Глоток родной земли

 В своих своих анкетах казанская предпринимательница Ирина Чернова всегда писала, что родственников за границей не имеет. И вдруг пришло ей  письмо из израильской Хайфы. Давнишний друг отца просил приютить на несколько дней  своего хорошего знакомого. По его словам, в  Казань он едет за особенным лекарством,  и речь идет о жизни и смерти  его супруги.

Отец Ирины уже ничем помочь другу не мог, поскольку обрел вечный покой, так что пришлось ей взять это дело на себя.

 Вдвоем с мужем они встретили гостя, приехавшего в Казань на московском поезде. Михаил Берковский походил больше не на  туриста,  а на дачника с местной электрички: за спиной - саперная лопатка, высокие сапоги, полиэтиленовая емкость, похожая на корзинку с крышкой.

Что за нужда ехать за тридевять земель в таком снаряжении?           

За ужином гость  рассказал и об этом. Оказывается,  его жена, вместе с которой  они уехали двадцать лет назад  в Израиль, была родом из-под Казани. Супруга часто болела. Сперва думали, что ее недуг связан с  тамошним жарким климатом и со временем это пройдет. Но хворь не унималась, а доктора никак не могли ее классифицировать: то ли нервное расстройство, то ли нарушение обмена. А ведь в Израиле очень хорошие врачи, кстати, из советских, и с лекарствами там  нет проблем.

В общем, лечили женщину, лечили, а  она все таяла. Дошло до того, что однажды  пригласили в дом священника и адвоката: думали, что конец близится. А потом  один родственник привез старого знахаря-китайца. Тот  осмотрел  больную и сказал:

- Вашей жене надо лечиться... родной землей, взятой возле родника. Одну столовую ложку размешивать в стакане воды и принимать эту смесь   на восходе и закате солнца. В земле с родины заключена  особая энергия, которая  помогает человеку, когда он болен...

Удивительны были эти слова, да делать нечего: как говорится, больной цепляется и за соломину. В ту пору  еще были живы родственники в Казани. Их и попросили  выслать в Хайфу необычную посылку с землей, которой хватило на несколько лет. И ведь помогло необычное снадобье! Правда, до совершенно  цветущего вида жена не поправилась, но стала вставать с постели и помаленьку все по дому  делать.

Настой земли она пила  регулярно. Да вот лекарство стало заканчиваться. А Михаилу Семеновичу выпало поехать в Москву по делам фирмы. А тут уж до Казани рукой подать: земля-то, как сказал китайский лекарь,  должна быть непременно с родины.

Слушая Михаила Семеновича, Нина с мужем не верили своим ушам. Но просьбу гостя отвезти его в Зеленодольский район выполнили. Землю надо было нарыть  недалеко от  деревни Айша, откуда была родом больная женщина.

Пока они втроем мотались на своем "Жигуленке" по перелескам, совсем стемнело. В довершение застряли  в какой-то колдобине. Автомобиль пыхтел, но самостоятельно выбраться не мог. И когда они увидели в поле  огонь, то пошли к нему, надеясь на помощь.

Около небольшого костерка грелись несколько людей, судя по неопрятному виду и грязной одежонке, были они бомжами.

Михаил Семенович угостил всю компанию хорошими сигаретами.

- Уе, - протянул ему грязную ладонь один из мужчин.

- Это его зовут так, - пояснила женщина, - Он у нас все на условные единицы  пересчитывает. Хотя вообще-то его Васькой еще кличут.  А  я - Валя-дырка,  потому как  у меня на черепушке имеется  пластмассовая заплатка на шурупах:  это меня сынок родимый топором по пьянке приложил.  В реанимации целый месяц валялась. Да вы присаживайтесь к огню, мы тут моркошечку копаем да продаем, тем и живы. Вон с осени сколько ее под снег ушло, целое поле. Осенью-то менты нас ловят по полям, копать трудно. А сейчас хорошо, свободно.

- Вы же не старые еще, - удивился  Михаил Семенович,- Могли бы нормально жить и работать.

- Нет уж, спасибо, да и руки уже отвыкли от настоящего ремесла: я ведь когда-то  хорошим слесарем был, на сороковом-пороховом работал, - охотно рассказывал Уе. - Но это еще до гребаной перестройки было. А потом, спасибо Горбачеву, народец наш трудовой спиваться начал.. а когда Ельцин пришел, совсем спился. Теперь уж не остановиться…

И точно: возле костерка валялись несколько пустых бутылочек из-под "Трояра".

В отличие от Нины, бомжи ничуть не удивились, услышав   историю  о лечении больной женщины из Хайфы  родной землицей.

-  Земля поможет - это точно! - закивал головой Василий. - У нас во дворе, помню,  дед Митяй был. Так он никаких лекарств не признавал, а прожил чуть не до ста лет. Так вот он выходил по утрам  в сад, нагребал большой ложкой земли - и в рот,  а запивал это дело квасом.  Я тогда еще  пацаном был. Как-то пристал к нему: «Дедка, землю есть нельзя, она же грязная!» А  он как даст мне ложкой по лбу: «Цыц, сопля зеленая! Это мы грязные, а матушка-землица -  чистей чистого!» А когда я однажды  на гвоздь наступил, дед Митяй мне присыпал рану землей, перемотал тряпицей,  и все зажило, как на собаке. Да вы  давайте ведро, я вам мигом свежей земельки накопаю, всего за один у.е. Родник-то - вон, совсем близко...

Пока он ходил за землей, Валентина вспомнила, что когда-то  слышала по радио об одной женщине из Латвии, которая вылечилась от язвы с помощью песка из карьера.

   Михаил Семенович разложил землю по одноразовым стаканчикам, залил ключевой  водой. Ну, будем здоровы!  У воды вкус молодых корней и талого снега. Хорошо, если бы он сохранился в аравийских песках.

 Небо в ночном поле такое глубокое.  Валя-дырка  с надеждой смотрит на звезды: может, и ее земелька вылечит от пьянки да от плохой жизни? А то говорят, скоро комета прилетит, да раздолбает тут все за грехи наши…

   Ночные копатели моркови помогли выехать машине  из рытвины. Уе передал в кабину ведро с землей и воткнул сверху первый полевой цветочек: "Передайте своей супружнице, чтобы выздоравливала, а еще лучше - пусть домой вертается".

  А, может, и правда?

Светлана КУЛЕШОВА.