Миллионы, которые платят заезжим футболистам, должны идти в страну

Лучший бомбардир и капитан национальной сборной сосланы в запас за то, что выразили недовольство высокими зарплатами новичков команды Халка и Витселя. Но дело разве в Халке и Витселе? Дело в месте, какое занимает футбол в жизни, и дело в самой жизни.

«Газпром» бухает сто миллионов долларов, чтобы купить двух игроков. На каком основании государственная компания совершает такие экзотические траты? Есть явно выраженное желание российского народа приглашать бразильцев и платить им по широте душевной десять миллионов евро в год? По улицам шагают демонстрации сытых и довольных жизнью людей, которые дружно скандируют: «Миллер, нам не нужны больше деньги! Мы объелись деньгами! Деньги, вон из России! Отдайте их, наконец, кому-нибудь в Бразилии, в Германии, в Сербии, где угодно!»?

Миллиардер «Газпром» выступает спонсором «Челси», хозяином которого, как известно, является миллиардер Абрамович. Один миллиардер, не таясь, не считая даже нужным скрывать этот постыдный финансовый блуд, спонсирует другого миллиардера. Еще «Газпром» спонсирует белградскую «Црвену звезду». Но если сербы наши братушки и нам для них денег не жалко, то кто тогда нам Иван Иваныч в валенках с галошами, живущий в деревне, куда до сих пор не подведен газ, и Марья Петровна, стирающая белье в тазу на нищей кухне? Кто тогда нам маленькие страдальцы с несчастными глазами, на операции которых собирают деньги газеты, и кто тогда нам люди, которые в растерянности выходят из кабинетов врачей, узнав, что «квот на операцию нет!».

После кровопусканий ХХ века и мытарств последних двадцати лет российский народ надо отпаивать теплым бульоном и кормить мягким белым хлебом. Пока мы живем так, как живем, ни один доллар и ни один евро не должны уходить из страны. Тот, кто живет в России, а не в лондонской отключке от России, на каждом своем шагу, в каждом разговоре с людьми, при каждом взгляде на промазанные варом пятиэтажки, щербатые дороги, протянутые прямо по улицам аварийные трубы и скособоченные подъезды, видит и слышит, и ощущает всей кожей этот неумолчный, стоящий в воздухе стон: «Спасите нас! Вложите в нас деньги! В образование! В медицину! Создайте рабочие места! Дайте нормальную пенсию! Сделайте Россию пригодной для жизни!»

А они в ответ покупают Халка. Вам радостно, что купили Халка? Он отличный футболист, но даже у того, кто всю жизнь любит футбол и сам знает прекрасное ощущение мяча, врезающегося в сетку, есть еще и понятие о том, что футбол не сам по себе. Он часть жизни. Он должен быть связан с жизнью кровеносными сосудами. Если их обрезать, он мертв.

Современный российский футбол похож на летающую тарелку, вдруг приземлившуюся посреди кривых стен и усеянных ямами дорог. По этой тарелке бегают цветные фигурки игроков, каждая фигурка стоит больших денег. Дяди с сигарами, сидящие на газовых трубах и возлежащие на цистернах с нефтью, играют в эту странную игру, делая ставки на клубные цвета и закупая за границей фигурки покруче, поярче. А вокруг трясутся на старых раздолбанных иномарках серые потертые людишки, вокруг такая неприметная, ухабистая, низенькая, тихая жизнь. И господа, играющие в фигурки на тарелке, свешиваются со своих платиновых труб и золотых цистерн и машут нам ручкой: «Вы чего, мужики? Вам зарплату за июнь еще не заплатили? А зато вон «Спартак» проиграл «Барселоне» с каким почетом!

Это наш пряник для вас!»

Да не нужен мне такой пряник. В том «Спартаке» из России два игрока, остальные честные профессионалы, приехавшие в богатую субтропическую Россию Лондона и Куршевеля за деньгами. Они молодцы, бились, как могли. Но я бы их покупать не стал, я бы смирился с тем, что «Спартак», состоящий из одиннадцати россиян, не выиграет Лигу чемпионов и Лигу Европы, если бы знал, что все эти десятки и сотни миллионов, как питательный раствор в вену больного, потекут в страну, в страну, в страну.

Так не может быть и не будет. Все дело в устройстве! С этим государством питательный раствор до страны не дотечет. Он уйдет — при строгом соблюдении законов и пристальном и недремлющем внимании Следственного комитета, прокуратуры и Счетной палаты — в левый боковой шланг, конец которого почему-то торчит в Лондоне или на Каймановых островах. Хижины не получат этих миллионов, их получат дворцы.

Кержаков и Денисов, простые спортивные ребята, возмутились тем, что им платят миллионы евро, а Халку и Витселю будут платить десятки миллионов. Про Витселя не знаю, но Халк действительно лучше, чем Кержаков. Один бил, бьет и будет бить, а другой просто играет и забивает. Но их возмущение можно понять, потому что в оплате труда легионеров нарушена соразмерность. Отчего Халку надо платить в десять раз больше, чем Кержакову? Отчего Витселю надо давать больше денег, чем Денисову? Где шкала, где мерило успеха, где гирька, уравновешивающая количество и качество труда? Соразмерность в этих делах нарушена давно и, возможно, окончательно, и никто уже не знает, отчего труд одного футболиста стоит больше, чем труд тысячи учителей или тысячи инженеров.

Но только не надо рассказывать, что деньги — мерило труда и что рынок все расставляет по своим местам. От этих пропагандистских банальностей на три километра веет надувательством и Чубайсом. Деньги уже давно не мерило труда, они оторвались от труда и в своей мировой совокупности приватизированы группой людей особого склада ума и души, которая в своих личных, ливрейных СМИ называет себя и свою обслугу «элитой». Это слово дешевое, как позолота на унитазе. Из этого мешка мировых приватизированных денег идут раздачи (двумя ладонями! бери побольше!) друг другу, женам, детям и любовницам, приближенным слугам, артистам на корпоративах и футболистам из Бразилии. Раздачи идут дикие и абсурдные, как абсурден был разговор в присутствии Денисова, о котором он сам и рассказал в интервью. Говорили тренер Спалетти и большое лицо, возглавляющее клуб. «Ну что, подбросим ему? Дадим парню?» Так примерно это звучало. Денисову было стыдно стоять рядом и это слушать.

А мы, все девяносто миллионов взрослого населения России, стоим рядом и слушаем наглый, развязный разговорчик по поводу того, куда девать и кому сунуть наши деньги, — и ничего. Денисову было стыдно стоять, и он что-то там сказал и был сослан за это в дубль. А нас, не получивших зарплату вовремя, придавленных новеньким, с иголочки, тарифом ЖКХ, замученных платной, даже если бесплатная, медициной и маленькой пенсией, — куда ссылать, в какой дубль? Если мы возмутимся и заговорим, как Денисов, то нас, конечно, все-таки пошлют куда-нибудь — в Следственный комитет на допрос, или сразу в тюрьму, к фигурантам дела 6 мая, или просто на три буквы. Но чего нас ссылать, зачем посылать? Мы же молча стоим.