ОМОН, КАК «ТОТАЛИТАРНАЯ СЕКТА».

Неоднократно смотрел массу видеосъемок, фото, «лично общался» с этими ребятами, которых в народе называют «космонавтами». А есть еще спецполки, а есть еще сотрудники центров по борьбе с т.н. «экстремизмом».

И всегда даже попытки по- человечески пообщаться с этими людьми проваливались. В отличие от молоденьких ребят из внутренних войск, вечно стоящих в оцеплениях в мороз, ливень и снег. Эти «нормальные», живые, переживающие за то, что делают «что-то «не то». С  ярко выраженным чувством стыда.

А другие? Попробуем посмотреть на этих борцов  с экстремизмом с точки зрения исследователя классических тоталитарных сект ( я специализируюсь, как религиовед, в том числе и на изучении деструктивных религиозных организаций и культов). Возьмем за основу методику ,пожалуй, самого известного исследователя технологий манипулирования сознанием  в тоталитарных сектах американца Стивена Хассена. Ее еще называют BITE-модель (Хассен многое почерпнул у родоночальника теории когнитивного диссонанса психолога Леона Фестингера, 1950).

Вот основные признаки манипулирования сознанием.  Ее выделяют очень многие  исследователи деструктивных культов и сект.

1.Обман при вербовке. Это может быть изначально ложная информация или умышленное использование части информации (недоговаривание). Один мой знакомый рассказал как-то, что его молодой друг позвонил ему и сообщил восторженным голосом радостную весть. « Я теперь буду бороться с врагами Отечества. С «экстремистами», которые хотят развалить Россию на деньги США. Меня приняли с Центр по борьбе с экстремизмом. В элитное подразделение полиции!» ).

Явно, человек не понимает, кто такие «экстремисты» (помните у Шварца в «Драконе», «Цыгане – это страшный народ. Нам рассказывали про них в школе»).  В его сознание изначально внедряют «образ врага». Образ абстрактный и страшный. Образ разрушителя Отечества, агента, нанятого вражескими государствами, представителя «пятой колонны». Одновременно он не рассказывают (я думаю), что его «элитному подразделению» всего 4 года. Что оно было создано только в 2008году ,а до этого как-то Россия обходилась как-то  без борцов с мировым злом в лице «экстремистов» и «агентов запада». И ничего себе. Жила. Ему не объясняют, что его подразделение раньше называлось  УБОП (Управление по борьбе с организованной преступностью)  Но, как говорят злые языки, оргпреступность к 2008 г давно слилась с властью, бороться с ней стало не нужно. Бессмысленно. Ему вряд ли говорят, почему борьбой с иностранными шпиЕнами занимается он, «мент»,  а не ФСБ. Ему НИЧЕГО этого не объясняют.

Дальнейшая задача тоталитарной секты  – вовлечь человека в  организацию и удержать его там максимально долгое время. Причем, используется не только капитал адепта (квартиры и наличность, отданная секте) ,но и просто самоотверженный труд.  Выделяем основные моменты контроля сознания личности уже по Хассену.

2.Контроль поведения

Хассен : «(секты) навязывают своим членам жесткий режим жизни, позволяющий управлять их поведением. Когда участники не заняты изучением доктрины движения или культовыми ритуалами, перед ними обычно ставятся конкретные цели, ограничивающие их свободное время – что угодно, лишь бы они были постоянно заняты. В деструктивном культе всегда найдется работа, которую необходимо делать».

В ОМОНЕ и спецподразделениях по борьбе с «экстремистами», как мы знаем, используется единообразная (и даже красивая форма одежды), делающая современных полицейских в амуниции похожими на западных коллег, при этом однообразная, создающая чувство «команды» или единого боевого отряда.

Сотрудники спецподразделений, как представляется,  все время проводят либо в казармах, либо на учениях, либо на дежурствах. На семью и общение с «внешним миром» времени немного. Опять же знакомый позвонил на работу (в казарму) другу-омоновцу. «Что делаешь?».  «Сплю. Никаких ЧП нет, массовых акций тоже. Приходится спать в казарме».

В ОМОНЕ действует жесткая система поощрений и наказаний. От повышенной в последние годы зарплаты и, вероятно надбавок (премий) за успешную «борьбу с экстремизмом» до премирования квартирами пострадавших в борьбе в врагами России, чему свидетелями были мы все. Это посыл всем ОМОНОВцам. Вот так надо работать. Наверняка существует и  целая система наказаний, в том числе рублем.

Жизнь адепта (точнее ОМОНовца) его семьи напрямую зависит от его зарплаты, которой он может лишиться и тогда возникнет проблема: как зарабатывать деньги.

