Так ли уж страшна «китайская экспансия»?

Прозвучавшие 9 августа на заседании российского правительства из уст премьера Дмитрия Медведева слова об экспансии на Дальнем Востоке граждан приграничных государств, за которыми легко угадывается кивок в сторону Китая, многие россияне, включая гайдпарковцев, восприняли как весьма запоздалую реакцию властей на демографические изменения в этом регионе России. Если по данным переписи населения 1989 года на Дальнем Востоке проживало 1742 китайца, то в настоящее время численность китайского населения в этом регионе, по некоторым оценкам, составляет от полумиллиона до нескольких миллионов. Впрочем, едва ли кто назовет вам точную цифру: ведь китайцев на Дальнем Востоке никто не считал. Но у местных жителей такое ощущение, что их там много и даже слишком много.

Жена мне рассказала, как в конце пятидесятых, а ей тогда было десять лет, она оказалась свидетельницей случая, имеющего прямое отношение к теме этой статьи. Дело было в Суворове Тульской области в доме ее деда, где она обычно гостила летом вместе с двоюродными братьями и сестрами. В выходные дни детей навещали родители и по вечерам мужчины на веранде пропускали по маленькой за разговорами. Обычно молчавший дед вдруг сказал: «Наверное, вам это покажется невероятным, но в будущем наш Дальний Восток будет заселен китайцами». Что тут началось! Зятья дружно набросились на тестя, высказавшего такую крамолу, не стесняя себя в выражениях, самым мягким из которых было «выживший из ума старик». Моей жене стало так жаль деда, которого она очень любила, что она расплакалась. Старик сказал: «Вы сами увидите, как это будет» и ушел с веранды. А зятья еще долго не могли успокоиться и сменить тему разговора. Дед жены умер на 93-м году жизни, перед перестройкой. Он не был ни верующим, ни ясновидцем, почти всю жизнь занимался пчеловодством. Мы уже никогда не узнаем, почему он так сказал тогда, когда это действительно казалось невероятным. Зятья, к сожалению, не спросили его об этом. Они сегодня в мире ином, отец жены умер в начале девяностых. Наверное, никто из них так и не увидел на Дальнем Востоке того, о чем пророчески сказал их тесть в конце пятидесятых. Но мы с супругой, как, впрочем, и очень многие в России, увидели происходящее там сейчас, потому и вспомнился жене тот давний случай.

Действительно, заселение Дальнего Востока китайцами – это факт, который приходится признать, независимо от испытываемых при этом эмоций. Вот и второе в российском государстве официальное лицо признало этот факт, хоть и сделало свое признание в несколько завуалированной форме, по понятным причинам, конечно. Нетрудно также понять, почему китайцы стремятся на Дальний Восток. Китай перенаселен и население Поднебесной продолжает расти, несмотря на проводимую правительством политику «одна семья – один ребенок». Перенаселенность Китая совершенно очевидна при сравнении численности населения российского Дальнего Востока (7 млн.) и китайских северо-восточных провинций (102 млн.), что создает разительную контрастность плотности населения в этих соседствующих регионах: 1,2 человека и 124,4 человека на квадратный километр, соответственно. Но не только перенаселенность толкает китайцев на север, где несравнимо просторнее. Главная причина китайской миграции прозаична как сама жизнь: безработица в родных стенах. В тех же северо-восточных провинциях, по официальным данным, без работы восемь миллионов человек. Впрочем, сами китайцы считают, что уровень реальной безработицы значительно выше официальной цифры. Но это, так сказать, лишь одна сторона медали под названием «китайская экспансия».

