Коленвал.

   В начале перестройки в посёлке Пахалёвка стали "бить" дворовые колонки. Колодцы забросили, так как ходить на улицу за водой стало делом постыдным. Да и облегчение какое.

   Не нужно утруждать ноги, плечи, тащить коромысла. Нажал на ручку (рычаг) и только успевай подставлять вёдра.

   Дед Курган – восьмидесятилетний старик, отвоевавший и отработавший объездчиком в совхозе - долго крепился, «бить» колонку гроши немалые, но сдался, услышав от жены: "Я лучше подохну, но за водой к колодцу больше не пойду".

   Одна фраза, а скандал вызывала на несколько дней, пока дед Курган не поднял руки вверх, сказав, что с немцами воевать было легче, чем с молчанием жены.

   В деповской кузнице, куда дед Курган пришёл после ссоры со старухой, старик попросил кузнеца Гончара сделать ручку для колонки. Гончар потребовал магарыч: поллитровку.

— Будет, — твёрдо пообещал дед Курган.

— Брешешь. Ты мне и за крючки для ворот обещал, и за замок, а не поставил.

— Вот за все сразу магарыч и поставлю

— Ладно, — согласился Гончар, прикрыв мелькнувшую усмешку, похлопыванием по плечу старика — советского железа у меня, правда, маловато, придётся делать тебе из капиталистического.

   Со свалки он притащил в деревянном ящике старый коленчатый вал от деповской полуторки.

— Вот это железо называется коленвал, - сказал Гончар, ткнув в пудовое, заржавевшее железо. - Вишь, как закрутили проклятые капиталисты, — вздохнул он. — Присылают такое, чтоб мы тут мучились. Бери молот, дед, и выпрямляй.

   Старик был не в курсе, что такое коленвал, а в курсе четырёх копыт с подковами, которыми он обвешал кухню. Икона, а рядом подкова.

   С коленвалом дед Курган провозился часа три. Старик раскалял его в горне, Зажав в тиски, бил молотом, таскал по наковальне. По совету Гончара обливал кипятком, чтобы смягчить.

— Вот проклятые капиталисты, — подначивал Гончар, глядя на старика, так колотившего молотом, что сотрясалась кузница. - И откуда у тебя такая сила, - пританцовывая, спрашивал он.

- После войны чуток осталась. Ложку держать и за костыль держаться.

— Ты вот что, дед, — сказал он, увидев на лице старика решение отказаться от колонки, — сходи к кладовщице и попроси у неё менструации.

— Чего?

— Это смазка такая, — пояснил Гончар, — наши её выдумали, чтоб вот такое железо смягчать.

— Что ж ты раньше не сказал, — вскипел дед Курган. — Я б тебе поллитровку поставил бы.

— Ставь.

— Размягчу железо и поставлю. А кладовщица даст? Смазка небось не дешёвая.

— Даст, — ответил Гончар, — она всем даёт. Ведро только побольше захвати.

   С ведром дед Курган и направился к кладовщице. Он решил во что бы то ни стало выпросить русскую смазку и подумывал даже пожертвовать соткой. Дорогой его остановил мастер Бублик.

— Опять, дед, воруешь?

— Нет. Иду для Гончара за менструацией.

— За чем? — опешил Бублик.

— Тоже мне мастер. – Кольнул маленько. - За менструацией. Смазка такая у кладовщицы есть, чтобы капиталистическое железо смягчать. Из него Гончар сделает мне ручку для колонки.

—A, — протянул Бублик, — смазка есть, а железо, какое?

— Коленвал.

— Понял, — ответил Бублик, — только без моего слова кладовщица тебе смазки не даст.

Ты мне помоги, а я похлопочу. Пошли.

   0н повёл деда Кургана в слесарную мастерскую, где стоял токарный станок "ДИП-200". Зажав в патрон железную болванку, из которой вытачивали болты, он сунул старику двухметровый лом.

— Зачем? — спросил дед Курган.

— Станок-то у нас тоже капиталистический. Мне нужно выточить из болванки конус. А чтоб сделать конус, нужно засунуть лом сюда, — он показал на проем между станиной станка и цементным полом, в котором были зацементированы "ноги" станка, — и давить, сдвигать станину. Дави, — закричал он.

   Дед Курган с хода налёг на лом. Старик давил на него со всей силой, пытаясь сдвинуть намертво зацементированный станок. На крик Бублика "Давай, дед, жми ..." сбежались деповские мужчины.

   Увидев старика с лицом, словно болванка, распаренная в горне, с двухметровым ломом, которым он пытался сдвинуть станину, Бублика, приплясывавшего возле станка, они онемели. Первым опомнился Гончар.

—Ты что, дед, — гаркнул он и, увидев жест Бублика, добавил, — ты крепче, крепче жми.

- Давай, - кричали мужики. – Не подкачай.

   С лица старика хлыстал пот, он хрипел, как загнанная лошадь, а крик «жми», «жми» нарастал.   Через полчаса конус на болванке был готов.

— Нy, теперь иди за смазкой, — сказал Бублик, — и передай кладовщице, что Бублик сказал, чтоб дала смазки целое ведро.

   Дед Курган с трудом двигая ногами и задыхаясь направился к инструментальной. Дорогой встретил сварщика Ивана Шпендыка, тащившего баллон с газом.

- Здравствуй Матвей Сергеевич.

- Здорово, Ваня.

- Как здоровье?

- Да уже не то. Сильно прохудилось.

- Что с ведром. Продырявилось. Нужно латку приварить? Это мигом.

- Да нет. Баба моя заерепенилась. К колодцу за водой ходить не хочет. Потребовала, чтоб я колонку сделал. Пришёл я, Ваня, чтоб ребята мне ручку смастерили для колонки. Сделать её сам не могу. Инструмента нет.

- Ну и как сделали?

- Да вот послали за смазкой. Понимаешь, Ваня, железо капиталистическое. Коленвал называется. Закрученное. Не выпрямишь. Нужно смазать его. Я несколько часов с ним возился. Вот Бублик и послал меня к кладовщице, чтоб она дала мне ведро этой смазки.

- Какой:

- Менструация называется.

- Что?

- Непонятливый ты, Ваня. Коленвал и смазка менструация.

- А, - протянул Шпендык. – Теперь понял. Ты Матвей Сергеевич иди домой и отдыхай. Я без тебя ручку сделаю и вечерком занесу. Иди домой. Не беспокойся.

   Мужики курили и хохотали, когда подошёл Шпендык.

- Ваня, если б ты видел, как мы тут Кургана дурачили.

- Дурачили, - охрипшим голосом бросил Шпендык и зло протянул. - Совести у вас нет. Суки вы настоящие над стариком измываетесь. Сами когда – то стариками станете. А если над вами так издеваться будут? Сволочи, - зло сплюнул и добавил. – Рабочий класс.

- Да мы же шутили, Ваня. Смешно же было. Что ж нам всё время возле станков приваренными быть.

- Шутили, - накалился Шпендык. – Да за такие шутки морды нужно бить. Вот сейчас возьму и подожгу газ из баллона и почищу вас.

- Да ты что? Очумел. Сильно не разгоняйся, а то.

- Что то? Я вам не Курган. Живых костерков быстро наделаю.

   Притихли мужики, почесали затылки и направились к своим станкам.