Из отцовского стола...

После смерти отца, яобнаружил в его столе эти два листочка, предлагаю из Вашему вниманию:

Воспоминания Кривошапки Константина Кирилловича

Родился я в крестьянской семье в 1917 году. У родителей нас было 11 детей.Четверо детей умерло маленькими, семеро детей родители воспитали: самый старший брат, 5 сестёр и я, самый младший.

         В годы Великой Отечественной войны в составе 41-й гвардейской дивизии, 122 гвардейского полка в 1942 году попал я в Сталинград.

Против нашей части стояла танковая дивизия «СС» и 5-я итальянская армия.

Первое моё задание было взять «языка» и доставить в штаб полка.Задание мы блестяще выполнили. Это было как раз накануне наступления, в ноябре 1942 года, после выполнения задания на второй день началось наступление. Гнали мы фашистов до города Чертково Ворошиловградской области. Там враг начал сопротивляться. Я со своим отделением подошёл к командиру полка. Он дал нам задание прикрыть отход полка и забрать двух тяжело раненых. Двух разведчиков я отправил с ранеными, а четверо оставил при себе. Одному из них я приказал следить за противником. Через 20-30 минут разведчик-наблюдатель вызвал меня к железнодорожной будке (там когда то жил путевой сторож) и доложил, что слева и справа движутся немцы. Я подбежал к разведчикам, поставил задачу: двоим уничтожить головной дозор фашистов (при нём был ручной пулемёт), а сам кинулся на левого фашистского дозорца. В этом бою мы уничтожили дозор и левый и правый, забрали пулемёт. Сразу же я приказал немедленно уйти со двора. Только мы вышли со двора, как подошёл замполит разведроты и спрашивает:»Кто приказал отходить?» Я в ответ, что я, и тут же схватив его за руку, повёл к ребятам, которые залегли у посадки. Только мы отошли как полетели мины. Раздалось три выстрела. Я тогда и сказал замполиту разведроты Велинскому; «Вот видишь, почему я приказал быстрее уйти со двора, а то бы похоронили нас фашисты.» Начали мы наблюдать за поведением противника. Шёл тихий большой снег, фашисты шли с северной стороны прямо на нас. Я решил подпустить их поближе к себе. Фашисты были уже рядом. Разведчики м замполит уже начали волноваться, что не даю команды открыть огонь. Даю команду приготовить гранаты, (у каждого разведчика было по 2-4 лимонки «Ф-1». И когда фашисты подошли на бросок гранаты, мы забросали их гранатами и открыли огонь из автоматов и винтовок. Тут было уничтожено 73 фашиста. А через неделю меня наградили медалью «За отвагу» и приняли в кандидаты ВКП (б).

         Так мы продвигались с боями до 20 февраля, заняли половину Синельниково, тылы наши отстали, боеприпасы тоже были на исходе. Фашисты получили подкрепление, и нас окружили в Кочережках, где меня и ранило шрапнелью из танкетки.

       И вот я с Люботина в 956 стрелковом полку, где пришлось ещё с фашистами повоевать.

         30 сентября форсировали Днепр. В деревне Золотница повьязали плоты. Они были малоёмкие, могли удержать на воде только двух человек, и мы с командиром взвода Соболевым Львом поплыли на правый берег Днепра против Чикаловки за «языком». Поплыли мы сначала по левему берегу Днепра в сторону Кременчука с расчетом, что нас течение занесёт вниз по течению. Проплыли мы на этом плоту около 2-х километров вверх по Днепру, а затем стали переправляться на правую сторону Днепра. Причалили мы у правого берега где-то в районе Чикаловского карьера и начали наблюдать.

         На берегу ходит часовой. Ракетчик-немец нас не зщаметил. Соболева остался возле плота. Мне пришлось ползти, как кошке, врастая в песок всем телом. Как только фашист двигался в мою сторону, я «замирал», как только в обратную – я полз вперёд. И вот настал критический момент. Надо было действовать. Фашист повернуся в обратную от меня сторону, я приготовился к прыжку, навалился на него, он начал сопротивляться, тогда я его немного приколол гвардейским ножом, обезоружил и повёл к Днепру, где находился плот с лейтенантом Соболевым. Винтовку фашиста и его ракетницу бросил в Днепр, его положил на плот и поплыли на левый берег. Плот тонул. Пришлось мне встать с плота и, держась левой рукой за плот, а правой грести. Одежду свою я сбросил в Днепр, таким образом добрались до левого берега Днепра, где и встретил нас замполит полка Зябнев Ф.Ф., который тут же дал команду срочно доставить «языка» в штаб полка., который находился в двух километрах от берега, в Золотнице. Привел я его в штаб и сказал автоматчику, который охранял штаб, чтобы он доложил начальству. Тот доложил. В штабе полка в то время находился командир 53 армии, генерал-лейтенант Манагаров.

         Когда я зашёл в штаб голый, как мать родила, он на меня зхакричал, что, мол, бежал с Днепра, расстрелять. Я ему отвечаю6»Никак нет, тов. генерал, притащил фрица с правого берега.»

-«Давай его сюда»

Я завел фрица. Генерал дал команду начальнику штаба меня одеть и обогреть. Мне дали одежду и провизию, и я отправился в расположение своего разведвзвода. А на утро генерал-лейтенант Манагаров наградил меня Орденом Красного Знамени.

         После показаний пленного немца в ночь с первого на 2-е октября форсировали Днепр на с.Вричек или, как назвали солдаты , в долине смерти.

И пошла наша солдатская жизнь6 днём и ночью в поисках «языка» и уточнения огневых точек.

         При подходе к Таборище под НовоГеоргиевском мы пошли в разведку с восточной стороны, а батальон Белецкого наступал с юга, и немецкий пулеметчик, засевший в кукурузе, открыл огонь по первому батальону, который шёл по лугу, как на ладони. У меня во взводе был сержант Красовский Ной Лазаревич. Когда он увидел, что пехота Залегла, забросал гранатами двух фашистов у пулемьета. ( Далее текст утерян)