ТЕМНЫЕ ПЯТНА биографии М.Н.Тухачевского

Ответ  на  статью   "Был ли Тухачевский  врагом  СССР"

http://www.z7p.ru/mart.htm

Таковыми в биографии М.Н.Тухачевского оказались плен, бегство и вступление в партию...

Согласно большинству биографов молодой подпоручик лейб-гвардии Семёновского полка Михаил Тухачевский в первую мировую войну сражался героически, получив шесть боевых орденов прежде чем попал в германский плен. Но и здесь героизм не оставил его: он совершил четыре неудачных побега и оказался в крепости Ингольштадт, где немцы содержали особо беспокойных военнопленных, неоднократно пытавшихся бежать. Тухачевский совершил пятую попытку побега из этого страшного сверхохраняемого места, и она увенчалась успехом!

18 сентября 1917 года он перешёл швейцарскую границу, 12 октября был в Париже у русского военного агента А. Игнатьева. 20 ноября — в Петрограде, а в феврале 1918 — в Москве. Здесь он остановился в доме своего давнего знакомого Н. Н. Кулябко, в прошлом музыканта, а в марте 1918 года члена ВЦИК. И вот Тухачевский уже служит в Военном отделе ВЫИК. «Я видел, что он уже твёрдо стоит на позициях большевиков, — вспоминал Кулябко, — слышал его восторженные отзывы о Владимире Ильиче и потому предложил ему вступить в ряды Коммунистической партии». 5 апреля Тухачевский вступил в РКП(б), а когда на Волге вспыхнул мятеж белочехов, Кулябко представил его Ленину. Ильичу, видимо, понравился молодой офицер, и уже 28 июня 1918 года бывший поручик был назначен командующим 1-ой армией Восточного фронта!    

Долгое время правдивость событий, положивших начало головокружительной карьере Тухачевского не подвергалась сомнению, но совсем недавно выдающийся исследователь Арсен Мартиросян обнаружил факты, заставляющие по-новому взглянуть на личность и карьеру знаменитого маршала…

Ингольштадт — забавный город

Очень странный этот небольшой городок в Баварии, недалеко от Мюнхена. Странный тем, что самым парадоксальным образом за последние пять веков туда сходятся корни крупнейших политических событий и явлений, последовательно, столетие за столетием переворачивавших мир. И, прежде всего, это связано с Университетом Ингольштадта.

Например, основные контуры протестантской Реформации в Германии — ещё до знаменитых 95 тезисов Мартина Лютера — были разработаны профессором именно Ингольштадского университета Йоганом Рейхлиным (1455–1522). Это уже потом те же самые мысли были вдуты в заранее подготовленные уши Мартина Лютера одним из самых загадочных людей в его окружении — Филиппом Меланхтоном (настоящая фамилия Шварцер). Но подлинным прародителем Реформации следует считать именно И. Рейхлина.

Ещё больший парадокс заключается в том, что научное и духовное наследие Рейхлина, считающегося одним из крупнейших деятелей гуманистического движения в Германии на рубеже XV–XVI веков, странным образом расценивалось одним из идеологических предтеч нацизма — Гвидо фон Листом (1848–1919) — как важнейшая составляющая концепции арманизма, в недрах которой в значительной мере сформировался нацизм как идеология.

В то же время с Университетом Ингольштадта связана история функционирования начальной штаб-квартиры ордена иезуитов. И родословная одного из наиболее зловещих масонских орденов — Ордена Иллюминатов, подстрекателя так называемой Великой Французской революции, последующего революционного разбоя XVIII–XX веков, также начинается с Университета Ингольштадта. Именно в нём работал профессором права и основатель Ордена иллюминатов — Адам Вейсхаупт (масонский псевдоним «Спартак»). Вейсхаупт вначале был ревностным иезуитом, но затем весь опыт иезуитов трансформировал в иллюминизм.

И уж совсем поразительно: первоначальная база предтечи нацистской партии — Общества Туле, в то время носившего название Германенорден, тоже находилась в Ингольштадте и объединяла часть наиболее влиятельных интеллектуальных и аристократических сил Германии, в частности Баварии. Германенорден существовал уже тогда, когда Тухачевский сидел в Ингольштадте и вёл крупномасштабную подрывную деятельность против России сразу по трём направлениям. Он организовывал шпионаж и акции подрывного характера (в основном с использованием прибалтийских баронов); готовил дворцовый переворот с целью вывести Россию из войны и заключить сепаратный мир с Германией (упреждая именно этот переворот, британская разведка в срочном порядке организовала «февральскую революцию» в России); разрабатывал глобальный переворот в России с использованием банды Ленина, на которую Берлин положил глаз ещё до Первой мировой войны.