Есть и другая, российская, сторона этой же медали, на которой отчетливо виден тот непреложный факт, что «китайская экспансия» началась после распада СССР, когда был снят замок с советско-китайской границы, как, впрочем, и с других государственных границ канувшей в небытие державы. На Дальнем Востоке появилась Российская Федерация, новая Россия – государство, принципиально отличающееся от СССР, хотя и признавшее себя правопреемницей Советского Союза. Дальневосточный регион с его непростыми климатическими особенностями и в советское время испытывал дефицит человеческих ресурсов, но тогда более или менее приемлемая заселенность этого региона достигалась благодаря политике советского государства, привлекавшего сюда людей определенными материальными льготами. Существующая статистика говорит нам о том, что ежегодно в период с1971 по 1990 год 5,6 % тех, кто изначально приезжал на Дальний Восток, чтобы просто заработать и вернуться по истечении срока трудового договора, принимали решение остаться там навсегда, увеличивая численность постоянного населения края. Когда в стране начались реформы девяностых годов, финансовые льготы, которыми в советское время поддерживался постоянный уровень населения на Дальнем Востоке, были отменены и начался отток населения, лишенного былой поддержки со стороны государства. Этот исход россиян все еще продолжается. И ситуация едва ли изменится к лучшему в будущем, поскольку Россия в целом переживает сейчас острый демографический кризис: наряду с тем, что страну покидает молодое трудоспособное население, снижается рождаемость, которую превышает смертность, что в итоге дает естественную убыль населения на фоне его общего старения. Демографы прогнозируют, что в 2015 году на 100 человек трудоспособного возраста будет приходиться 32 россиянина в возрасте старше 60 лет.

Нынешняя ситуация в дальневосточном регионе такова, что невольно напрашивается сравнение «китайской экспансии» с совместным российско-китайским предприятием, в котором доля российского участия не менее весома, чем доля китайского партнера. Не секрет, что Дальний Восток привлекает Китай своими ресурсами, а в настоящее время прежде всего своей древесиной, потребность в которой у китайцев очень велика. При этом интерес китайской стороны заключается в том, чтобы валить подчистую российские леса и сохранить немногочисленные лесные массивы на своей территории, а российский партнер, представленный коррумпированными местными властями и всевозможными контролирующими органами, включая таможню и пограничников, заинтересованно помогает ей в этом, поскольку живет лишь сегодняшним днем: брать и брать сейчас, а после нас хоть трава не расти (то бишь леса). Леса уже не растут на обширной российской территории к северу от китайской границы. Специалисты говорят об экологической катастрофе. Китайцы рубят российский лес как с официального разрешения, так и без оного, а местные российские власти, как у них водится, ничего противоправного в таких рубках «не видят». У китайцев, к примеру, нет официального разрешения на рубку кедра на Дальнем Востоке (запрет был введен в 1990 году), но кедр тем не менее рубят и уже сотни тысяч кубометров кедровой древесины успешно пересекли китайскую границу под недремлющим оком российских таможенников. Причем в Китай увозится так называемый «круглый лес», цена на который, естественно, ниже, чем на пиломатериалы, продукты деревообработки и различные изделия из древесины. Нетрудно увидеть, что китайская сторона из этого совместного предприятия извлекает для себя больше выгод, чем российская, сбывая в Россию готовую продукцию из российской же древесины, приобретенной по низким ценам, и при этом обеспечивая занятость своего безработного населения.

Если отвлечься от каких-то глобальных геополитических интересов обеих стран, спуститься на нашу грешную землю и повнимательнее приглядеться к жизни простых людей дальневосточного региона, то можно увидеть, что они или, по крайней мере, часть населения, в известной степени нуждаются в китайцах, точнее, в тех товарах народного потребления, которые китайские торговцы и мигранты завозят, в том числе и контрабандным путем. Здесь для многих китайский завоз товаров – зачастую единственный источник их реального приобретения. Ведь в то время, как китайцы производят широкий ассортимент этих товаров, в большом количестве и по доступным ценам (о качестве речь не идет), собственное российское производство аналогичных товаров по-прежнему стагнирует, не выдерживая конкуренции с иностранными производителями. Не будем также забывать, что простые китайцы едут на Дальний Восток не от хорошей жизни у себя дома, они едут, чтобы работать и таким образом выжить, причем они готовы работать отнюдь не в тепличных условиях. Китайские рабочие известны в мире своим трудолюбием, неприхотливостью, умением приспособиться к бытовой неустроенности, терпеливо сносить тяготы полевой жизни и погодные ненастья. Их ждут на российском Дальнем Востоке далеко не райские условия, в которых просто откажутся работать за те же деньги не только рабочие большинства европейских стран, но и россияне из центральных регионов России.

