Южнокорейская модель построения демократии

Южнокорейская модель: удачное совпадение интересов

 

 

Опыт демократизации Южной Кореи во многом необычен – страна, разделенная многолетней войной и испытавшая невиданный экономический бум, смогла относительно быстро, хотя и драматично, перейти от военного режима к конкурентному политическому устройству. Как и почему Южная Корея стала демократией, и чем ее опыт полезен для сегодняшней России?

Уроки диктатуры

Важнейшим событием корейской истории стала война 1950-1953 годов между Севером и Югом страны, на стороне которых выступали СССР и Китай, с одной стороны, и США – с другой. Война, в которой погибли не менее 2,5 миллионов человек, официально не закончена и по сей день – было лишь подписано перемирие, по которому Корея оказалась разделена на два государства.

Помимо глубокой травмы для всей страны, война повлекла за собой массированное военное присутствие США в Южной Корее на протяжении всей "холодной войны". Американцы были заинтересованы в стабильности режима на Юге Корейского полуострова, и потому поддерживали лояльных им диктаторов. В свою очередь, угроза с Севера легитимировала в глазах многих южнокорейцев силовые методы правления страной.

Первым президентом Южной Кореи после провозглашения независимости в 1948 году был Ли Сын Ман, герой многолетней борьбы за независимость страны от Японии, жесткий антикоммунист и ключевая фигура сопротивления Северу во времена войны. Во времена его правления за фасадом лозунгов о "суверенной демократии" южнокорейского образца (риторика, хорошо знакомая россиянам) скрывался слабо прикрытый авторитарный режим, жестко подавлявший своих противников. Весной 1960 года, в ответ на сопровождавшееся массовыми фальсификациями переизбрание Ли Сын Мана на четвертый президентский срок, в Сеуле и других городах страны вспыхнули студенческие беспорядки ("апрельская революция"), которые приобрели массовый характер. В итоге 85-летний Ли Сын Ман вынужден был бежать из страны, и власть на короткое время перешла к оппозиции. В Южной Корее воцарился хаос, управление страной оказалось полностью парализовано, национальная валюта была наполовину девальвирована, и на фоне нестабильности в 1961 году к власти пришли военные.

Генерал Пак Чон Хи
Путч, который возглавил генерал Пак Чон Хи, не встретил массового сопротивления в южнокорейском обществе, переживавшем глубокий кризис. Спустя два года Пак Чон Хи победил на президентских выборах и позднее был переизбран на новый четырехлетний срок. Затем под сильным давлением парламент страны поменял конституцию, позволив Пак Чон Хи баллотироваться в третий раз, после чего генерал, вновь придя к власти, объявил чрезвычайное положение, распустил парламент и провел через референдум новую конституцию Южной Кореи. Помимо прочего, всеобщие президентские выборы были отменены, срок полномочий главы государства продлен с четырех до шести лет, а число этих сроков не ограничивалось.

 

Именно во времена правления Пак Чон Хи Южная Корея пережила беспрецедентный рост экономики, известный как "корейское экономическое чудо". Ее основой стали мощные финансово-экономические конгломераты (чеболи), управлявшиеся семьями "олигархов", но тесно связанные с государством, поддержанные и спонсированные правительством. Их названия – Hyundai, Daewoo, Samsung – позднее стали мировыми брендами: Южная Корея за два десятилетия проделала путь от слаборазвитой аграрной страны до индустриальной державы и мирового лидера в ряде отраслей. "Олигархи" начали играть важную роль в управлении: правительство и большой бизнес в Южной Корее представляли собой "взаимных заложников".

Казалось, что правлению Пак Чон Хи угрожают лишь внешние вызовы: противостояние с Севером не прекращалось, и диктатор пережил две попытки покушений, организованных северокорейцами (в ходе одного из них погибла его супруга). Но главные риски для авторитарных лидеров часто исходят от их окружения. Пак Чон Хи не стал исключением. В октябре 1979 года, на фоне растущего недовольства диктатором и усиления конфликтов в руководстве страны, Пак Чон Хи был застрелен начальником службы безопасности Южной Кореи.

 

Вслед за этим разгорелся новый раунд борьбы за власть, в котором решающем аргументом стала военная сила. В результате очередного переворота у руля страны оказался другой генерал – Чон Ду Хван, который ввел чрезвычайное положение. В ответ на это в 1980 году вспыхнула новая серия массовых беспорядков, наиболее крупными из которых стали студенческие выступления в городе Кванжду, жестоко подавленные войсками (в их ходе погибло до 2000 участников).

Сеул сегодня
Находясь во главе государства, Чон Ду Хван вновь поменял конституцию Южной Кореи. Он продлил президентские полномочия до семи лет, но ограничил их одним сроком. Однако, в отличие от времен Пак Чон Хи, когда экономический рост оправдывал авторитаризм в глазах многих южнокорейцев, при Чон Ду Хване ситуация поменялась. Модернизация, которую пережило южнокорейское общество за два десятилетия, привела к тому, что запрос на перемены со стороны граждан стал расти, а ответом на репрессии стало нарастание сопротивления режиму и внутри страны, и за его пределами. Нечто подобное мы видим и в сегодняшней России: на митинги протестов против авторитаризма выходят как раз те, кто стал бенефициариями достигнутого при нем экономического роста – граждане "перерастают" авторитарный режим, который становится жертвой собственных успехов.