Поняв необычность самого Ингольштадта, нетрудно сообразить, что и концлагерь для военнопленных там был тоже необычный: судя по всему, туда свозили именно тех пленных офицеров, на которых по тем или иным причинам «положили глаз» или германская разведка, или германские политические власти, или же германские тайные общества. Среди наиболее именитых узников этого концлагеря — Шарль де Голль, в будущем президент Франции, а в годы Второй мировой войны глава французского движения Сопротивления, Луи Риве — будущий шеф французской разведки с конца 20-х и до середины 30-х годов XX века, Гамелен — будущий начальник Генерального штаба Франции, порно проигравший Гитлеру военную кампанию 1940 года. Обладая серьёзным перевесом в силах, Гамелен, между прочим, проигнорировал все предупреждения французской разведки об агрессии Гитлера и не менее успешно саботировал все попытки СССР наладить военное сотрудничество с Францией, в том числе и в 1937 году. Между прочим, обвинения в адрес Тухачевского точь-в-точь совпадают с тем, что спустя три года после его расстрела сделал Гамелен, позорно не выполнив воинский долг перед своей Родиной.

Концентрация наиболее важных или чем-то перспективных военнопленных, особенно офицеров, — не нова; этой методикой пользуются все разведки мира, во имя сохранения которого следует заблаговременно готовиться к следующей войне. А для этого надо готовить кадры агентурной разведки, агентурные сети и т. д.

В свете всех этих данных заслуживает внимания категоричное утверждение очень авторитетного в мире геополитика и писателя, близко знавшего выдающихся деятелей европейской и мировой истории, в том числе и виднейших масонов, Жана Парвулеско: в период заключения в Ингольштадте Тухачевский был посвящён в некий «Орден Полярных». По смыслу названия эту организацию можно уверенно идентифицировать с Обществом Туле, ибо Туле — название загадочной, мистической островной страны, бесследно сгинувшей где-то в просторах Крайнего Севера. Это общество было создано для поиска грядущих диктаторов и самораспустилось как только появился Гитлер. По-видимому, такие же замашки были подмечены членами Туле и в Тухачевском, что и послужило основанием для освобождения.

В 1937 году пронюхавший об этом британский агент влияния, глава германского Абвера Канарис через чехословацкую разведку и Белеша сдал эту информацию Сталину. Именно это обстоятельство явно сломило сопротивление Тухачевского на следствии.

Месяц в Швейцарии

До Ингольштадта Тухачевский, по его словам, сбега?л четыре раза. О первых трёх попытках неизвестно ничего. Кое-какие сведения сохранились только о четвёртом побеге из лагеря Бад-Штуер.

Всё это очень похоже на общепринятую методику легендирования при организации побегов «своих людей». Другими словами, распространение слухов о побегах Тухачевского не более, чем легенда, обосновывающая его появление в крепости Ингольштадт, откуда можно было спокойно. Под расписку и честное слово выходить в город на прогулку. Судя по всему. С этим же связано и его почти месячное пребывание в Швейцарии после побега. Он объявился там 18 сентября 1917 года, а предстал перед военным агентом России в Париже А. Игнатьевым только 12 октября. Спрашивается, что он делал целый месяц в Швейцарии, если так рвался на Родину, что пять раз пытался бежать? Ведь из Швейцарии до Франции — рукой подать. А вот если вспомнить, что в Швейцарии действовали мощные резидентуры германской разведки, непосредственно руководившие всей ленинской шайкой, то тогда всё станет на свои места, тогда туман рассеивается. Не говоря о том, что очень уж своевременно удался ему именно пятый побег — аккурат к Октябрю…

Сразу же возникает вопрос: почему он не обратился, причём сразу же, к военному агенту России в Швейцарии Генерального штаба генерал-майору Сергею Александровичу Голованю, чтобы тот помог ему быстрее вернуться в Россию? Нет, Тухачевскому зачем-то понадобилось ехать через всю Швейцарию и Францию, чтоб предстать именно пред Игнатьевым. Да потому, что немцам было хорошо известно, что Головань не только выполнил бы просьбу об отправке на Родину, но прежде всего тщательно проверил бы бежавшего из плена подпоручика Тухачевского, ибо располагал, хотя и малочисленной, но очень эффективно работавшей агентурной сетью по наблюдению за всеми нелегальными связями немцев с Россией, в том числе и с эмигрантской общиной в Швейцарии, включая и шайку Ленина.

