КОЗЕ – БАЯН

 

Дорогие мои сообщники,

 

Я вот подумала: у нас до сих пор не были представлены такие интересные, хотя и специфические, жанры, как литературная критика и литературная же пародия. Конечно, это две большие разницы, как говорят в Одессе, но однажды я попробовала их совместить. Результаты, которые были опубликованы в журнале «Дикое поле» №3 за 2003 год, приведены ниже в чуть-чуть модифицированном виде. Но перед этим – маленькое разъяснение.

 

В этом журнале есть рубрика «Поэтическая рулетка», где печатаются стихи молодых поэтов. Но рулетка – это азарт, рулетка – это Фортуна, которая может улыбнуться, а может и отвернуться… Поэтому, кромевыигрыша – публикации в номере, есть и значительный риск – попасть на критика, после отзыва которого можно проиграть всё, что было. Вот в роли такого отвлекающего внимание Фортуны объекта периодически выступала и я. Вашему вниманию предлагается как раз один из таких опытов. Строки, выделенные курсивом, принадлежат попавшим под мою горячую руку авторов. Остальное – моё. Итак…



КОЗЕ – БАЯН

 

Поэзия – дырка от бублика,

Жилеткины рукава.

Поэзия – это республика,

Где запрещено дважды два.

Поэзия – это граната,

Взрывающая здравый смысл...

А все-таки врать не надо,

А надобны чувства и мысль.

(Борис Слуцкий)

 

Ну, дырка-то дыркой, главное – чтобы не черная дыра. А на нее в шестом круге «Рулетки» и намека нет: всё весомо, грубо, зримо. Настолько основательно, что я, прочитав подборку, почувствовала себя полностью в своей стихии. Как козел в огороде. Вернее, коза, хотя в данном случае это существенного значения не имеет. Но Пегас, правда, не прилетел (видно, высокогорные лужки предпочитает) и, соответственно, лиры в кладовке тоже не нашлось. И арфы не обнаружилось. А баянчик вот случайно в кустах лежал. И попробовала я нашим авторам подпеть-подыграть – для пущего куражу.

 

И первой на глаза мне странная фигура попалась: идет, на ходу рэппует, одной рукой маску цветастую на себя напяливает, а другой нос ваксит. И слова такие интересные выкрикивает:

 

«Примеряю туземную маску

На свои разноцветные помыслы,
Черной, как негр, ваксой
Вуалирую ноздри и волосы
И кричу: «Я теперь другой! –
Эксцентричный, как девять баксов»,
Оставаясь самим собой,
Перемазанным черной ваксой».

(И.Жило)

 

Ну, может, и другой, я-то прежнего не видала. (Насчет эксцентричности, правда, погорячился – это он в Венеции на карнавале не был.) А потом заявляет, что ничего не получилось, поскольку все равно остался самим собой. Ну, может, и остался, мне сравнивать не с чем. Но нехорошо вышло – полезную вещь-то зачем зря перевел? (Это я не ноздрях, конечно, а о ваксе.) Ладно, думаю, раз все равно замаскироваться не смог, подскажу, как выйти из положения. И подпела:

 

Потому я шнурую душу,

На шнурки цепляю ботинки

И иду от ваксы мыть уши

И смотреть в «Мойдодыре» картинки.

 

Потом, правда, песни грустные пошли. Одна – про зиму студеную, да про девочку без новой шубки, да про курочек, без хозяйского присмотру трагически закончивших свой жизненный путь аккурат накануне Рождества. И после гибели своей безвинной страдающих. Так прямо и пелось, жалистно:

 

«-15°
Да… В этот раз не ошиблись синоптики:
Минус пятнадцать.
А шуба не куплена.

Мерзнут у края обочины

Трупики

Куриц».

(М.Препотенская)

 

И все это на глазах у разнузданной толпы туристов и Санта Клаусов!

 

«Стою у витрин туристических.
Там Санта-Клаусы –
Кем-то заведенные
Куклы,
А двигаются фантастически,
Словно живые –
То быстро, то медленно…»

 

Причем до такой степени уже завелись старики, что

 

«Вижу – один,
С позолотой на темени,
Ласково гладит зеленую елочку»!

