Может ли воинская победа стать национальной идеей?

21 сентября - день воинской славы, день победы русских полков в Куликовской битве.

Разговоры о «национальной идее» нередко возникают от суеты и праздности. Но стоит произнести: «Куликовская битва», открывая сердце ветрам победы, - и сразу становится ясным, что объединяющая идея у русского народа давно уже есть...

Академик Б. А. Рыбаков писал о последствиях Куликовской победы:

«Общерусский подъем сказался в развитии литературы, науки и искусства. Достаточно назвать только одно имя Андрея Рублёва, чтобы почувствовать, каких высот достигла русская культура непосредственно после Куликовской битвы. Крепла идея объединения разрозненных русских земель в мощное единое государство»*.

После победы благочестивый князь заложил на реке Дубенке Успенский монастырь и создал храм Рождества Пресвятой Богородицы на могилах павших воинов.

Ветры куликовской победы разогнали мрак, в народе как будто удесятерились прежде дремавшие силы. Строились новые храмы, появлялись поэмы и сказания о победе... Чудеса Феофана Грека и Андрея Рублёва возвысили Русь.

Нелегко осознать всю остроту подвига Димитрия Иоанновича. Нам из «прекрасного далёка» кажется, что только так и мог поступить князь Московский: встать на защиту Отечества, броситься в сражение...

А ведь история знает немного примеров самоотверженного сопротивления сильному агрессору. У захватчика всегда есть преимущество первого хода, инициатива... Вспомним историю великих завоеваний - от Кира до Третьего рейха. Как часто народы сдавались им без боя. А Димитрий выбрал смертельный бой «за други своя» и за будущее Руси. Гибели он не страшился, живота своего не щадил.

Это был воинский и духовный подвиг, возродивший православную, свободную от иноземных завоевателей Русь. Именно на Куликовом поле были заложены победные традиции христолюбивого воинства.

И.А.Ильин писал:

«Воин, как носитель меча и мироприемлющего компромисса, нуждается в монахе как в духовнике, в источнике живой чистоты, религиозной умудрённости... И самый меч его становится огненною молитвою. Такой Димитрий Донской у Св. Сергия перед Куликовой битвой».

Двигаясь навстречу врагу, близ Коломны, князь Димитрий услышал глас, предрекший ему заступничество Богоматери в походе.

Мозаика на станции метро «Комсомольская» «Дмитрий Донской» (Утро Куликова поля) Павел Корин.

«Лепо есть нам, братие, положити главы своя за правоверную веру христианскую, да не прияти будут грады наши погаными, не запустеют святии Божии церкви, и не рассеяни будем по лицу всея земли, да не поведены будут жены наша и дети в полон, да не томимы будем погаными по вся дни, аще за нас умолит Сына своего Пресвятая Богородица», - говорил Димитрий своему воинству.

Он понимал, что идёт на смерть. И чудом выжил на бранном поле. После боя его искали среди мёртвых, он и впрямь лежал без сознания, сбитый с ног в бою. Только весть о победе вернула князю силы.

Образ победы как национальной идеи - центральный для всей русской героики, получил импульс для развития именно в ходе осмысления Куликовской битвы. С этого времени русская героика - это героика победителей, людей, стремящихся к победе как к достижимому идеалу. Таким героям свойственна мобилизационная психология: они способны ярко проявить себя в экстремальной ситуации, совершить чудо, активизировав для этого все силы, все скрытые в человеке резервы.

Куликовская битва - это ещё и эпическая драма истории. Современный исследователь пишет:

«Куликовская битва - яркая вспышка той материальной и духовной энергии, которая была накоплена созидательным и ратным трудом нескольких поколений русских людей.

Составляющими той великой силы, которая на Куликовом поле надломила вековое могущество Орды, были повседневный, упорный труд крестьянина и ремесленника, горячее слово патриота-проповедника, доблесть воина и мастерство художника»**.

Икона Донской Божией Матери. Источник: iconexpo.ru

Битва 8 (21) сентября 1380 года, с которой отсчитывают историю великорусского народа, остаётся лучшим примером симфонии Церкви, государства и культуры. И преподобного Сергия Радонежского называют родоначальником Земли Русской во многом именно потому, что был он духовным отцом Куликовской победы.

Олицетворяли победу герои Непрядвы - благословлённые преподобным Сергием его духовные дети, иноки Александр Пересвет и Андрей Ослябя.

Глядя на них, каждый ратник понимал, что это священная война. Пересвет начал битву поединком с ордынским богатырём Челубеем, в котором погибли оба противника. А Ослябя первым ринулся в бой и погиб, подав пример оцепеневшему воинству.

Предание об этих подвигах было ясной метафорой взаимоотношений Церкви, государства и народа. Примером благочестия, ревностным служением Церковь вдохновляла, придавала силы - как святой чудотворец Алексий, митрополит, святитель Московский, по выражению автора Жития, «душа советов и дел князя Димитрия».

После Мамаева Побоища ордынское иго ослабло, но не прекратилось. В 1382-м году Москву разорит хан Тохтамыш... Но поражения не могли вытравить память о Куликовской победе, и объединение русского народа стало неизбежным.

Неприятно удивил многих из нас публицистический задор историка Ю.Н.Афанасьева, опубликовавшего скептические рассуждения о симфонии:

«В течение более двухсот лет Церковь всячески способствовала укреплению царской власти, то есть власти Орды. Когда Орда пала и на Руси к власти пришли московские князья, то Церковь осталась».

Думаю, стрела направлена в сегодняшний день, ведь невозможно всерьёз отрицать патриотическую роль Церкви, которая в годы ига без паники, ярости и кичливости отстояла и русский язык, и народную культуру. Теперь же учёный утверждает, что историческая наука выше морали, а идеалы нашему обществу не нужны.

Удивительно запальчивая попытка дегероизации! В нескольких публикациях тот же Юрий Афанасьев настойчиво проводит идею ничтожности Невской битвы и Ледового побоища: учёному-западнику не по душе символика подвига Св. Александра Невского, остановившего гибельное для православной Руси нашествие с Запада. И как же они ненавидят правду предания, правду, которая формировала идеологию и духовную жизнь дюжины поколений. Что может быть выше такой правды?

Всё равно молитва святого князя перед битвой сильнее любого скепсиса - и, сколько бы веков ни прошло, нас всегда будут просвещать строки «Сказания о Мамаевом побоище»:

«Господи, Боже мой, Иисусе Христе, смею ли я, смиренный раб твой, молиться Тебе? Но [к кому] обращу уныние мое! Лишь Тебе представлю печаль мою. Ты, Светодатель, Владыко, не сотвори нам, как некогда сотворил отцам нашим, когда навел злого царя Батыя. Еще тот страх в сердцах наших. И ныне не до конца прогневайся за нас.

Знаю, что из-за меня землю Русскую хочешь погубить. Ведь я согрешил перед Тобою больше всех. Но поступи со мною по милости Твоей, избавь нас от врагов наших. Сотвори для меня, Господи, ради слез моих так, как сотворил для Езекии, укроти, Господи, сердце этого свирепого».

Сноски:

* Рыбаков Б. А. Куликовская битва. \\ Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1980, с. 15.

** Борисов Н. С. Воздействие Куликовской битвы на русскую культуру... \\ Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983, с. 123.