КЕДРОГРАД

В НАЧАЛЕ 60-Х ГОДОВ ПРОШЛОГО ВЕКА ЭТО БЫЛА ПОЧТИ ЧТО СКАЗКА!

Об алтайском Кедрограде, где советские люди по-хозяйски намеревались распоряжаться таежными богатствами, не писали, кажется, только очень ленивые центральные издания. Но они так и не поведали о его конце...

РОЖДЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ

Аборигены Горного Алтая сотни лет добывали в тайге без ущерба для нее пушнину, лес, кедровые шишки и живицу, дичь, рыбу, дрова, лекарственные травы и ягоды. После революции власти неоднократно пытались упорядочить эту деятельность - впрочем, без особого успеха. Наконец в 1957 году в системе потребительской кооперации Центросоюза было создано 105 коопзверопромхозов, а в Главохоте - несколько десятков госохотпромхозов. Теперь в лесах объявилось сразу несколько организаций-заготовителей. Леспромхозы, госохотпромхозы, коопзверпромы и химлесхозы не желали согласовывать свои действия, истребляя дары тайги.

И тут как нельзя кстати возникла идея комплексного использования таежных богатств. Ее предложили студенты Ленинградской лесотехнической академии. Ребятам пришлось немало претерпеть, вплоть до исключения из комсомола и вуза, но нашлись и влиятельные люди, поддержавшие их. В итоге 28 декабря 1959 года по решению правительства РСФСР в Горно-Алтайской автономной области Алтайского края была создана лесная опытно-производственная механизированная станция. Вскоре ее переименовали в Горно-Алтайский опытный леспромхоз, получивший неофициальное название Кедроград.

ВСЕСОЮЗНАЯ ПОДДЕРЖКА

Девять выпускников Ленинградской лесотехнической академии приехали на Алтай весной 1960 года. В их распоряжение было отдано триста тысяч гектаров Прителецкой тайги. Энтузиасты горели желанием создать первое в стране заготовительно-перерабатывающее предприятие, которое бы бережно использовало дары природы. В Кедрограде намеревались создать хозяйственный комплекс, состоящий из 14 отраслей.

Инициатива нашла отклик у многих людей на Алтае и в стране. В тайгу ехали проверить себя сотни энтузиастов, отовсюду шли посылки с книгами, запчастями, оборудованием. Например, в Бийске был создан штаб помощи Кедрограду. Молодежь треста N 122 отправила таежникам слесарный инструмент, комсомольцы "Промвентиляции" сварили печки-буржуйки, работники химкомбината и АНИИХТа изыскали силовой провод, изоляторы, электромоторы, напильники, пилы и многое другое.

РОМАНТИКИ - НЕУМЕХИ?

Но романтизм инициаторов Кедрограда с первых дней пришел в столкновение с реальной жизнью. Кедровые орехи, как известно, урождаются лишь раз в несколько лет. Соответственно и охота на пушных зверей, питающихся орешками, не всегда обещала быть удачной. Рыбы в холодных горных речках водилось мало. Спроса на лекарственные травы в те годы почти не было. До разведения маралов у кедроградцев руки так и не дошли. Оставалась, как ни крути, рубка кедра.

А что новоселов ждало в тайге? Непролазная грязь в Уймене, в которой тонули автомашины. Неустроенный быт. Разбитая техника. Низкая организация труда. Ожесточенно боролись между собой инициаторы идеи - директор леспромхоза Сергей Шипунов (по паспорту он звался Фатеем) и главный инженер и комсорг ЛПХ Виталий Парфенов.

Шипунов считал, что спасти кедрачи от повальной вырубки можно лишь уйдя из-под опеки Главлесхоза, насаждавшего напряженные планы. Он предлагал сделать ЛПХ не опытно-производственным, а научно-опытным хозяйством. И, вероятно, директор, при всех его недостатках, был прав!

Однако победил Виталий Парфенов. Увы, это была пиррова победа. Главный защитник алтайского кедра превратился в лесоистребителя.

"РАЗУМНАЯ" РУБКА

Вместо концепции комплексной заготовки даров тайги стала внедряться идея "рубки леса в разумных пределах". В условиях плановой экономики это означало, что данному ЛПХ следовало снизить планы. Но этому воспротивились родственные предприятия. А к внедрению новых, щадящих технологий коллектив оказался неготовым. Техника была изношенной, лесовозные дороги отсутствовали, народ работал по старинке: по зимнику стаскивали с горных склонов лесины к берегам рек, весной и летом сплавляли их к лесоперерабатывающему комбинату под Бийском. О глубокой переработке заготовленной продукции, что обещало солидный экономический эффект, почему-то речи не велось.

ДИСКРЕДИТАЦИЯ ИДЕИ

После очередной реорганизации контору лесхоза перевели из Уйменя в Иогач, на берег Телецкого озера, вновь сменив директора и значительно расширив владения Кедрограда. Соответственно вырос и план заготовки древесины: с 50 тысяч кубометров до трехсот!

Идея Кедрограда была дискредитирована. Все отрасли, кроме лесозаготовки и охоты, были свернуты. Статусу "опытного ЛПХ" было найдено изуверское применение: кедроградцам довели "план опытных работ". Он состоял в разработке способов рубок лучших плантаций кедрачей - в так называемых лесах первой группы. К тому времени кончались запасы лесов низших категорий, подлежащих рубке, очень хотелось войти с техникой в вековые кедровники.

Последнее упоминание о Кедрограде я нашел в подшивке "Алтайской правды" за октябрь 1966 года. Виталий Парфенов, начальник производственно-технического отдела опытного ЛПХ, сетовал, что после лесозаготовителей "...как на Мамаевом побоище - пустырь, подверженный водной и ветровой эрозии, ничего не растет". Ему вторил в "Литературной газете" Владимир Чивилихин:

"... И все же столь нужное и громкое дело пошло позже, можно сказать, прахом".

ЭКСПЕРИМЕНТ ЖДЕТ ПРОДОЛЖЕНИЯ?

Опыт с Кедроградом провалился. Сиюминутная выгода от хищнического использования лесных массивов Алтая оказалась важнее житейской целесообразности и душевного порыва молодых людей, желавших блага своей стране.

В ту пору на Алтае, по сведениям специалистов, освоение так называемой расчетной лесосеки по кедру составляло 63,5 процента, тогда как в Томской области - всего 15,5 процента, в Красноярском крае - 14,9, в Тюменской области - 6 процентов.

Неважно обстояли дела и с лесовосстановлением. За 20 лет, с 1966 до середины 80-х, в Алтайском крае появился подрост лишь на 19 процентах использованных площадей. Какой уж там Кедроград!

Анатолий МУРАВЛЕВ, "АЛТАЙСКАЯ ПРАВДА".