Е. Вам. Лжеучёные-4

Продолжение.

Предыдущую главу см. -

Многие годы я посещал в МГУ семинар по синтетической геометрии и номографии, руководимый профессором С. В. Бахваловым. Ученица   С.П.Финикова Майя Владимировна Васильева стремилась пристроить меня к какому-нибудь сильному геометру.

В то время известным в Союзе специалистом в области проективной геометрии был Александр Александрович Глаголев. Встречу с ним мне организовали с помощью П.Н.Глаголевой -   приятной   старушки, работавшей на кафедре геометрии в пединституте. А.А.Глаголев заведовал кафедрой математики в институте народного хозяйства им. Плеханова. Вечером в темном коридоре я долго ожидал приема. Профессор встретил меня сухо. поинтересовался, чем занимаюсь и сказал, что подумает, какую задачу дать. Я видел перед собой специалиста в той области математики, к которой имел внутреннее призвание , и потому волновался.

Присутствовавшая при разговоре аспирантка А. А. Татьяна Солнцева вдруг выпалила: "Вот будущий ваш наследник ! Он понесет знамя проективной геометрии дальше".

Эти слова омрачили настроение А. А. , и мой визит прошел вхолостую. Однажды я выступил с научным докладом на семинаре С. В. Бахвалова.

С. В. и А. А. были приятелями . Послушать мое сообщение пришел профессор Бюшгенс. Доклад прошел успешно, но надежда Майи Владимировны связать меня с Бюшгенсом не оправдалась. Глаголева на докладе не было. Позже мне рассказали, что А.А. очень ругал своих аспирантов и, в частности, Солнцеву за то, что они не смогли повлиять в отрицательном плане на ход выступления. Вместо того, чтобы привлечь человека, интересующегося синтетическим направлением в проективной геометрии, А.А. оттолкнул меня. Замечу. что специалистов в данной области в то время в Союзе можно было пересчитать на пальца одной руки.    Входить в науку мне было суждено не только с друзьями, но и с недоброжелателями. Результаты, доложенные в МГУ, были позже значительно расширены и оформлены мною в виде статьи, посланной в академический журнал "Математический сборник".

Третий Всесоюзный математический съезд проходил в МГУ. Я был его участником и выступал с докладом на геометрической секции. Во время моего выступленияя А.А.Глаголев сидел рядом с Солнцевой и что-то писал.. Когда доклад был закончен. Солнцева от своего имени прочитала записку. Суть ее заключалась в следующем: работа не нова, ее результаты имеются в литературе.

-   Укажите, где именно - вмешался С. П. Фиников.

-   Да. да - воскликнул Глаголев - результаты известны, но сейчас мы литературу не помним -.

Это сообщение Солнцевой и Глаголева ставило под вопрос опубликование моей статьи.

По окончании съезда пришлось разыскивать Солнцеву, которая отдыхала где-то под Москвой на даче. и просить ее указать обещанную литературу.

-  Да я сама не знаю - оправдывалась она - все это Александр Александрович -.

Прошли месяцы, прежде чем С.П. Фиников получил письмо с указанием источников. Отыскал я их в Ленинской библиотеке и представил С.П. Моих результатов в них не оказалось.Подлость не сработала. и статья была опубликована.

Майя Владимировна через Финикова устроила мне встречу с А.Н.Колмогоровым. Он взял мою работу по проективной геометрии и попросил позвонить через некоторое время. М.В. надеялась, что Колмогоров возьмет меня в аспирантуру. Спустя неделю я звонил академику.

-  Взять вас в аспирантуру не смогу, но хотел бы поговорить о вашей работе .

В аспирантуру не возьмет, так к чему разговоры - думал я и не поехал на встречу с академиком. Этот шаг был глупым, детским. В то время я не понимал существа научной работы и в слове "аспирантура" усматривал что-то величественное. Возможно, что встреча с Колмогоровым могла круто изменить маршрут моей жизни, но это только вероятность. поскольку мы видим все свои пути лишь позади, не впереди.

