Ельцинский министр о ельцинских временах

Игорь РОДИОНОВ: «ПРИ ЕЛЬЦИНЕ
СТРАНОЙ УПРАВЛЯЛИ ИЗ АМЕРИКИ»

От многих своих коллег по генеральскому корпусу генерал-полковника Игоря Родионова отличают завидная подтянутость, врожденная интеллигентность и необыкновенное личное обаяние. Даже по внешнему виду он больше напоминает пожилого университетского профессора, чем боевого ветерана Вооруженных Сил. А между тем это человек достаточно жесткий. Он не раз в своей жизни принимал решения, которые шли вразрез с мнением высокого начальства. Первый раз это случилось в апреле 1989 года, когда он, будучи командующим войсками Закавказского округа, взял на себя ответственность за разгон митинга грузинских националистов в Тбилиси.

Второй раз, уже на посту министра обороны России, не побоялся отстаивать свою точку зрения на военную реформу перед таким известным самодуром, как Борис Николаевич Ельцин. За что и был отправлен в отставку в мае 1997 года.

Сейчас Игорь Николаевич является депутатом Государственной Думы, где занимается разработкой вопросов, связанных с обороной страны. Недавно он побывал в Нижнем Новгороде, здесь состоялась беседа с ним.

Развал страны начинался на Кавказе

- Игорь Николаевич, в 1985-1986 годах вы возглавляли знаменитую 40-ю армию, находившуюся в Афганистане. Про оценкам военных историков, то был самый драматический период афганской войны, когда наши войска воевали с душманами один на один, без помощи деморализованной коммунистической афганской «народной армии». Что вам больше всего запомнилось в той войне?

- Её полная бесперспективность. Война шла по какому-то замкнутому кругу. Из года в год повторялось одно и то же. Наши войска захватывали душманские базы, вышибали «духов» в горы, где те затем долго отсиживались. Потом у наших подразделений заканчивались боеприпасы и запасы воды. Занятая местность передавалась «народной армии», а воинские части возвращались в места постоянной дислокации. «Духи» спускались с гор и захватывали всё обратно. На следующий год всё повторялось…

Что таить:  для большинства афганцев мы были иноземными захватчиками. Около шести миллионов афганцев ушло из страны в лагеря для беженцев в Пакистане и Иране. И потому душманы никогда не испытывали проблем с людскими ресурсами.

- Где шли наиболее ожесточенные бои?

- Самая тяжелая обстановка была в Пандшерском ущелье. Это ущелье как бы разрезает Афганистан на две части и тянется от западных границ страны почти до Китая. Командовал душманами знаменитый Ахмад Шах Масуд, тот самый, который сегодня дерется с талибами и является по сути союзником России. Масуд, конечно, талантливый и очень способный командир. Тогда, в 80-е годы, он успешно отразил не одно наше наступление.

К тому же непросто было в районе города Кандагара, юге Афганистана, вблизи афгано-пакистанской границы. Там наши войска неоднократно вступали в бои с караванами оружия, с помощью которых снабжали душманские банды.

«Духи», в общем, скучать нам не давали.

- Генерал Родионов стал широко известен в стране после знаменитых событий в Тбилиси в апреле 1989 года. Тогда вы фактически руководили разгоном демонстрантов, требовавших предоставить Грузии независимость. Были убитые и раненые…

До сих пор не ясно, кто же был главным виновником той трагедии и почему власти поспешили свалить всю вину на вас и армию в целом?

- Тогда я командовал войсками Закавказского военного округа. На моих глазах стали происходить процессы, которые в конце концов привели к гибели Советского Союза. Началось всё в Сумгаите в 1988 году, когда произошла армяно-азербайджанская резня. Затем заполыхало всё Закавказье, а в Карабахе события переросли в настоящую войну. Наверное, если бы у нашего политического руководства была воля, то вспышки межнациональной вражды можно было бы подавить в самом начале. Но Москва в лице генерального секретаря Горбачева делала вид, что ничего особого не происходит.