Многих россиян на Дальнем Востоке беспокоит, настораживает, раздражает не столько само присутствие китайцев в их регионе, сколько их обособленный, замкнутый образ жизни своими общинами, или пресловутыми анклавами, куда некитайцам путь заказан. Были бы эти пришлые более открытыми для общения, более похожими на местных, и отношение к ним было бы более благожелательным. Местным трудно понять, почему китайцы живут замкнуто и обособленно, но понять можно, если поставить себя на место рядового китайского мигранта, особенно из числа тех, кто попал в Россию по нелегальным каналам. Такой не станет себя высвечивать общением с местными, потому что это запрещено теми китайскими «мафиози», которые предоставили ему возможность работать за границей на себя, да и на них тоже. И что, собственно, встретит такой китаец за пределами своей общины, если вдруг высунется? Ясно, что ничего хорошего для себя: ведь встреча с коррумпированными местными властями и ксенофобией со стороны большей части местного населения не сулит ничего, кроме очень даже возможных проблем. У китайских мигрантов, несомненно, достаточно оснований вести замкнутый образ жизни на российской территории, избегая, насколько это вообще возможно, встреч с российской полицией, безжалостно их штрафующей при мало-мальски подходящей зацепке, а на самом деле беззастенчиво вымогающей у них деньги, и с ксенофобствующими молодыми россиянами, которые не только поливают их словесной бранью, но и частенько побивают. Да и общаться придется в основном на пальцах, поскольку китайцы, приезжающие на Дальний Восток для валки леса, в университетах уж точно не учились и иностранным языкам не обучены, а местные русские в своем большинстве, кроме родного великого и могучего, других языков не знают, не исключая и китайского, который для них по-прежнему все та же «китайская грамота».

В Интернете нередко появляются панические прогнозы о коварных планах китайских экспансионистов, стремящихся перекроить нынешние государственные границы, присоединив к Китаю российские территории, включая Приморье, Хабаровский край, Читинскую область, Приамурье, регионы Западной Сибири. Думаю, что до перекройки государственных границ в пользу Китая дело не дойдет ни в ближайшем, ни даже в отдаленном будущем. А если эти регионы и отделятся от остальной России, то это, скорее всего, случится по инициативе местных российских сепаратистов. Что же касается Китая, то зачем ему российские территории, если государственная граница между двумя странами полупрозрачна и китайцы без проблем въезжают в Россию, живут там и работают, и если природные ресурсы, находящиеся на российской территории, доступны для вывоза в Китай, причем практически в любом количестве? Канули в лету те времена, когда страны воевали, чтобы присвоить чужие территории. Сейчас, в эпоху глобализации и международного бизнеса, нет никакой необходимости завоевывать территории других стран, чтобы заполучить их природные ресурсы, которые и без военных жертв и потрясений вполне доступны для тех стран, которые в них нуждаются. Кстати, и добываются эти ресурсы, как правило, международными компаниями или национальными компаниями с долей (или долями) иностранных инвесторов. Нет, Китай не станет воевать с Россией, чтобы заполучить ее территории. Напротив, сейчас и в отдаленном будущем Россия будет нужна Китаю в качестве политического союзника, партнера по экономическому сотрудничеству, источника углеводородов и древесины, рынка сбыта огромного ассортимента товаров народного потребления.