"Сердце человека обдумывает свой путь. но   Господь управляет шествием его" . (Притч. 16.9 ).

Через некоторое время меня познакомили с Н.Ф.Четверухиным. Первая встреча состоялась в академии педагогических наук на Полянке. Приемная.   секретарша.   две   огромные.   обтянутые   черным дермантином двери с табличками. За   одной   из   них   сидел академик Николай 'Федорович Четверухин.

Высокий, худой, интеллигентный. с особой теплотой и вниманием относившийся к женщинам, на что я обратил внимание уже во время первого посещения Академии, он очень спокойно выслушал меня и предложил подумать над несколькими     задачами   из   области начертательной геометрии. Во время второй встречи с Н. Ф. я поинтересовался возможностью поступить в аспирантуру. Он сразу же предложил место в очной аспирантуре в институте методов обучения. От этого предложения я отказался наотрез. - Возьмите меня в аспирантуру МАИ,— попросил я.Он пообещал дать ответ через некоторое время.   Долго ждать не пришлось. Вход в аспирантуру МАИ оказался для меня закрытым, но соискателем на кафедру прикладной геометрии, где Н.Ф. работал на полставки, оформили. Соискатель - это человек, который имеет право сдать кандидатские экзамены. Два кандидатских экзамена по проективной геометрии и английскому языку были сданы на отлично. Философию сдавать сразу не разрешили. Вы, мол, походите годик, послушайте, а потом видно будет. Вскоре я перескочил и через этот барьер. Экзамен по диалектическому и историческому материализму был сдан с общей оценкой - удовлетворительно.

Помню, как посадили группу аспирантов в какой—то аудитории. дали вопросы и оставили готовиться без присмотра. Все аккуратно списали ответы, а мне не удалось по причине плохого зрения.

Штатный философ Мулкиджанян, выслушав меня, сказал: - Ну теперь я буду вас проваливать - и задал вопрос: - почему прогрессивные режимы победили в соцстранах ? - С нашей помощью, - ответил я .Этого было достаточно. чтобы партийный армянин рассчитался со мной   сразу за всех сдавших
ранее.      Поставить вам хорошо не могу — заявил Мулкиджанян, думая, что я уйду. — Только "уд" —на что я мгновенно согласился. Последний кандидатский экзамен по начертательной геометрии был сдан на отлично .     Мне выдали удостоверение ( форму номер 6) о сдаче кандидатского минимума.

К этому времени были опубликованы несколько моих статей и подготовлена кандидатская диссертация. Николай Федорович одобрял все мои начинания, но не помогал ни в вопросах науки, ни в устройстве на работу, ни в выборе места для зашиты. . Он всегда шутил: - Подумаешь, человек не числится в штате: писатели и художники тоже нигде не числятся и, вообще, спасение утопающих —дело рук самих утопающих.

Для подачи диссертации нужна была характеристика с места работы. В то время такого постоянного места у меня не было. а потому и "нормальной" характеристики получить было негде.

Собрал я кое-какие   бумажки, приложил их   к   переплетенной диссертации и отнес в ученый совет МАИ.

В то время я не имел ни малейшего представления о том. как работает машина присвоения ученых степеней и званий. Пролежала моя диссертация в шкафу довольно долго. От секретарши узнал, что математику никто смотреть не хочет. Пришел я с этим известием к Николаю Федоровичу и спрашиваю: - как

быть ? -  Вы имеете право подать ее в любой математический совет - сказал Н. Ф. И снова я оказался наедине со своими трудностями. По воле Господа путь мой в кандидаты наук лежал через тот   самый пединститут, который двумя - тремя годами назад окончил. Уговорил я проректора Холмогорцева принять работу. Он передал её на кафедру С. П. Финикова. и машина заработала.

