Об эргономичной демократии и малолитражном благополучии

30 марта 2011, Роман Носиков

Некоторые граждане пребывают в полном восторге от победы демократии в Словакии:

"...простые славяне не унывают: у них есть возможность пить пиво от 6 рублей за бутылку и вино от 40 рублей за 0,7 л, ездить на работу в Европу...

..местный труд совсем не отличается от труда в России, только в сторону меньшей эксплуатации – хорошо если люди работают 6 часов, 7 – уже много, 8 часов – переработка...

Кроме того, у словаков, в отличие от России, есть дешёвый качественный алкоголь. В братиславском супермаркете Теско бутылка самого дешёвого пива стоит 16 евроцентов (6 рублей, из них 2 рубля – стоимость бутылки), дешёвого, но качественного местного вина – от 1,70 евро за бутылку (или 65-70 рублей). Закуска тоже недорога – свинину и индейку можно купить от 2,5 евро за кг (100 рублей), местные овощи типа картошки, капусты или моркови – от 0,3 евро (12 рублей)."

Ну, тут можно только порадоваться за людей. Я и радуюсь. Радуюсь, что словаки неплохо устроились. Неплохо - для словаков. Но вот при этом мне как-то не непонятен заискивающий тон статьи. У них одно, у нас другое, сравнивать можно и нужно, но чтобы понимать, а не для того, чтобы начинать кому-то завидовать, вплоть до того, чтобы услышать: «…Он искренне пожелал нам на прощание, чтобы Россию поскорее оккупировала Америка, и тогда мы бы зажили как люди» и не дать чисто по-человечески человеку в морду. Просто так. За Родину.

Со словаками-то всё ясно. Им просто другого не дано.

С нами немного по-другому дело обстоит. И мы это чувствуем, вот сказать почему-то не можем. Или стесняемся. Или не понимаем ответа на простой вопрос: что же с нами не так?

Поэтому, когда нам начинают тыкать словаками, венграми или вообще какими-нибудь прибалтами, мы к вящей радости тыкающего неожиданно сами для себя начинаем яростно брызгать слюной и кричать что-то про размеры, величие и про то, что «калашников» пробивает рельсу?.. Происходит это по одной простой причине – мы ничего не можем ответить по сути вопроса «почему ты такой бедный, если такой великий». Глядя на нас, тыкающий смеется до слёз, показывает на нас пальцем и хлопает себя по животу – так ему смешно.

Смешно ему, кстати, отнюдь не потому, что ему так нравится наставлять нас на путь истинный. И в этом вся фишка. Ему так смешно по двум причинам: 1) Он обманул и отлично это знает. И получает удовольствие именно от этого. 2) Он разрушает чужие идеалы при помощи актуализации интересов, то есть совершает акт унижения человека – примитивизации его целеполагания.

Он может даже искренне не знать, чем так ценны идеалы и что же там есть такого у этого смешного русского, чтобы сказать  в ответ, но ещё не атрофировавшееся чувство всё равно подсказывает ему, что идеалы всё же выше интересов, а у собеседника есть что ответить, просто это что-то выпадает из поля зрения обоих сторон. Но всё равно чувствуется.

Что же это? И почему же мы этого вдруг не видим в упор, но чувствуем?

Речь идёт о первородстве. То есть о праве создавать новые идеалы и жить по ним. Удачно или неудачно – это вопрос отдельный. Но народ, который обладает первородством, существует в поле собственной морали, собственных отношений с Богом, собственного представления о грехе и святости. Первородный народ сам ищет ответ на вопрос, что есть Добро и что есть Зло. И никто не может навязать ему свое понимание этих вещей.

То есть такой народ может сказать «нет» кому угодно - даже тому, кому все остальные даже не говорят «да», а просто кланяются или падают ниц.

Таких народов на самом деле совсем немного на белом свете. Таких, которые могут создавать идеалы, вокруг которых начинают создаваться целые планетарные системы из наций. Какая-то ближе, какая-то дальше - но всё же в системе, центром притяжения которой будет вот эта самая нация, обладающая первородством.