 

Игра на опережение

Под давлением оппозиции Чон Ду Хван заявил о намерении провести всеобщие выборы президента Южной Кореи, но всячески затягивал внесение поправок в конституцию, а затем и вовсе отложил этот шаг до проведения в 1988 году в Сеуле Олимпийских игр, которых южнокорейское правительство добилось, стремясь повысить международный престиж страны. Весной 1987 года Чон Ду Хван заявил о том, что его преемником на посту главы государства вскоре станет другой генерал и ближайший соратник – Ро Дэ У, возглавлявший на тот момент подготовку к Олимпиаде.

Сеул сегодня
Это заявление спровоцировало новый всплеск массового протеста. Но, в отличие от ряда прежних выступлений против режима, к ним присоединились куда более широкие круги: сопротивление оказалось поистине всенародным. Во-первых, поднялась новая, намного более мощная, чем раньше, волна студенческого движения. Во-вторых, оживились профсоюзы, и по всей Южной Корее, где доселе не было серьезных забастовок, прокатилась большая забастовочная волна, насчитывавшая более 300 тысяч человек.

 

Наконец, протестующих поддержали прежде лояльные режиму представители христианских церквей — и протестанты, и католики подняли свой голос против режима. В ходе подавления одного из студенческих выступлений полиция убила одного из активистов: его похороны в июне 1987 года обернулись невиданной массовой демонстрацией, когда на улицы вышли около полутора миллионов участников. Несколько протестных течений, даже не вступая в формальную коалицию, слились в единый поток, основанный на "негативном консенсусе" против сохранения статус-кво.

Сеул сегодня
К этому моменту возможности выбора вариантов ответа для властей были ограничены. Силовое подавление южнокорейского "марша миллионов" оказалось уже невозможным, в том числе и из-за нежелания "терять лицо" в преддверии Олимпиады, и из-за нежелания властей нарваться на новые конфликты в военном руководстве. Усилилась и критика в адерс южнокорейских лидеров со стороны США, опасавшихся роста военной нестабильности в регионе. Тянуть с политическими реформами было уже нельзя, и в итоге единственным решением оказался нестандартный шаг: южнокорейские власти сами начали и возглавили процесс демократизации. К такому решению их подталкивали и "олигархи", не без оснований полагавшие, что протесты нанесут ущерб и экономическому благополучию страны, и их собственному богатству. После трехнедельной серии массовых протестов была принята новая конституция Южной Кореи и объявлены всеобщие президентские выборы, на которых осенью 1987 года победил Ро Дэ У, выдвинутый правящей партией. Оппозиция не смогла выставить против него единого альтернативного кандидата и потому проиграла. Ро Дэ У оказался куда более гибким политиком, нежели его современник Михаил Горбачев. Он сыграл (безусловно, под давлением оппозиции) на опережение и выиграл время: Горбачев же промедлил, и ситуация вышла у него из-под контроля, а вскоре он и сам лишился власти.

 

Выборы 1987 года, позволившие прежней элите сохранить власть, привели к тому, что в Южной Корее появилась многопартийность: новые демократические "правила игры" были приняты и прайедставителями старых правящих групп, и их противниками. Более того, в свою бытность президентом страны Ро Дэ У предпринял еще один нестандартный шаг: он смог добиться объединения своей партии с одной из двух ведущих оппозиционных сил, а бывший лидер оппозиции – Ким Ен Сам – стал преемником Ро Дэ У и одержал победу на состоявшихся в 1992 году новых президентских выборах.

И хотя прежняя южнокорейская элита не смогла надолго удержать бразды правления (Ро Дэ У был осужден по обвинениям в коррупции, а Чон Ду Хван предстал перед судом по обвинениям в массовых репрессиях в Кванджу, хотя в конце 1997 года оба были помилованы), наследники авторитарного режима по-прежнему остаются на южнокорейской политической сцене, да и чеболи, несмотря на серию коррупционных скандалов и отставок ряда их руководителей, по сей день определяют лицо южнокорейской экономики. После сорока лет авторитарного правления Южная Корея уверенно пошла по пути демократии, хотя этот путь отнюдь не был усыпан розами.

 

Южнокорейский опыт учит нас тому, что не всегда авторитарные режимы держатся до последнего за сохранение прежнего порядка, и порой могут сами инициировать перемены, а то и выигрывать от них. Но такое развитие событий возможно лишь тогда, когда давление на власти со стороны оппозиции оказывается достаточно сильным, а лидеры режимов обладают достаточной гибкостью для политического маневра.

Конечно, прямые параллели с сегодняшней Россией кажутся неуместными. Мы едва ли можем представить себе, что в ближайшие годы, например, Путин под давлением оппозиции уступит свой пост, скажем, Сергею Собянину, который победит на конкурентных выборах главы государства, после чего "Единая Россия" объединится с "Парнасом", чтобы на очередных президентских выборах выдвинуть в качестве нового преемника, например, Михаила Касьянова. Однако подобное развитие событий казалось невероятным вплоть до начала 1987 года и в Южной Корее. Оно стало возможным в силу удачного совпадения интересов самых разных сил – от "олигархов" до международной общественности, и в итоге привело к быстрой трансформации диктатуры в демократию. Будущее покажет, в какой мере этот опыт окажется востребован в России.

 

Владимир Гельман, кандидат политических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге
Подробнее здесь vestnik.tripod.com/articles...,
yousmi.by/articles/7276/
profi-forex.org/country_tra...