Что касается китайской экономической миграции в Россию, то она, несомненно, будет продолжаться, и этот объективный процесс российским властям, безусловно, следует регулировать. На вышеупомянутом заседании правительства премьер-министр Дмитрий Медведев говорил о том, что «важно не допускать негативных проявлений всякого рода, включая формирование анклавов из числа иностранных граждан». Если его слова будут не только услышаны местными властями на Дальнем Востоке, но и будут правильно поняты ими в том смысле, что на местах надо создать такие условия, которые бы позволяли китайцам селиться рядом с русскими, то подобное соседство в противовес анклавам поможет, хотя бы отчасти, снять остроту проблемы под названием «китайская экспансия». И не надо опасаться, что сосед-китаец дурно повлияет на русского соседа. Скорее случится менее всего ожидаемое: русский сосед, глядя на китайца, станет меньше пить и больше работать. Конечно, китаец, живущий в России рядом с русскими, будет все время оставаться китайцем, но это будет уже наш, российский, китаец, который худо-бедно или вполне сносно будет говорить по-русски, будет иметь российское гражданство и, возможно, русскую жену. Последнее действительно очень даже возможно, благодаря особенностям демографии России и Китая. Речь идет о том, что проводимая китайскими властями политика «одна семья - один ребёнок» принесла уже зафиксированный статистикой перекос рождаемости: сегодня в Поднебесной на 100 девочек приходится 117 мальчиков, а в целом по стране нехватка потенциальных невест составляет аж десять миллионов! Между тем в России наблюдается иная картина: на 100 мальчиков сейчас приходится 113 девочек, к тому же ситуация с потенциальными женихами усугубляется повышенной смертностью мужского населения, а также такими пороками, присущими российским мужчинам, как склонность к неумеренному потреблению алкоголя, не знающая меры праздность, неспособность много работать и, соответственно, содержать семью. Из опыта других стран, в той или иной мере подвергшихся «китайской экспансии», известно, что ассимиляция китайских общин с местным населением происходит очень медленно, но в тех странах, где все люди, независимо от их национальной принадлежности и социального статуса, равны перед законами страны и, главное, где эти законы действуют, китайцы в конечном итоге становятся гражданами этой страны, причем не только по паспорту, но и по своему сознанию и мироощущению. К сожалению, Россия пока не принадлежит к числу стран с действующими законами, и поэтому китайцы предпочитают оставаться внутри своей общины и иметь дело со своими.

Некоторые демографы и политологи в России видят решение проблемы «китайской экспансии» в противопоставлении ей российских усилий по экономическому развитию дальневосточного региона. Что же предлагается в качестве контрмер? Выработать концепцию всестороннего развития Дальнего Востока и найти для этого дела инвесторов. Построить автомобильную магистраль от Лондона до Берингова пролива. Полностью искоренить коррупцию в органах местной власти. Привлекать в дальневосточный регион на постоянное жительство россиян из центральных районов страны, заинтересовывая их предоставлением различных материальных и финансовых льгот, а китайских мигрантов направлять в европейскую часть России, предоставляя им там работу, тем самым их численность на Дальнем Востоке будет снижена до уровня, не представляющего угрозы для национальной безопасности. С целью улучшения демографических показателей предлагается на государственном уровне ввести программу «Одна семья - семь детей», при этом государство должно создать все условия для ее выполнения, включая высокие зарплаты и меры социальной защищенности для родителей, участвующих в этой программе. Думаю, что сегодня у многих россиян эти предложения способны вызвать лишь грустную скептическую улыбку своей заведомой неосуществимостью.

Но что же все-таки делать в сложившейся ситуации? Может, снова закрыть границу на замок, как это было в советские времена? Но такая крайняя мера не понравится сегодня не только китайцам, но и многим россиянам, ежедневно пересекающим эту границу в обоих направлениях, причем для некоторых из них Китай в буквальном смысле стал вторым домом, поскольку они приобрели там жилье. Думается, что надо быть прежде всего реалистами. Ясно, что в современных условиях китайскую миграцию уже не остановить, но государство может и должно установить правила игры и следить за тем, чтобы на российской территории игра шла по российским правилам, чтобы приток китайской рабочей силы регулировался российскими властями и зависел от реальной потребности в ней в той или иной конкретной экономической ситуации, а не только от желания китайской стороны. «Миграции не нужно бояться, ею нужно управлять», - сказал российский премьер-министр. И в этом он, несомненно, прав.