Агитка-1812: "Ведь солдаты твои карлики да щегольки, ни тулупа, ни рукавиц, ни малахая"

В сентябре отметили 200-летие Бородинской битвы. Не знаю, изучают ли сейчас в школе стихотворение «Бородино» Лермонтова. Мы изучали и даже пели  в музыкальной школе на два голоса.

«Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спалё-ё-

Москва, спалённая пожаром, 

Французу отдана?

Французу отдана?

Ведь были ж схватки боевые,

Да, говорят,

Да говорят, ещё какие!

Неда-а-а-ром помнит вся Россия 

Про день Бородина!».

Мы, десятилетние дети, пели искренне и с максимальным патриотизмом. Наверное, с таким задором сегодняшние изучают «Гулаг» Солженицына и поют Юза Алешковского «Товарищ Сталин, вы большой ученый».  

Так вот. В воскресенье довелось побывать в Музее Москвы. Среди экспонатов, посвященных нашествию Наполеона, прочитала тогдашнюю «агитку», знаменитую афишу московского генерал-губернатора, графа Ростопчина. Писал он простонародным языком для лучшей доходчивости. Поднимал дух соотечественников. Вот она:

«Московский мещанин Карнюшка Чихирин, который был в ратниках и выпивши лишний крючок на Тычке, услышал, будто Бонапарт хочет идти в Москву. Рассердился, разругал(ся) скверными словами всех французов, рассердился, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу: «Как! К нам? Милости просим хоть на Святках, хоть на Масленице, да и тут жгутами девки так припопонят, что спина вздуется горой».

Полно демоном-то наряжаться, молитву сотворим, так до петухов сгинешь! Сиди-ка дома да играй в жмурки, либо в глючки. Полно тебе фиглярить, ведь солдаты твои карлики да щегольки, ни тулупа, ни рукавиц. Ни малахая, ни онуч не наденут.  Ну где им русское житье-бытье вынесть?.. От капусты раздуются. От каши перелопаются, а которые на зиму останутся, так крещенские морозы поморят…  Да что и говорить? Повадился кувшин по воду ходить там ему и голову положить…

А на Руси что, знаешь ли ты, забубённая голова, у нас выведено 600 тысяч, да забритых 300 тысяч, да старых рекрутов 200 тысяч.

А все молодец к молодцу;  они одному богу веруют, одному царю служат, одним крестом молятся… Ну как же тебе к ним забраться?».

Так что наши предки тоже знали толк в пропаганде.

Ростопчин содействовал набору 80 тысяч добровольцев и …пожару Москвы, для чего не пожалел собственное подмосковное имение Вороново.  Пушкин потом напишет:

Нет, не пошла Москва моя

К нему с повинной головою.

Не праздник, не приемный дар,

Она готовила пожар.

Наполеон, собравшийся спокойно перезимовать в Москве, был шокирован таким нецивилизованным поведением русских. Великая армия Наполеона из двунадесяти языков, как называют её российские либералы, а Пушкин, к слову, именовал «всяким сбродом», нашла в России бесславный конец.

История повторяется.

В 1941-м цивилизованная Европа под главенством Гитлера двинула на нашу страну такую же рать, собранную со всего континента. Советское командование, когда решалась судьба обороны Москвы, издало приказ поджигать дома в прифронтовой полосе, чтобы выгнать фашистов в чистое поле. Как Ростопчин в 1812-ом.

В музее, в экспозиции «Лица эпохи», есть стенд, посвященный Зое Космодемьянской, - с её портретом, чёрным демисезонным пальто, коньками. Боже, сколько грязи было вылито на героиню в 90-е годы, когда её пытались представить психически ненормальной.

Французы в 1812 году не понимали русских, спаливших Москву. В отличие от них наши либералы понимают очень хорошо мотивы Зои. И этот-то беззаветный патриотизм им и ненавистен. Вот о таких людях и писал Пушкин: для них  «ubi bene, ibi patria (где хорошо, там и родина)», для них всё равно: бегать ли им под орлом французским или русским языком позорить всё русское — были бы только сыты».

Ничто не ново под луной.