Старейший русский ученый. известный в мире   дифференциальный   геометр. профессор с   большой   буквы.   заведующий   кафедрой дифференциальной геометрии в МГУ и кафедрой геометрии в МГПИ,

имевший десятки аспирантов, учеников и последователей, поддержал и меня - начинающего     синтетического   геометра.   Впервые я почувствовал, что такое научный руководитель и с нескрываемой

завистью смотрел на его аспирантов.

В 1958 году несколько раз я побывал у Сергея Павловича дома: нужно было подписывать некоторые документы для защиты. С особым волнением шёл по Арбату на Собачью площадку, где находился маленький обшарпанный домик, на первом этаже которого располагалась квартира Финикова.

С лестничной площадки дверь открывалась сразу в комнату.

Там за круглым столом сидел профессор в костюме, в накрахмаленной белой сорочке с галстуком. Напротив два аспиранта — В. Гольдберг и Дуничев. Сергей Павлович очень серьезно работал с аспирантами. но

с этими двумя. просто не повезло: Гольдберг был в институте заурядным   студентом,   а   Дуничева   толкала   в   аспирантуру парторганизация, как способного активиста. проявившего себя на комсомольской работе. Защита моей кандидатской диссертации состоялась в мае 1959 года, а в июне I960 ВАК утвердил решение совета. Так я стал кандидатом физико-математических наук.

В то время слова: кандидат наук, доктор наук, доцент, профессор ассоциировались в моём сознании с именами Майи Владимировны, Сергея Павловича. Четверухина. Бахвалова и других   известных

математиков, в узком кругу которых я вращался.

Но постепенно туман. окутавший действительность,   рассеивался, жизнь сталкивала меня с разными людьми, показывала   свои доселе невидимые стороны. И только теперь, спустя десятки лет, я могу

прочесть лекцию на тему:

"ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан".

Существует много различнух путей к этой цели. Все они. как на карте автомобильных дорог.   могут быть   помечены значками. указателями, номерами.

Проедемся по дороге с указателем "ж" - женский путь.

Когда-то этот путь представлял собой узкую тропу, по которой карабкалась женщина в сопровождении рыцаря. Примером может служить   Софья Ковалевская. В "Лекциях о развитии математики в   XIXстолетии" (Москва - Ленинград , 1937 ) Феликс Клейн пишет: "Первое, что бросается в глаза, это то. что ее работы находятся в

столь тесной связи с работами Вейерштрасса и в такой мере написаны в стиле Вейерштрасса, что не видно, в какой мере эти работы заключают её собственные мысли", и там же: "С одной стороны имеются энтузиасты, воспевающие и восхваляющие её как героиню, а с. другой стороны, имеются скептики, более склонные к тому, чтобы осудить как ее жизнь, так и ее работы".

Я не отношусь ни к тем ни к другим, поскольку склонен видеть в женщине женщину, мать.хозяйку.

Безусловно, среди женщин есть очень способные к математике и другим естественным наукам, которые добились и добиваются ученых степеней и званий самым наичестнейшим образом, но таких - единицы.

К их числу относится М.В.Васильева, о которой я уже писал. Что касается её научного руководителя С. П. Финикова. то более чистого человека в отношении к женщине я никогда не встречал.

В наши дни дорога "ж" - широкая и кратчайшая. Она устлана простынями и подушками. а наибольшая интенсивность   движения наблюдается по ночам.

Аспирантка Червинская, поднимая бокал   в честь успешной защиты своей диссертации по прикладной геометрии, сказала: Я пью за те бессонные ночи, которые привели меня к сему дню

Этот тост под общий смех присутствующих был особенно хорошо воспринят. так как каждый, сидящий на банкете, прекрасно знал, а иной и испытал всю сладость этих ночей. Шампанское и слова Червинской возымели своё возбуждающее действие на мужское воображение, и потому закуски на столе пожирались с удовольствием, близким к сексуальному.

Одна из интермедий. преподносимых со сцены. имеет   примерно следующее содержание: он стремится стать доктором и профессором для того, чтобы любить.