Я не исключаю сегодня, что у Горбачева был злой умысел. Недавно в интервью какой-то западной газете он заявил, что всегда был противником советской власти, в душе являлся антикоммунистом и мечтал любой ценой покончить с коммунистическим политическим режимом. После таких «откровений» по-иному начинаешь смотреть на трагические события, предшествующие развалу СССР.

Грузия была самой спокойной республикой в Закавказье. Но постепенно националистический угар стал захватывать и её. Поводом послужили волнения в Абхазии и Южной Осетии, которые пожелали выйти из Грузии и присоединиться к России. В грузинской прессе начала нагнетаться русофобия. Опасаясь за свою жизнь, русские стали покидать республику.

Затем националисты обрушились на армию, навесив ей ярлык оккупанта. В одной из газет появилась огромная статья, где утверждалось, что наш главный окружной полигон находится там, где есть памятники древней грузинской культуры. Якобы, военные разрушали пещеры, где в средние века жили какие-то монахи. Истерику по поводу пещер раздули так, что дело дошло до министра обороны Язова. Тот лично прилетел в Грузию. И вместо того, чтобы поддержать своих подчиненных, Дмитрий Тимофеевич поспешил ублажить националистов и запретил нам пользоваться полигоном. Как я узнал позднее, действовал он по личному приказу Горбачева.

Таким образом, националистам полностью развязали руки. В апреле 1989 года начался бессрочный митинг в грузинской столице. На нем звучали требования физической расправы со всеми, кто не являлся грузином по национальности. От военных требовали убираться в Россию, призывали НАТО ввести на Кавказ свои войска.

Митингующими руководили Гамсахурдиа, Костава, Церетели и прочие национальные «вожди». В конце концов они призвали участников митинга разгромить ЦК Компартии Грузии и свергнуть действующую тогда власть. По сути, это был призыв к мятежу.

Поначалу я был против применения вооруженных сил для разгона митинга. Но когда митинг принял сверхагрессивные черты, стало ясно, что без армии не обойтись. Министр обороны приказал мне к утру 9 апреля очистить площадь перед зданием ЦК. Не сделай мы этого вовремя, начался бы штурм здания, а там уже наготове сидели группы спецназа с автоматами. Страшно подумать, сколько бы тогда было убитых и раненых.

Я отдал распоряжение солдатам внутренних войск, стоявшим в оцеплении, начать оттеснять митингующих с площади. Поначалу всё шло хорошо. Но скоро возникла давка. Оказывается, организаторы митинга сформировали группы боевиков, которые не выпускали народ с площади. В одном месте боевики начали расчленять наше оцепление. Безоружных солдат окружали молодые грузины и зверски их избивали. Били арматуринами, палками, цепями. Тогда я направил на площадь роту десантников. Они тоже были без оружия, только с небольшими саперными лопатками…

- Это те самые лопатки, о которых грузины и наши демократы потом будут рассказывать всему миру? Мол, ими солдаты рубили «мирных демонстрантов»…

- Да, да. Этими лопатками десантники отбивались от озверевшей толпы, от летевших в них камней, бутылок, стальных заточек. Но ни один демонстрант не погиб от лопатки. Это всё затем придумали председатель комиссии съезда народных депутатов СССР господин Собчак вкупе с грузинскими фашистами. До сих пор нигде не опубликовано заключение Главной военной прокуратуры, проводившей расследование тех событий. Когда следователь Юрий Баграев хотел довести результаты расследования до съезда народных депутатов, демократы не дали ему выступить.

А в материалах следствия четко говорится: в ходе разгона митинга погибли девятнадцать мирных жителей. Все они погибли в давке, организованной националистами. Ни одной зарубленной женщины, старика или ребенка, о чем так витиевато врал Собчак, не было. Еще семьдесят четыре демонстранта получили телесные повреждения. Больше всего пострадавших оказалось среди военных. Около двухсот военнослужащих с ранениями различной степени тяжести поступили в госпитали.

Вот она, правда, о которой мало кто знает.

- И что было потом, после разгона митинга?

- Я понял, что оставаться в Грузии больше не могу. Каждый день сыпались угрозы в мой адрес, обещали расправиться с семьей. В сентябре 89-го года я обратился к Язову с просьбой перевести меня из Закавказья в любой другой округ Советского Союза. Он мне сказал: «Не-ет, Горбачев тебя вообще в армии видеть не желает.