А вот Игнатьеву в Париже при его колоссальной занятости своими функциями представителя при штабе союзного командования Антанты явно было недосуг заниматься такой проверкой, и в то же время это определённый авторитет: сам Игнатьев отправил его на Родину! Судя по всему, расчёт оказался точным — уже в 20-х числах октября 1917 года будущий «стратег» был в России.

Недаром Ленин при первой встрече с Тухачевским в Кремле спросил, при каких обстоятельствах он бежал из плена. И, по всей видимости, был удовлетворён ответом: ведь выезд Тухачевского из Швейцарии организовывали те же самые люди и организации, что и его самого…

Из охранки в Исполнительный комитет

У внимательных исследователей давно на сильном подозрении находится факт чудесно резкого старта будущего «стратега» с помощью некоего Н. Н. Кулябко. Это обстоятельство не раз подвергалось очень справедливым сомнениям. Однако из-за того, что длительное время нечем было подкрепить эти сомнения, они так и оставались сомнениями. Сейчас появились документы, которые позволяют ответить на многие вопросы.

Николай Николаевич Кулябко в феврале 1918 года, когда произошла «чудесная» встреча Тухачевского с ним, состоял членом ВЦИК по работе с военными комиссарами и одновременно был военным комиссаром обороны Москвы. Но самое важное: Кулябко, как и все члены ВЦИК, был избран по прямому согласованию и утверждению его кандидатуры представителями германской разведки при Ленине, майором Любертсом (шифрованная подпись «Агасфер») и его помощником лейтенантом Гартвигом (шифрованная подпись «Генрих»). А они, в свою очередь, получили прямое указание на сей счёт непосредственно из Генерального штаба Германии, куда, естественно, заблаговременно сообщили имена кандидатур в члены ВЦИК и, конечно же, свои соображения и характеристики, составленные по данным самой германской разведки. Жаль, что именно характеристики-то и не публикуются, а было бы очень интересно, как германская разведка характеризовала октябрьский костяк «ленинской гвардии». Кстати, говоря, Сталина там нет.

При содействии этого Кулябко, чья кандидатура была одобрена германской разведкой, Тухачевский оказался в Военном отделе ВЦИК. Так что абсолютно правы те, кто давно заподозрил нечистое уже в самом старте будущего «стратега», а также те, кто давно уже указывают: эта самая начальная ступенька в карьере будущего «полководца» была старательно высечена именно немцами.

Тухачевский стал членом Коммунистической партии в апреле 1918, а вот рекомендовал его туда старинный друг их семьи, старый «революционер» и… бывший подполковник Отдельного корпуса жандармов, бывший начальник Киевского охранного отделения — всё тот же Николай Николаевич Кулябко! Это одно и то же лицо, именно тот самый подполковник Кулябко, который, по сути дела, оказал максимальное содействие революционерам-террористам в организации убийства премьер-министра Российской империи Петра Аркадьевича Столыпина, осуществлённого небезызвестным Дмитрием (Мордкой) Богровым.

А по совместительству Н. Н. Кулябко был и хорошим старым знакомым «вождя мирового пролетариата» — Ульянова-Ленина. Во всех книгах о Тухачевском о Кулябко пишут как о давнем революционере. В определённом смысле это правда — связями в революционных кругах он располагал и по должности, и через своего дядю Юрия Павловича Кулябко и его жену Прасковью Ивановну, которые состояли в РСДРП(б) ещё до «революции» 1905 года. Встречались с Лениным и в России, и в эмиграции за границей.

Связующим звеном между Н. Н. Кулябко и В. И. Лениным выступал клан Богровых: близкие и дальние родственники убийцы Столыпина — Сергей (Вениамин) Евсеевич Богров (1879 года рождения) — в партийном подполье кличка «Фома», и «Валентинов», Валентина Львовна Богрова (1832 года рождения) — очень близкая знакомая Ленина, Крупской, Горького и т. п. С. Е. Богров после «октября» оказался на службе у Троцкого в народном комиссариате иностранных дел, откуда по прямой протекции Ленина навсегда уехал в Германию вместе со старшим братом Мордки — Владимиром.