Их сейчас на виду – всего две. Русская нация и американская. Всё. Больше нету. Я знаю, мне сейчас сразу припомнят Китай, и понятно, конечно, что китайцы великий народ. Но величайшим творением этого народа и его символом стала… Великая Китайская Стена.

Именно это строение приходит на ум, как только кто-то заговорит о Китае.

Китаю не нужны мы. Ему никто не нужен. Ему нужен только он сам. От нас, от всех он отгорожен. Мы – всего лишь пейзаж, на фоне которого существует великая вечная Поднебесная Империя, равнодушная ко всему, что не является ей самой.

Так что Китай отпадает.

Ещё можно показать на Европу, но и тут ничего особенного уже нет. Я позднее поясню, почему. 

Разбудите отечественного либерала ночью, стяните с его нежного интеллигентского тела теплое одеяло, вылейте на него графинчик ледяной воды и, светя лампой в лицо, прокричите ему свой вопрос:"Что такое Америка?!!"

И он ответит: "Америка – это Свобода".

Это Свобода. Нас уже задолбали вести о том, что чёртовы янки опять опубликовали рейтинг Свободы или уже понесли куда-то эту Свободу на своих авианосцах, бомбах и ракетах. Американцы боготворят Свободу, они так ей покланяются, что готовы на любое рабство, лишь бы им дали дальше говорить о том, как они свободны. Они часто живут намного хуже, чем люди в возглавляемом ими мире. Посмотрите рейтинг стран по уровню жизни и увидите, что Мировая Империя Свободы, которая возглавляет весь западный мир – не на первом месте. Все первые места заняли скандинавы, эти хиппи Европы. Почему же не залезть на первое место? Потому что это будет противоречить принципам свободы конкуренции, борьбы и выбора. Для такого благополучия эти свободы надо ужать, а это противоречит центральной идее. Человек должен быть свободен настолько, что может свободно умереть с голоду - только тогда он, будучи свободным, станет пахать как раб. Кроме того, американская свобода – это свобода хищников, которая необходима для того, чтобы наверх выбирались самые зубастые и вели нацию-хищника вперед к Свободе грызть не таких свободных, отнимать у них нефть и другие ресурсы, расплачиваясь долларом и Свободой. А кто не берёт…

Тут, пожалуй, стоит сказать кое-что об еще одном символе США:

Это тот самый кольт, который «уравнял людей, которых Бог сделал разными».

Звучит громко и красиво, однако, все же всем понятно, что Кольт уравнял только тех, кто имеет «кольт». Вот кто имеет его – те равны, а те, кто не имеет  - должны слушать, что им говорят те, кто равны. Это в полной мере находит отражение в американской философии оружия: оно у них точное, дорогое, высококачественное и рассчитано на хорошее обслуживание и снабжение – точно не на партизанскую войну. Это оружие для того, чтобы воевать с противником, которого США значительно превосходят технологически и финансово. Проще говоря – для колониальных войн против дикарей. Не столько война, сколько полицейская карательная операция. И всё это заранее оправдано - потому что во имя Свободы.

И никому в голову не приходит отменить Свободу или Равенство системы Кольта только потому, что так будет комфортнее и меньше будет жертв, и вообще «в Канаде уровень жизни выше, чем у нас, давайте отменим американский проект и будем, как канадцы или как датчане». Нет, такого не происходит. Идея выше безопасности и комфорта. И выше уровня жизни.

Теперь о трагичном. То есть про нас.

Что вспомнится сразу большинству людей на нашей планете, если при них заговорить о русских? Это будут коммунизм, АК-47 и собор Василия Блаженного.

Все три символа на самом деле имеют нечто общее, а именно – это создано для всех. Как собор создан для того, чтобы в него мог зайти кто угодно и стать частью Собора человеческого, как коммунизм был изобретён как средство достижения справедливости для всех, не исключая никого, так и АК-47 был создан для массовой оборонительной войны, вовлекающей в себя не только армию, но и население. Именно оборонительной. Потому что АК создан для войны, на которой все в грязи и песке, не хватает запчастей и хорошего пороха и почти нет времени на уход за оружием. Это может быть только оборонительная война против равного по силе или превосходящего противника.  