 

Даром что механический, старый греховодник! Лучше бы под шубу пташек-то попрятал. Дед Мазай вон и без шубы управился...

 

Птичек мне с детства жалко. Вернее, с «Кавказской пленницы». А «Гринписа» не видать поблизости было. Вот и вырвалось из темных глубин моего подсознания светлое, лирическое:

 

Нет,

Не пережить им эту зиму.

Свет

Вновь не мелькнет в очах куриных.

Бед

К нам череда летит, как птица,

Как чудо-пава, наша цыпа,

О курИца!

 

Ель

В последний час их осенила,

Мель

Корабль судьбы не пощадила,

Белль

Над ними ангелы порхают,

Цель -

Вершину Рая - открывают.

 

И это все пред новогодним Рождеством!

У Санта-Клауса под золотым крылом!

И после смерти им не обрести покой,

Коль не помянем бедных птичек мы с тобой!

 

А тут смотрю – кто-то мимо провертелся, а потом возвращается и смеется так заразительно! Только без звука, как в немом кино. Ну, думаю, может, тренируется человек: погоревали – теперь и повеселиться пора! Ан нет, поминальная тема-то продолжилась:

 

«Смех безупречен и беззвучен –

Со смертью неуместен торг.

Ты с детства предавать научен

Тот мир, где ужас и восторг».

(Ж.Новицкая)

 

Ну ничего себе, думаю, народное гулянье получается! И как этот мир можно предать, если считаешь, что он тебя сначала по кругу ходить заставляет, а потом все равно к конечной точке приводит? А ведь «хорошую религию придумали индусы – что мы, отдав концы, не умираем насовсем»! Вот мы с баяном и высказались – если не сонату, то сонет потянули:

 

Ни сна, ни отпуска не зная,

Проблему мелем – пилим – трём:

Зачем на свете проживаем,

Коль все равно потом помрем?

 

Мы ходим-бродим где попало

И с кем попало водку пьем,

И дни летят, и ночи мало –

Но все равно ведь все помрем?

 

Нам страхагент сдал ужас-офис,

Завелся агнец хищный в нем,

Клиентов жрал, а нам всё – пофиг:

Ведь все равно мы все помрем!

 

А вот индусам просто замечательно:

Они не умирают окончательно.

 

И, наконец, появилась на дороге веселая компания! Не очень интеллектуальная, правда, но это примета хорошая: не к горю, значит. И кренделя по ходу дела выписывали все, как Спинозы какие-нибудь, хоть повсюду от непогоды вдруг лужи образовались. И пели так захватывающе! «Хоть и нескладно, зато по смыслу». И смысл актуальный: про дураков, которые, как известно из классики, являются одной из двух основных бед России. И вторую – дороги – они тоже незлым тихим словом помянули. В диалектическом единстве с дураками, дурами, а также Икаром и Икарусом – последние задумывались как орудия для ударов по бездорожью, очевидно, но надежд не оправдали:

 

«Дураки делают дороги,

Дороги делают дураков.

......................................

Икар – ты дурак,

Дурак и икар.

Икар сказал кар

И полетел».

(ДИС – «Дождь и Снег»)

 

Вот тут меня баян чуть не подвел: сам голосить начал классическое «дура, дура, дура ты, дура распроклятая, у меня четыре дуры, а ты дура пятая!». Но я его вовремя уняла: там же не только о дурах речь шла! Тогда он гитарой прикинулся: «Дураки любят собираться в стаи»... Но тогда дуры обиделись бы! И куда Икара девать? Поэтому, рявкнув напоследок совсем уж идеалистическое «а дураков нету – улетели все!», он сдался на милость победителя, то бишь меня, и мы загнусавили в унисон:

 

Дураки раздолбали

Дороги –

Те дороги достались

Дурам.

А им, дуракам, всё мало:

Научили Икара

Каркать –

Улетишь тут куда подале!

А дурак споет,

Что увидел,

И умчится в дурацком ралли.

На свете много дорог.

Но за углом может быть пост ГАИ:

Бог.