После столь удачно организованного руками Богрова убийства Столыпина Н. Н. Кулябко, естественно, вылетел из Отдельного корпуса жандармов, хотя его шурин (родной брат его жены) и однокашник, постоянно протежировавший ему генерал-майор Отдельного корпуса жандармов Александр Иванович Спиридович, продолжал оставаться начальником дворцовой охраны царя, а с августа 1916 года был Ялтинским градоначальником.

После увольнения от должности Н. Н. Кулябко работал в Киеве агентом по продаже швейных машин — лучшего прикрытия для подпольщика не сыщешь, а если к тому же учесть, что рынок швейных машин в дореволюционной России был стопроцентно монополизирован германской фирмой «Зингер», что в те времена излюбленнейшим прикрытием для германской разведки в России служили именно германские фирмы и компании, то тогда на все 100 % станет понятно, почему объективные исследователи прямо указывают на то, что первая ступенька в карьере будущего маршала была старательно высечена немцами.

В свете прямой причастности Н. Н. Кулябко к организации убийства Столыпина есть прямой смысл вспомнить о печально знаменитом убийстве С. М. Кирова 1 декабря 1934 года. На тот момент прошло 23 с небольшим года после убийства Столыпина, но если сравнить «технологический почерк» в организации убийства Петра Аркадьевича и Сергея Мироновича, то, к удивлению многих, он окажется идентичным. Разница только в именах убитых и исполнителей и местах совершения преступления.

В практике спецслужб это означает только одно — за кулисами убийства Кирова как технологический идеолог стоял тот же специалист-профессионал, что и в убийстве Столыпина.

А если в одной и той же стране менее чем за четверть века происходят два крупнейших политических убийства с одним и тем же, едва ли не до последних деталей совпадающим «технологическим почерком» их совершения, то это означает: в обоих случаях действовал один и тот же профессионал — в данном случае Николай Николаевич Кулябко. Только он знал уникальные детали операции по подготовке убийства Столыпина при якобы внешней непричастности охранки.

Не думайте, что меня занесло. Если бывшему товарищу министра внутренних дел и шефу отдельного корпуса жандармов в 1914–1915 годах генерал-лейтенанту Владимиру Фёдоровичу Джунковскому, фактически открывшему для большевиков все каналы для антивоенной пропаганды ещё в период Первой мировой войны, можно было стать подлинным автором широко известных операций Лубянки — «Трест», «Синдикат» и других, авторство которых до сих пор приписывают Дзержинскому и Артузову, то почему Кулябко вышел «сухим из воды» — после убийства Столыпина он отделался всего лишь тем, что его уволили из охранки, а в 1934 г. «кировский поток» виновных и невиновных обошёл его стороной, но только до 1937 г. …

При таких исходных данных было бы очень удивительно. Если бы германская разведка или германские тайные общества, действовавшие рука об руку с первой, не попытались заиметь такого агента в лице Тухачевского. И судя по всему, «определённые отношения» с будущим «стратегом» были установлены ещё в период его пребывания в плену.

Когда же он прибыл в Германию в статусе помощника Фрунзе, то был бы грех для любой, а не только германской, разведки не воспользоваться столь уникальнейшим шансом; скорее всего, именно в 1925 году и произошло окончательное оформление отношений немцев с Тухачевским. Причём именно в том смысле, что германская разведка по указанию верхушки германского генералитета того времени определила наиболее целесообразный характер дальнейшего использования своих отношений со «стратегом». Ведь на роль тривиального шпиона он уже не годился, но слишком уж заманчива была перспектива заполучить мощного в недалёком будущем «агента стратегического военно-политического» и даже геополитического влияния в тех глобальных геополитических комбинациях рейхсвера, основы которых были разработаны создателями Германенордена задолго до начала Первой мировой войны.

В 1950-х годах уже после смерти Сталина известный перебежчик Фельдбин-Орлов одну из глав своей нашумевшей книги «Тайная история сталинских преступлений» завершил загадочной в то время фразой: «Когда станут известны все факты, связанные с делом Тухачевского, мир поймёт: Сталин знал, что делает». Прошло полстолетия, и мы начинаем узнавать факты, которые были известны Сталину ещё 50 лет назад. И что же? Получается, что он был прав!

Арсен Мартиросян