Безграничное пространство ума

Последние десять лет я много путешествовал.

Иногда записывал свои впечатления от поездки.

Ниже привожу  небольшой отрывок из путешествия

по Индии. По местам связанным с жизнью Будды и 

становлением буддизма. 

Павел Рабин.       

Безграничное пространство ума

...Конечно же это совсем другая Индия. В ней нет кристальных просторов Ладакха и Занскара, гималайских бриллиантовых вертикалей и накрытых серебряными шапками остроконечных вершин. Cкучная, грязная, пропыленная и продымленная равнина, наполненная странными маленькими людьми, которые живут без домов спят на земле без подстилок и одеял, ходят в лохмотьях, едят, что подадут, не очищая и не подогревая. Так живут они тысячи лет. До пришествия и пробуждения Будды, во время его пребывания здесь, и после, когда учителями уже стали его ученики, и когда зарождались и рушились империи, и когда шли мировые войны, и по сей день. Живут милостыней, подношениями, не читают, не пишут, не входят в сообщества и в клубы по интересам, не стремятся стать совестью нации. При этом непрерывно рожают детей и сразу же превращают их в повод для попрошайничества. Живут, не осознавая, не созидая, не думая о Дхарме и Сансаре, о смысле жизни и «безграничном пространстве ума».                                          

И везде дым, горький, едкий, неизбывный. Жгут мусор на нескончаемых свалках с «безначальных» времен, жгут коровий помет в печах для приготовления пищи, жгут трупы на берегах Ганги, горит сухая сорная трава - полынь. Дым в Бодх-Гая, дым в Варанаси, дым в святом Кушинагаре, в Патне на вокзале, на дорогах Западной Бенгалии, в Сиккиме, в Колкате, в Гоа. Когда взлетаешь на самолете в ясный солнечный день, Индия почти сразу исчезает в толще этого дыма, а солнце, запутываясь в нем, судорожно бьет лучами снизу вверх, будто попало в капкан и тщетно пытается освободиться...

...Набившись битком в три больших джипа, мы поехали к пещере по очень плохой дороге через маленькие мусульманские деревеньки с неказистыми глиняными хижинами, вдоль высохшего русла той самой реки, где аскет, а точнее доходяга Сидхартха Готама едва не утонул, пытаясь переплыть на другой берег. Именно здесь он понял, что умерщвление плоти не освобождает от страданий, умножает скорбь. Проезжали мимо того места, где пастушка из соседнего местечка накормила будущего Будду Шакьямуни, рисовой кашей приготовленной из молока восьмисот коров. Трудно представить себе как это возможно, но жизнеописание Будды отмечает именно такое событие.

И, наконец, мы приехали на окраину очередного поселка, где уже стояло несколько туристических автобусов и джипов. Нас попросили ни в коем случае не надо давать деньги, нищим, а уж если так хочется сделать подношение, то там наверху можно купить печенья и конфет, чтобы потом раздать, детям и обезьянам. Все согласились. На гору к пещере вела довольно широкая асфальтированная пешеходная тропа. По обеим сторонам дороги сидели, лежали и ползали, те самые маленькие черные люди в лохмотьях, в избытке встречающиеся, и на вокзале в Гае и на площади перед главной ступой в Бодх-Гае, да и во всех других местах паломничества, где нам еще предстоит побывать. Они не просто находились на обочинах, они там жили, что можно было видеть по многочисленным следам их жизнедеятельности. Чуть поодаль держались парами и поодиночке бесстрастные шимпанзе. Люди были всех возрастов, от новорожденных до глубоких стариков. Много инвалидов – слепцы с вытекшими глазами, уроды с неестественно вывернутыми руками и ногами, что могло быть следствием родовой травмы, либо имело явно искусственное происхождение. Подаяние никто не просил, но все, включая обезьян, зорко следили за проходящими паломниками, чтобы в случае появления подношения оказаться в первых рядах. Они все были как-то сами по себе, даже если сидели группками, все равно никто не общался друг с другом, никто не обсуждал текущие или мировые события. В этом смысле обезьяны выгодно отличались от людей. Они хотя бы поглаживали своих малышей или выкусывали из их шерстки разных насекомых. Люди же имея тысячелетний опыт такого существования и понимая, что свое они все равно возьмут, а лишнего им никто не даст, не тратили силы на ненужные движения или сотрясание воздуха. Мы проходили сквозь эту скорбь, поднимаясь по извивающейся серпантином тропе вверх к большой скале в которой, судя по трепещущим там разноцветным флажкам, был расположен вход в пещеру Махакалы. Около пещеры, как водится, находился небольшой храм и несколько лавочек с едой, водой, фруктами и сладостями. Вход в пещеру узкий и длинный, вынуждал вползать в нее на четвереньках. Обувь все оставляли перед входом и вползали по очереди не более трех человек. Внутри пещеры, а скорее небольшого грота, организован алтарь с несколькими лампадками, тускло ее освещавшими. В дальнем углу на каменном пьедестале блестела статуя Будды, покрытая сусальным золотом, в некоторых местах изрядно потертым. Будда выглядел как Кащей Бессмертный - обтянутый кожей череп, туловище с впавшим животом и торчащими ребрами, костлявые ноги сложены в позе лотоса. Видимо скульптор хотел подчеркнуть, что во время медитации в этой пещере Будда еще был аскетом. В правом ближнем к входу углу сидели два индуса, которым до Будды и Махакалы не было никакого дела. Они уверенно и видимо в полном праве, организовывали собственный ритуал поклонения одному из многочисленных индуистских божеств. Но все было тихо – мирно и разные религиозные традиции вполне уживались в полумраке небольшого каменного грота. После того как наша группа отдала необходимые почести золотой статуе и зажгла лампадки на алтаре перед входом, кто-то предложил устроить коллективную медитацию.            