Мне лично часто приходилось слышать в ОМОНовских цепях: «Ну вы говорите, уходи, не служи режиму, а куда я пойду работать? На завод за копейки?  Я не проживу на них. У меня семья, дети маленькие, ипотека…».

Безусловно, в форме бесед или «политинформации» вовсю используется, здесь можно сомневаться, но тяжело, индоктринация. Т.е. последовательное формирование у сотрудников ОМОНа определенного взгляда на мир. Черно-белого. «Белые (хорошие)» -это мы, полиция, спортивные болельщики, православные, патриоты, «рабочие «Уралвагонзавода» и прочие «работяги». «Черные (плохие) – это «либерасты»,питающиеся из западной кормушки, молодежь с айпадами (бездельники, мутящие воду), всякие «правозащитники»,не любящие родину и вряд ли православные, всякие анархисты, журналисты, хипстеры, националисты и прочие враги Родины, вобщем, «пятая колонна».

Невероятно, но факт, сотрудники ОМОНа  убеждены, что люди на Болотную и Сахарова ходят ЗА ДЕНЬГИ. Им это внушили…

3.Контроль информации

Главное в этом методе манипулирования заключается во внедрении «нужной информации» в сознание сотрудников и полном ограничении их от ненужных и вредных источников, которыми могут быть люди, печатные материалы и информация сети интернет.

Известно, что ОМОН отсекается  от всякого общения с журналистами (см. статью о «бунте» московского ОМОНа в «The New Times» (http://newtimes.ru/articles/detail/15028

Попытки самостоятельно выйти на контакт с журналистами и рассказать о своих проблемах рассматривается, как «предательство» воинского братства. Тут же организуются собрания бойцов под руководством отцов-командиров, на которых «предателей клеймят», вынуждают отказаться от своих слов (тамже).

Памятна реакция на попытку наклеить безобидную листовку на забор базы московского ОМОНа гражданскими активистами. Содержание ее было примерно такое «Фашистские солдаты тоже говорили, что только выполняют приказ». В считанные секунды расклейщики были схвачены. Никто не должен в районе базирования ОМОНа смущать бойцов информацией, чем та, которую они получают. Откуда? Я думаю, на 90 процентов из телевизора. Что телевизор может рассказать бойцам о ситуации в стране, особенно НТВ, мы представляем. Не думаю, что в казармах ОМОНа, где сотрудники проводят бОльшее количество времени, у каждого есть доступ к персональному компьютеру. Ну а дома, возможно, не хватает времени  для самостоятельного изучения и анализа информации.

Еще одно. Вы замечали, что бойцы упорно отказываются разговаривать с людьми на улицах, когда они при исполнении. Это тоже внедренная установка, защищающая их от «деструктивной гражданской информации». Думаю, это не просто приказ. Это внедренная «фобия»: вас будут деморализовывать, подводить старушек, упрекающих (кому служите), девушки будут предлагать вам красивые цветы. Это может привести к потери боеспособности с вашей стороны и измене.

Недавно в метро ехал вместе с ОМОНОВцем в амуниции, который направлялся куда-то на работу (кажется, был футбольный матч). Попробовал с ним заговорить. На один вопрос он ответил. На второй не стал. И вдруг я увидел: он боится со мной разговаривать. Он закрылся полностью. Это, кажется, действительно, уже  внедренная фобия общения.

4. Контроль мышления и  эмоций.

Кто контролирует  речь, тот контролирует мышление, говорит психологи. В любой замкнутой тоталитарной группе всегда важен язык, на котором разговаривают адепты. Язык ОМОНа ( и пр . структур полиции) это дивная смесь пафосно-канцелярского начала и профессиональных жаргонизмов. Здесь вам встретится и «сплоченный коллектив», и «самые сложные поставленные  задачи  выполним с честью», и «периметр», и «зачистка», и т.д.

ОМОН и молодежь Болотной говорит на совершенно разных языках.

Контроль эмоций может происходить по- разному. Но главных универсальных методов два: чувство вины и фобия. Я думаю, что чувство вины воспитывается на последствиях «командировок» бойцов в «горячие точки», где они теряют настоящих друзей. Поэтому у них может возникать чувство вины за то, что «погиб он, а я живу» и поэтому должен всем «врагам России», «экстремистам» «размазать печень по асфальту». Это мое предположение. Ну а главная фобия, которая может быть ощущаема как патриотическое чувство : страх распада Родины, России, вследствие  т.н. «протестного движения» тех же самых «экстремистов»….

То, что  я попытался сформулировать может вызвать несогласие. Но это то как раз НОРМАЛЬНО, Потому что критический подход к действительности –один из главных признаков того, что вы еще не в тоталитарной секте))).