Он достигнет цели, когда выложит все свои силы и истреплет нервы   так, что, став профессором_л не сможет никого уж полюбить. А я уже люблю .

Известный геометр Борис Абрамович Розенфельд имел очень много аспиранток. На одной из конференций кто-то обратился к Б.А. : - Это ваш гарем ?

— Heт, - спокойно ответил Б.А,.— это мои аспирантки.

Он создал целое направление - "флаговые пространства", и каждая аспирантка получала свой "флажок" не безвозмездно. В каждую из них он вкладывал две свои головы.

Когда Б.А. отмечал   пятидесятилетие в пединституте города . Иваново, то за длинным- длинным столом сидело более тридцати его  аспиранток. Двигаясь вдоль края стола с бокалом в руке,   он чокался с каждой и целовал в губки.

-       А я пью за жену Бориса Абрамовича, - заявил ректор. - Быть женой Бориса Абрамовича очень трудно.

Большинству своих аспиранток Б.А. писал диссертации от начала до конца, что подтверждалось структурой и длиной фраз этих трактатов. Он рано впал в грех прелюбодеяния, о чём было известно всем. На одном из семинаров в МГУ докладчик ссылался на какую-то фамилию мужского рода.

-       Так. ведь, это женщина ! - воскликнул Розенфельд. На минуту воцарилась гробовая тишина. -  Вам, Борис Абрамович, виднее - промычал сбитый с   толку
выступавший, и  в зале раздался дружный смех.

Говорят, что мужчина краснеет в жизни только два раза: первый раз. когда не может второй, а второй, когда не может первый.

Женщина краснеет в жизни много раз: когда первый раз отдаётся, первый раз изменяет, первый раз продаётся и т.д.

Сколько же раз приходится краснеть многим аспиранткам ?

Как правило, они краснеют на защите диссертации. Двадцать минут позора и - благополучие на всю оставшуюся жизнь. Но для этих двадцати минут нужно поработать ножками с шефом. с косультантом по науке, с оппонентами, с рецензентами. с влиятельными членами совета, с секретарём совета и т. д. И если кому-нибудь из мира "влиятельных" она откажет, то вероятность потерпеть фиаско резко возрастает.

Помогал я в диссертационной работе способной девушке из Барнаула Светлане Сдеревой. Диссертация ее была принята на рассмотрение в совет при пищевом институте. Вызвал её рецензент к себе на "хаус." но удовлетворить плотские потребности не удалось. Написал он со злости безграмотный отрицательный отзыв, и поехала Светлана в
родной город «неостепенённой».

Между аспиранткой и её руководителем. естественно.     могут возникнуть очень тесные взаимоотношения. Осуждать это нельзя, если шеф, одарённый в своей области человек, действительно руководит   работой, а аспиранткой управляют духовные потребности. Алла Васильева - лауреат международных конкурсов виолончелистов - бывшая аспирантка   Мстислава Ростроповича. С какой любовью, уважением и благодарностью она посылала поздравительную телеграмму своему бывшему Учителю в Америку ! Я близко знал Аллу и был свидетелем её работоспособности, понимания музыки, исканий нового в давно забытом старом.

В те шестидесятые годы я ничего не знал о Ростроповиче. Только много лет спустя благодаря "Голосу Америки" и другим   западным радиостанциям- заочно познакомился с этим большим музыкантом и человеком. Можно смело утверждать, что Алла и её наставник были достойны друг друга.

Довольно большой процент женщин попадает в аспирантуру из-за несложившейся семейной жизни, стремясь обеспечить себе независимость в будущем. Тут трезвый житейский расчет, и достижение цели обеспечено, так как устоять против женских чар очень трудно да и не к чему .

Аспирантка МАИ Акимова продвигалась по "научной" лестнице тем быстрее, чем выше поднимала свою юбку. На защите ее юбка была минимальной из всех миниюбок. В итоге члены совета аплодировать не могли - все держались за... .