После Тбилиси Запад требует твоего наказания». И меня тихо убрали на должность начальника Академии Генерального штаба, где я прослужил семь лет.

За коррупцией в армии стоят влиятельные политические силы

- Это правда, что вашему назначению на пост министра обороны России способствовал генерал Александр Лебедь?

- Да. Когда в 1996 году он стал секретарем Совета Безопасности, мне предложили занять министерское кресло. Я не знаю, почему Лебедь рекомендовал мою кандидатуру. Он сам сказал, что знает меня давно и очень уважает. Одним из условий, на которых я согласился на назначение, было нормальное финансирование Вооруженных Сил. Лебедь самоуверенно заявил, что при полномочиях, данных ему президентом, проблем с этим не будет.

Как известно, в итоге ни он, ни я так проблему финансирования армии и не решили.

- Как вы оцениваете своего предшественника Павла Грачева? Может, он был не такой тупой, каким его изображала наша пресса? Все же две академии закончил.

- Академия ума не дает. Она умного развивает, а дурака закрепляет в его ограниченности. Грачев у меня в 40-й армии был хорошим командиром дивизии ВДВ. Выше этого уровня он так и не поднялся. Министром же он стал лишь потому, что вовремя перебежал на сторону Ельцина.

- Почему у вас испортились отношения с Лебедем?

- Под конец своей карьеры в Совете Безопасности Александра Ивановича стало заносить куда-то не туда. Один раз он показал мне список олигархов, готовых, по его словам, финансировать армию вместо государства. Помню, там стояла фамилия небезызвестного Березовского. Я отказался даже обсуждать эту тему. Мне стало ясно, что Лебедь хотел бы иметь в моем лице такого министра обороны, который бы служил лично ему, а не стране. И мы перестали встречаться.

- В вашу бытность министром армию потряс громкий скандал. С должности главкома сухопутных войск был снят генерал Семенов. Его обвинили в коррупции и чуть ли не в пособничестве чеченским боевикам. Что произошло с Семеновым и чем закончилось расследование по его делу?

- По линии МВД ко мне поступила страшная информация. В ней говорилось, что Семенов занимается хищением армейских финансов, а его супруга организовала коммерческую фирму, продающую оружие кому попало. В том числе и чеченским бандитам. Я доложил об этом президенту Ельцину. Он спросил меня: «Что будем с ним делать?». Я предложил на время проверки отстранить Семенова от занимаемой должности. Ельцин согласился, и Семенова отстранили.

Его проверяли военная прокуратура и ФСБ. Первая интересовалась хищениями, а вторая – связями в Чечне. Вскоре прокуратура свое расследование прикрыла, так как Семенов внес на счета Министерства обороны денежные средства, которые он когда-то «одолжил» на покупку большого участка земли с двух- или трехэтажным домом. А вот по линии ФСБ тишина: ни подтверждений связей с бандитами, ни опровержений.

На этом всё и закончилось. Когда Семенов избирался президентом Карачаево-Черкесии, мне стало ясно, что его прикрывают могущественные силы в Москве, заинтересованные в дестабилизации обстановки на Кавказе.

- То есть вас не удивило, что его избирательную кампанию финансировал Борис Абрамович Березовский?

- Нет, нисколько.

Самодурству Ельцина не было предела

- За что вас уволил Ельцин?

- Вы знаете, главное управление кадрами при Ельцине находилось не в Москве, а в Вашингтоне. Именно там реально отбирали и назначали министров, а Борис Николаевич лишь утверждал эти назначения. Я не исключаю, что план военной реформы, который был подготовлен мною совместно с начальником Генерального штаба Самсоновым, вызвал в США озабоченность, и там сделали всё, чтобы меня убрать.

В чем была суть моих предложений?

Во-первых, я предлагал пересмотреть ряд невыгодных для России договоров с США, навязанных нам еще при Горбачеве.

Во-вторых, необходимо резко сократить наши стратегические ядерные силы. Но не трогать то ядерное оружие, которого так боятся американцы, – ракеты шахтного базирования с разделяющимися головными частями.