- «Давайте, давайте!

На три света! Так как у Оле».

 (Оле Нидал (OleKroghNydahl род. 19 марта1941) — буддийский лама, (тибетское имя - Карма Лоди Чжамцо) передающий поучения школы Карма Кагью в адаптированном для западного мира виде, стараясь отделять культурные тибетские наслоения от сути буддийского учения. Он объявлен излучением Махакалы. Так же имеет титул буддийского мастера.)

 Одна из девушек быстро вынула из рюкзака маленькую брошюрку с синей обложкой и села в позу лотоса как раз напротив меня. Почти вся группа устроилась подобным образом вблизи ведущей. Она открыла книжечку и начала читать.

«Мы ощущаем бесформенный поток воздуха у кончика носа и позволяем мыслям и чувствам появляться и исчезать. Мы не оцениваем их. Сейчас из пространства перед нами появляется прозрачная золотистая форма Шестнадцатого Кармапы – лучезарное поле энергии и света. На нем Черная корона, которая одним своим видом может пробуждать глубочайшее осознавание ума. Его золотистое лицо светится добротой. Кармапа видит и знает нас, он желает нам всего самого лучшего. Улыбаясь, он начинает приближаться и останавливается в пространстве перед нами – на приятном для нас расстоянии. Из точки между бровями Кармапы излучается сильный, чистый, прозрачно-белый свет и входит в ту же точку у нас на лбу. Наша голова наполняется ярким светом. Мы держим ясный свет столько, сколько хотим и ощущаем внутреннюю вибрацию слога ОМ.    

Теперь из горла Кармапы излучается яркий красный свет. Он проникает в наш рот и горло. Вместе с красным светом мы чувствуем глубокую вибрацию слога А.

Из середины прозрачного тела Кармапы, точки на уровне сердца, излучается мощный синий свет, Он наполняет центр нашей груди. Пока излучается синий свет, вибрирует слог ХУНГ.

 Слоги – ОМ, А и ХУНГ все громко повторяли за ведущей. Она сидела напротив меня с открытыми глазами и было хорошо видно, что взгляд ее устремлен не в этот свет, а куда-то внутрь себя в какие-то безграничные глубины видимые только ей. Ничего, что было снаружи, она не видела, не слышала и не ощущала. Она действительна была сосредоточена на том, что вычитывала из маленькой книжечки, что произносила и что осознавала.  

«Сейчас все три луча входят в нас одновременно», - продолжала она, - «Прозрачно-белый свет наполняет нашу голову, красный – горло, и синий – сердечный центр. Теперь мы можем использовать мантру КАРМАПА ЧЕННО – «Сила всех Будд, работает через нас». Мы повторяем ее вслух или про себя. Золотистая форма Кармапы перед нами и его Черная корона растворяются в радужном свете, Этот свет сливается с нами. Теперь он везде, и все формы исчезают. Есть только осознавание, без центра и края»…    

 Девушка замолчала, но никто не шелохнулся. Все продолжали сидеть, выпрямив спину, неподвижно с закрытыми или полузакрытыми глазами, вглядываясь в себя и не замечая того, что происходит снаружи. Некоторые шевелили губами, видимо повторяя про себя мантру.    

«Все мысли и явления – свободная игра пространства»,

- После длинной паузы произнесла ведущая и опять надолго замолчала,

- « Сейчас появляется окружающий мир и все миры, совершенные и чистые. Каждый атом вибрирует от радости и скрепляется любовью. Мы чувствуем, как наше собственное тело появляется из пространства. Тело – это сила и радость. И произошло очень важное изменение. Раньше мы были своим телом и потому уязвимы для старости, болезней и смерти. Теперь же у нас есть телодля более глубокого осознавания безграничного пространства собственного ума. Тело и речь – это инструменты сознания, позволяющие приносить пользу другим. Мы желаем, чтобы все хорошие впечатления, которые сейчас появились, стали безграничными. Пусть все стремится к единственной неизменной радости – радости знания ума».    

               (курсивом выделены цитаты из книг, лекций и наставлений Ламы Оле Нидала)   

Ведущая закончила читать, закрыла книгу и громко предложила, - «А теперь Махакалу!». Все дружно запели на тибетском языке красивую мелодичную песню. Звуки голосов ограниченные высоким каменным утесом резонировали и многократно усиливались. Песня звучала громко, величаво и торжественно как в телевизионной трансляции хора мальчиков на смотре художественной самодеятельности пионерских дружин.    

Выпив чаю, а потом, закупив печенья и карамелек, все стали спускаться, вниз раздавая сладости людям и бросая обезьянам. Обошлось без эксцессов. Словно почувствовав нашу наполненность радужным светом, все вели себя хорошо, не проявляя неприличной назойливости и ненужной враждебности.