Лицемерие Запада по поводу Pussy Riot изумляет

("The Guardian", Великобритания)

Судя по газетным заголовкам, наши суды сегодня сажают людей за кражу бутылки с водой или за оскорбительные высказывания в Твиттере. Кто мы такие, чтобы осуждать Россию?

Теперь в Англии и Уэльсе на полгода могут посадить любого, чья собака стала неуправляемой. Если пес покусает кого-то, максимальный тюремный срок составит два года. У меня нет никакого сочувствия к таким людям. Держать этих зверей — дело само по себе странное и дикое, и тех, кто делает это, наверное, надо лечить. Однако министр окружающей среды, продовольствия и сельского хозяйства лорд Тейлор Холбичский пожаловался в мае, что за опасные нападения собак посадили менее 20 человек. Совет по вынесению приговоров послушно рекомендовал судам поднять максимальный срок до двух лет, «дабы подать сигнал».

Те же самые настроения и чувства заставили магистраты год назад в расчете на дешевый эффект бросить за решетку 1292 человека, которые крали бутылки с водой и кроссовки, а также рассылали идиотские подстрекательские сообщения во время вакханалии, получившей название «городских бунтов». Истеричные министры спешно вернулись из отпусков домой и приказали судьям подать сигнал. Судьи послушно разрушили жизнь сотням молодых людей, нанеся огромный вред обществу и не принеся никакой пользы своим жертвам. К этим людям у меня тоже нет никакого сочувствия, но столь политизированная реакция на преступления была несоразмерной.

Месяцем ранее лондонский суд отправил за решетку обкуренного Чарли Гилмора (Charlie Gilmour), когда тот сорвал национальный флаг с памятника павшим британским воинам и швырнул мусорную корзину в полицейскую машину. Это вызвало огромное возмущение в редакциях Daily Telegraph и Daily Mail. Судья посадил его на полтора года, и тем самым подал сигнал, который лишил его шансов на университетское образование. Но такой вещи, как тюремное перевоспитание, просто не существует. Судьи знают, что любой тюремный срок — это пожизненное заключение.

Как могут британские политики, явно пытающиеся своими заявлениями повлиять на податливых судей, критиковать суверенные государства за то, что они поступают аналогичным образом? На прошлой неделе Министерство иностранных дел заявило о своей «глубокой обеспокоенности» судьбой трио из российской группы Pussy Riot. Этих женщин приговорили к двум годам лишения свободы за «хулиганство» в московском храме Христа Спасителя. То, что они устроили, по общим отзывам было непристойной публичной выходкой. Они прямо перед набожными верующими исполнили на видеокамеру песню против Путина и оскорбили Богородицу.

Мы можем заявлять, что это — хорошо для свободы слова. Сказать, что эта акция возмутила приличное общество, будет преуменьшением. Левада-Центр провел опрос общественного мнения и выяснил, что лишь 5% респондентов не считают необходимым наказывать этих девушек. 65% хотят, чтобы их посадили в тюрьму, а 29% призывают наказать их принудительным трудом. Артисты всего мира могут сколько угодно выступать за свободу слова, но относиться к кривляниям Pussy Riot как к славной борьбе за свободу творчества и выражения, — это все равно, что восхвалять занимавшегося аналогичными вещами Джонни Роттена из Sex Pistols, называя его Вольтером наших дней. В нашем мире существуют не только несоразмерные приговоры, но и несоразмерные оправдания.

Артисты могут сами о себе позаботиться.

А то, что правительства Британии и США взбираются на высокую трибуну и начинают читать нравоучения по поводу приговоров, выносимых в России, — это настоящее лицемерие. Америка и Британия прокляли «несоразмерный» приговор Pussy Riot. И это Америка, где за преступления в связи с наркотиками сажают на 20, 30, а то и 40 лет, где подозреваемых в «терроризме» бессрочно содержат в одиночном заключении, а банальным правонарушителям с «тремя страйками» (человек, три раза попавшийся на преступлении – прим. перев.) дают пожизненный срок. На прошлой неделе американский военный суд объявил, что сообщения СМИ о суде над Халидом Шейхом Мохаммедом в Гуантанамо будут подвергаться цензуре. Все упоминания о тюремных пытках над ним были запрещены, так как они «могут нанести ущерб национальной безопасности». Где здесь соразмерное наказание и свобода слова?

Органы безопасности Британии во времена Тони Блэра и Гордона Брауна пытались подвергнуть цензуре книги по истории, ища в них подстрекательства к терроризму. Они отдавали контрольные приказы, упрощали судебную процедуру и продлевали сроки содержания под стражей без суда. Они объявляли преступлением неразрешенные демонстрации и с того времени добиваются судебного преследования за ругань и оскорбления в Твиттере и Facebook. Британские министры и суды боятся того, что может сойти за общественное мнение. Мысль о том, что при каждом появлении сообщений СМИ о преступлениях и антиобщественных действиях «суды должны подавать сигнал», — это не что иное, как политизированное правосудие. Иногда, особенно — в трагических случаях с участием детей, возникает нечто похожее на суд Линча. И опять сигнал подается только средствам массовой информации. Если бы драконовские приговоры Британии были эффективны, переполненные тюрьмы страны не трещали бы по швам.

Конечно, есть разница между теми свободами, которые существуют в большинстве западных демократий, и более грубой судебной практикой в современной России, Китае и многих мусульманских странах. Было бы глупо делать вид, будто это не так. Но разница эта не настолько велика, чтобы устраивать обстрел из громогласных комментариев, направляя его с запада на восток. Да, физически Pussy Riot ни на кого не нападали. Но ни одно общество, а британское — совершенно точно, не издает законы на основе утверждения о том, что «слова боль не причиняют». Если бы какая-нибудь рок-группа вторглась в пределы Вестминстерского аббатства и прямо перед священным алтарем оскорбила религиозное или этническое меньшинство, то министры тут же завопили бы о «примерном наказании», а судьи бы им подчинились.

Выступления с комментариями по поводу нравов общества в другой стране могут дать выход праведному гневу политиков и авторов редакционных статей. Но заметного воздействия они не оказывают. Западные комментарии по поводу обращения с женщинами в мусульманских государствах, с диссидентами в Китае и с наркоманами и наркоторговцами в Юго-Восточной Азии игнорируются и отвергаются как проявление имперского вмешательства. Но какие бы чувства возникли у нас, если бы Москва, Сингапур или Тегеран осудили Лондон за обращение с протестующими у памятника павшим британским воинам?

Британские суды сажают людей по газетным заголовкам. Один из немногих министров правительства, кто в последние годы демонстрирует искреннее стремление соизмерять преступление с наказанием, а тюремный срок с его последствиями, — это министр юстиции Кеннет Кларк (Kenneth Clarke). Сейчас его поливают грязью изо всех темных углов Даунинг-стрит, пытаясь сместить с должности. При этом власть боится не Кларка, а правой прессы. Кларк, а также Иэн Дункан Смит (Iain Duncan Smith) (министр по делам труда и пенсий – прим. перев.) — это те редкие министры, которые занимаются своим делом, думают о работе и хотят добиться выполнения поставленных задач. Так почему же либерал-демократы не защищают Кларка? Ведь если Дэвид Кэмерон уволит Кларка, это действительно станет сигналом. Причем — наихудшего сорта.

Источник: _http://www.inosmi.ru/russia/20120822/197069989.html