Очень хорошо иметь в качестве научного шефа не ученого, а "руководителя науки" . Такой - вызывает к себе в кабинет простого ученого и просит его: помоги написать диссертацию. а я тебе квартиру, или садовый участок выделю, или в должности повышу, или что другое. Сколько учеников вырастает таким путем у ректоров, директоров, министров, академиков и прочих проходимцев на поприще науки. Защищать диссертацию с такими руководителями легко.

Заяц защищал диссертацию. Член ученого совета волк спросил: - Зайчик, ты меня не боишься ?

- Нет.- ответил косой. - Тогда выйдем предложил  волк. Через несколько минут в коридоре возник дикий шум. Дверь    открылась , и в зал был заброшен растерзанный волк. Встала лиса и спросила: - Зайчик, и меня ты не боишься ? Нет,- ответил косой. - Выйдем, - вежливо сказала лиса. Вышли, и через минуту разодранная в клочья, она валялась в зале. Ученый совет   притих. Вдруг в дверях показалась морда льва:        - Кто еще против моего аспиранта ?

Заметим, что по этому пути идут и аспиранты мужского пола. В Москве на Садовом   кольце,   недалеко     от   планетария, находилась академия общественных наук при ЦК КПСС. В ней жили и учились партийные работники страны.

Три года провел в стенах этой академии Константин Тимофеевич Денисенко. Познакомился я с Костей в Кабулети: отдыхали   в санатории в одном номере. Был он " начальником*' Чукотки. От простого милиционера   поднялся Костя по скользкой партийной лестнице до престижного учреждения. Его шеф возглавлял закрытый ВАК по философским наукам, имел стометровую жилплощадь на одного и беспробудно пил. После посещения шефа,- жаловался Костя,- всегда болит голова: заставляет пить и отказаться нельзя.   Иногда Тимофеевич проводил меня в помещение академии. Там была , столовая, идеальная и по чистоте и по "содержанию". За семьдесят - восемьдесят копеек можно было пообедать,   как в   ресторане "Националь" за червонец. - Видел бы ты столовую в ЦК КПСС, - как-то заметил Костя . - Однажды получил специальный талон и пообедал там.   Все есть. даже птичье молоко .

Во время пребывания в академии К.Т. писал "диссертацию" на тему: о роли кандидатов в партию в строительстве коммунизма, но больше времени уходило у него на застолья и гулянки.   Диплом кандидата исторических наук получил в этом самом для других закрытом ВАКе.

С каждым годом Костя пил всё больше и больше. Когда он напивался, то не шумел, не ругался. а что-то тихо бормотал. как сугубо ответственный работник. Однажды в ресторане Москва мы прихватили нескольких женщин. уселись .за большой стол и задумались над проблемой выбора. Опытный официант поставил на стол бутылку водки и исчез. Посидели мы. посидели и начали пить. естественно, без закуски. Тактика официанта была направлена на финальный  обсчёт посетителей. В этот вечер он не додал нам двадцати пяти рублей сдачи.

За то время, пока мы сидели. Костя   пару раз сблевал прямо за столом, а. выйдя на улицу, оправился у колонн с видом на Кремль. - В нашей работе, - утверждал Денисенко, - не пить нельзя.

Константин  

Денисенко

В эпоху Брежнева Костя шёл в гору и занимал высокие посты   в обкоме партии Магадана.

Однажды приехал он в командировку в Москву и остановился в гостинице Россия. Естественно, подарки привез с севера для тех. от кого зависело его продвижение.

Сидим мы с ним в номере, первый час ночи, а баб нет. - Поедем в академию, - предложил он, и мы отправились. захватив с собой спиртное. Вахтер, дремавший в кресле, удивился. увидев в такой поздний час двух мужиков, но Костя предъядзи,л свою книжечку и добавил: «нужно поздравить с днём рождения». Нас пропустили. Костя прекрасно ориентировался в зигзагообразных     коридорах академического лабиринта и потому быстро привел меня в комнату, где по всему виду только что закончилось застолье.