Все эти символы и смыслы стоят достаточно дорого для любой из этих первородных наций. Но …

В этот момент я хотел сказать, что ещё никому из первородных не приходило в голову обменять АК, звёзды, и прочее на «выпивку по шесть рублей, дешёвые закуски к ней». Или заменить факел в руке статуи Свободы на колбасу. Или ввести для поклонения другие варианты чечевичной похлебки... Но понял, что я ошибаюсь. Был такой прецедент. И более того – прецедент был оценён, признан положительным и превращён в проект. Я имею в виду Восточноевропейский проект, символом которого, безусловно, является корыто:

 Корыто – это одновременно и цена, за которую очередной народ продаёт свое право определять свою судьбу, своё первородство, и, что особенно прелестно и удобно, – инструмент контроля: свинья не обратит внимание на подозрительное исчезновение своих соседей, пока её голова находится в корыте. Потому что надо успеть нажраться до того, как пайка кончится. А пайка кончается всегда раньше, чем насыщаются все. Потому что свиньи должны конкурировать за пайку – сражаться друг с другом. Потому что это – инструмент контроля и извлечения прибыли.

Часто при этом говорят, что в какую-то страну или какому-то народу принесена демократия.  Это терминологическое жульничество. Демократия – это, по идее, власть народа. Но фактически народ утрачивает право самостоятельно определять свою судьбу и идеалы. Он присоединяется к поглощающей его иерархии, где заранее чётко определено, что есть Добро и что есть Зло. Народ больше не влияет на важнейшие вопросы собственной судьбы. Он  может отдавать голоса за или против политических партий, но общую парадигму он более изменить не вправе. Общая парадигма определяется другими людьми, часто не имеющими к данному конкретному народу никакого отношения. 

Взамен на права решать, строить новую трамвайную остановку или не строить, на малолитражный европейский автомобиль, на алкоголь по шесть рублей, нация отдает своё право решать, что есть Добро и что есть Зло - она делегирует это право тому, кто дает доступ к корыту с чечевичной похлебкой. Демократия становится эргономичным ошейником, поводок от которого находится в пальцах у Невидимой Руки Рынка, у которой, вопреки общему мнению, есть и зоркие глаза, и отличный нюх, и острые зубы, и великолепный аппетит. А корыто потребления становится новой религией, опиумом для народа, «вздохом угнетённой твари», наркотиком, который избавляет от мучений осознания беспомощности собственного положения: «Да, я не властен над собственной судьбой, я ничего не могу изменить, но я могу купить этот айфон и поиграться».

Теперь о Западной Европе.

Современные европейские понятия Добра и Зла -- это либо однажды вывезенные из Европы Америкой, а затем снова импортированные в 1945-м году из Америки идеи Свободы, либо местные, деградировавшие до уровня понимания, что «Добро – это, когда я украл корову соседа и отымел его жену, а Зло – это когда сосед украл мою корову и отымел мою жену».

Всё это хуторское представление о Добре даже имело свою величественную фазу в виде национал-социализма, когда примитивные европейские мозги в шортах и с пивом решили своё убогое понимание Добра обмазать грозными красками, обставить величественными статуями, обыграть грозными маршами, увешать свастиками и стройными рядами, вооружиться верной идеологией и отправится… воровать соседских коров и насиловать жён… 

Теперь это всё не так уже пышно, маршей они теперь бояться до полоумия. Но нужно помнить, что символом Европы всё же является это:

Оно там было, конечно, всегда, только принимало разные формы: то шпага Кортеса, то мушкеты англичан в Индии, то французские пушки в российских снегах, то… вот это самое и есть. Теперь это делается не пушками, не мушкетами, и не танками (хотя при необходимости - например, как в случае с Сербией или Ливией, могут использовать и их). Теперь в ход пошло корыто.

И это корыто идёт к нам и пожирает изнутри и статую Свободы, и храм Василия Блаженного. Большое красивое корыто с вкусной чечевичной похлёбкой: … пиво – 6 рублей, вино – 40 рублей, закуска -….