В-третьих, навести порядок с отдельными видами Вооруженных Сил. Смотрите, что у нас происходит. Катастрофически сокращаются сухопутные войска. Зато неимоверно разбухли другие виды. Например, внутренние войска МВД, которые по численности превзошли чисто армейские части. Пограничники, выделившиеся в отдельное ведомство. Миллионы рублей вбухали в создание отдельных учебных заведений для пограничников – вплоть до училищ пограничной авиации и ВМФ. Между тем, при советской власти пограничники обходились без этих нововведений, проходя подготовку на обычной общевойсковой базе.

Я уже не говорю о воздушно-десантных войсках. В самых развитых странах этот вид войск специального назначения редко где по численности превышает одну-две бригады. А у нас аж 5-6 дивизий ВДВ. То есть целая воздушно-десантная армия. К чему такая роскошь? Только для того, чтобы удовлетворять амбиции десантных генералов?

В-четвертых, мы предлагали провести реформу экономики, работающей на оборону. Сделать ее гибче, приспособленнее к современным условиям. И главное – чтобы она работала на мобилизационные возможности страны. Мобилизационные возможности – основной показатель обороноспособности государства. Касаются они не только военной промышленности, но и всего населения, годного к армейской службе. Великолепные мобилизационные возможности, отработанные в 30-е годы, помогли нам выстоять в 41-м году, когда в приграничных боях погибла наша кадровая армия, а враг занял промышленные регионы страны.

В-пятых, намечалось резко сократить количество генеральских должностей. Я считал и считаю, что такие должности должны даваться людям, имеющим непосредственное отношение к работе боевых частей и подразделений.

Ну и в-шестых, сокращение офицеров и прапорщиков из армии должно проходить постепенно, без резких скачков, с полной выплатой положенного денежного довольствия. Чтобы не провоцировать в армии социальную напряженность.

- Кто из руководства страны работал против вас?

- Всем известные американские марионетки: премьер Черномырдин, его замы – Немцов и Чубайс. Ну а непосредственным исполнителем был секретарь Совета обороны Юрий Батурин. Он делал всё, чтобы изолировать меня от президента…

Самое интересное, что за три дня до военного совета, на котором должна была рассматриваться концепция военной реформы, Ельцин прозвонил мне и полностью поддержал мои идеи: «Готовься к докладу, Игорь Николаевич. Совет проведем, как намечено. А то некоторые тут, понимаешь, пытаются перенести заседание».

Не скрою, президентская поддержка окрылила меня. Мы с генералом Самсоновым, полные надежд, пришли на заседание совета. И тут появился Ельцин… Лицо его было злое и имело зеленоватый оттенок. С ходу он обрушился на меня. Нёс какую-то чушь о том, что я расплодил генералов-бездельников, и т.д. А в заключение он произнес: «Так как я проговорил очень долго, вам, Родионов, дается на доклад пятнадцать минут».

Представляете? Доклад о военной реформе, касающийся судеб Вооруженных Сил державы, - за пятнадцать минут! Я встал и сказал: «Пятнадцати минут мне мало. Вы же сами утверждали регламент. Полчаса мне и полчаса – начальнику Генерального штаба». Он зашипел в ответ: «Так, вы проговорили пять минут, значит, остается только десять». Эту дурь терпеть уже было нельзя. Стало ясно, что моя судьба решена. И я сказал: «В таком случае, я отказываюсь докладывать». Он: «Да? Тогда есть предложение: уволить Родионова с поста министра обороны. Возражений ни у кого нет?» Члены совета сидели, опустив головы: секретарь Совета Безопасности Иван Рыбкин, министр иностранних дел Евгений Примаков… Никто не стал возражать.

Поддержал только начальник Генерального штаба Самсонов, он также отказался докладывать за пятнадцать минут. И был тут же уволен следом. После чего вполне удовлетворенный Ельцин заявил: «Вы тут работайте, а мне пора». И покинул важнейшее для судьбы страны совещание. Оказывается, он каждые полчаса нуждался в медицинской помощи. И это был глава нашего государства! За державу обидно.

Подготовил Вадим АНДРЮХИН
газета “Новое дело”

Фото: Александра Воложанина