Хозяйкой комнаты была чукчанка - будущая "партайгеносе" северных народов. Она привела подругу - эстонку Золвейку Яновну,
симпатичную на лицо. но болезненно полную слушательницу "высокой академии". Стол быстро восстановили, и в комнате зазвучали
партийные тосты.                            

Костя любил поднимать за Сталина; эстонка возражала. Изрядно заправившись, Золвейка взяла меня за руку и отвела в свой номер. Костя остался у чукчанки. Эстонка по окончании     академии

готовилась занять пост министра образования в своей республике. Обе девицы в качестве диссертаций выдали нагора компиляции из
имеющихся партийных документов.  

Партаппаратчик призван руководить людьми, среди которых есть и учёные. Вдруг они_ч несерьёзно отнесутся к спущенным сверху ц. у.
Могут подумать про себя: будут тут нам. профессорам, указывать неграмотные людишки. Чтобы такого не произошло, партийный чиновник одевает на себя ученые регалии. Вот теперь он может говорить на равных: ты кандидат и он кандидат, ты доктор и он доктор. а как иначе ? Разве '"может фельдфебель, даже принадлежащй службе СС, командовать генералом ? Как-то несолидно. Бездарный,   тупой, ограниченный партийный неуч одевает на себя доспехи учёного и
окружающие удивляются:                      ,|

                   "да это же вовсе другой человек ! А он - тот же  

                  самый.

Вот уж, действительно, всё относительно, всё. всё !"

Не нужно зубами грызть гранит науки, как это. например, делал до новой эры философ и оратор Марк Цицерон.

С появлением волшебных сказок жизнь пошла иная. Взмахнул волшебной палочкой - и ты - Цицерон, достал бутылку с джином и превратился в джинна. Идешь и поешь: Эх, хорошо в стране советской жить ! В ней не только волшебных палочек, но и волшебных бумажек хоть пруд пруди.

Стоит мильтон на углу и размахивает своим волшебным жезлом: что ни взмах - трояк в кармане. Постоит он несколько часов и месячный
оклад учителя домой приносит.                         

С волшебной бумажкой еще проще. Коммунист. капитан пятого отделения ГАИ Москвы спекулировал водкой. Схватили его и показали по телевидению. Очевидно, волшебство в удостоверении заело. Если в давние времена Есенин не мог открыть двери в Хорасане, то перед пиписателем и покакателем в штатском распахиваются любые ворота. В газете "Вечерняя Москва'¹ от 21 - го июня 1986 года появилась статья: "Возьмемся зя руки". В ней воспета школьница Катя Лычева, которая с помощью волшебных сил госбезопасности, якобы, осуществляет "миротворческую" миссию. Наша Катя олицетворяет некую американку Саманту Смит , возникшую, очевидно, также по воле Аллаха с Лубянки. Смешно говорить об образовании, знаниях, опыте и т.п. ребёнка, но клейкий ярлык превращает Лычеву в СССР в товар первого сорта.

Вce карты перепутала страшная болезнь СПИД, или, другими словами, — Система Перестройки И Демократии. Куда- ни направишь луч прожектора, везде высвечиваются навозные кучи и тучи больших жужжащих мух..

"Дело о хлопке".

В газете "Известия" от 5 - го сентября 1986 года опубликована статья "Дело о хлопке". Не подумай. дорогой читатель. что с сельским хозяйством в стране нелады. В этой области всё нормально, и СССР выйдет на первое место, как только избавится от четырех мелких помех: весны, лета, осени и зимы. Речь идет о министерстве Узбекистана, где все работники во главе с министром   Усмановым - воры. Сам министр , кандидат технических наук, даже представления не имел, о чём его   диссертация. Он пользовался известным в   Союзе принципом:

"Вес должностного лица измеряется не способностью во всех случаях соблюдать закон, а обратным - безнаказанностью при его нарушениях".

Вce эти руководящие кадры снизу доверху и сверху донизу превратили правду, науку, разум в предмет торговли.