Протесты в России воспринимаются как предательство



Российские чиновники считают себя не слугами народа, а самой Россией, и требуют любить их только за то, что они у власти, пишет Маша Гессен в своем блоге на The New York Times. По ее мнению, именно поэтому «их раздражает критика, а протест воспринимается как предательство». Подобные представления о патриотизме, по словам журналистки, нашли свое отражение в новых поправках к закону о государственной измене, одобренных Госдумой в первом чтении 449 голосами из 450.


Инициатором поправок стала Федеральная служба безопасности, указавшая на то, что при нынешних формулировках для установления факта госизмены необходимо доказать враждебные намерения подозреваемого, что подчас бывает сложно. «Теперь, если закон будет одобрен в двух последующих чтениях – а так и будет, - уже не нужно будет доказывать враждебность намерений, чтобы приговорить кого-то к 12-20 годам лишения свободы», - отмечает Маша Гессен. По ее словам, в измене теперь смогут обвинить «практически любого, кто политически активен или откровенно выражает свое мнение в СМИ».

 

Закон вводит уголовную ответственность за «оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи» международным и иностранным организациям, если их деятельность наносит ущерб безопасности России.

Кроме того, незаконным станет и сбор секретной информации, даже без передачи ее иностранной державе или кому-либо другому.

 

«Неправительственные организации уже бьют тревогу», - пишет Маша Гессен. Их сотрудники опасаются уголовного преследования за выполнение своих обычных функций, таких как сбор информации об окружающей среде или освещение российской политики. Немногим ранее власти обязали НКО, получающие финансирование из-за рубежа, регистрироваться как «иностранные агенты», а также выдворили из страны американское агентство USAID.

 

«Все эти меры отражают специфический взгляд России на патриотизм, который напоминает не столько о ленинском принципе: «Кто не с нами, тот против нас», - сколько о реакции моего сына-подростка Вовы на просьбу вынести мусор прямо сейчас: «Да ты меня просто не любишь!». К счастью, Вова не может отправить меня в тюрьму за то, что я требую от него выполнять его домашние обязанности», - заключает Маша Гессен.