В поиске национальной идеи

На сегодняшний день мы имеем опасно разобщенное общество. Не вдаваясь в большие подробности, условно членов общества можно поделить по убеждениям на:

– советских;

– православно-самодержавных;

– прозападно-демократических.

Я сейчас не беру политиков (даже тех, кто с благими намерениями), не беру вражеских агентов и всех, кто на них работает осознанно. Я беру, условно говоря, мыслящий народ. Тот, который думает русским языком и заботится о будущем. Напомню, все эти группы живут в одной стране и считают ее своей.

Представим, что каждая из названных выше групп сконцентрировалась в одном самом характерном и ярком ее представителе, воплощающем собой ИДЕЮ.

Теперь соберем всех троих в одном доме. Хотят они оказаться вместе или нет – их никто не спрашивал, таковы условия – они все оказались на одной территории, каждая идея хочет выжить и достигнуть своих целей.

За окном – зима, 40 градусов мороза и сотни километров тайги. Условие – НЕОБХОДИМО договориться о том, каким станет СОВМЕСТНОЕ будущее. Выход из переговоров автоматически означает выход из дома и верную смерть на морозе. (Ну вы понимаете, это такая метафора потери одной из идей для будущего.)

Поскольку люди в нашей задачке не просто люди, а идеи, то убийство одной идеей другой невозможно. То есть, криминальный вариант тоже не прокатывает. Им надо договариваться. Как бы им это ни было неприятно, они оказались в условиях ПЕРЕГОВОРОВ.

 Теперь кто с чем пришел. В любых переговорах, если они хотят быть успешными, каждый участник должен иметь несколько вариантов исхода переговоров. То есть – несколько программ.

Идеальный вариант, когда все его мечты осуществятся в том виде, как он себе это представляет. Это – программа максимум. Программа минимум – это тот предел уступок, за который участник переговоров физически не может переступить, это нечто главное и самое ценное, ради осуществления чего и затевались сами переговоры. И программа-медиум – компромисс, который позволяет участнику достигнуть своих целей в главном, уступив другим участникам то, что в процессе переговоров оказалось для него второстепенным.

Начало переговоров, как правило, знаменуется объявлением программ-максимум всех участников. Это жесткий этап, являющийся продолжением баталий, безрезультатность которых и привела за стол переговоров. Здесь ярче всего проявляется конфликт интересов. Эмоции зашкаливают, кулаки сжимаются, скулы ходят ходуном. Случается и мордобой, что в нашем случае, конечно, совершенно бессмысленно.

Но вернемся к нашим идеям-участникам, которые вынужденно сели за этот стол, уставленный явствами. Каждый объявляет свою программу-максимум, которая звучит, на первый взгляд, очень просто.

Первый участник:

– Я хочу, чтоб было как в Советском Союзе!

Второй участник:

– Я хочу, чтоб было как при царе!

Третий участник:

– Я хочу, чтоб было, как на Западе!

Конечно, каждый участник переговоров старается не так примитивно озвучивать свою мысль и приводит кучу аргументов в пользу своей идеи. Но на первом этапе его именно так слышит оппонент, который, в полном соответствии со своими представлениями категорически отрицает чужую программу. И если при упоминании Советского Союза первый участник переговоров имеет в виду, например, лучшую в мире систему образования, величайшие достижения в космосе и авиации, победу в самой страшной всеобщей войне и так далее, то участник номер 2 сразу вспоминает разрушенные церкви, расстрел царской семьи и «философский пароход».

А третий переговорщик приходит в ужас от воспоминаний бесконечных рядов галош и «спинок минтая» на пустых полках магазинов, непреодолимом «железном занавесе» и хрущевских малогабаритках.

Когда второй переговорщик провозглашает свою идею, он говорит о преемственности традиций, уважении к национальной культуре и высочайшей ответственности перед единым нравственным законом. А первый разом представляет себе серую массу фанатичных и неграмотных прихожан, которая навсегда закрывает от него ослепительный свет научной мысли. Третий же вообще не видит ничего, кроме лубочных рядов с матрешками, убогой крестьянской избы с английской фотографии конца девятнадцатого века и страшенных усов непримиримых черносотенцев.

Ну а уж как только третий переговорщик открывает рот, первые два, объединившись, готовы выгнать его вон, обвинив в государственной измене и забыв о том, что по условиям задачи он тоже является переговорщиком (а не «белоленточником»!), то есть – идеей, с которой надо договориться. И все слова третьего участника о том, что он не хочет быть нищим, молчать в тряпочку и сидеть взаперти – не канают, ибо по сравнению с высокими идеями двух других переговорщиков эти желания действительно второстепенные и на нынешнем этапе выглядят для них как откровенно шкурные. Оба его оппонента видят разваленную армию, уничтоженную промышленность, нищенствующих сограждан, бездомных детей...

Сам же он, говоря о достижениях западной цивилизации, имеет в виду, возможно, не только и не столько личные достижения в виде хорошей машины, суперсовременного дома, набитого гаджетами и отдыха на Мальдивах, сколько – возможность выбора и уважение к индивидуальности, которых, как ему кажется, лишено будущее, предлагаемое другими участниками.

Вот здесь, на этом самом месте, как правило, и случается такой гвалт, куча-мала и хлопание дверями, что хочется треснуть кулаком по столу и сказать: Хватит!!

Хоть это, в общем, и нормально. На первом этапе. Если он не слишком затянулся. И если переговорщики вспомнят, что они собрались, чтобы ДОГОВОРИТЬСЯ.

А вот когда они вспомнят и снова усядутся на свои места – пусть мрачно, пусть ворча и с ненавистью друг на друга поглядывая – вот тогда начинается второй этап. Вернее даже – первый этап второго этапа. На котором они, быть может, впервые за все время перестанут слышать только себя и видеть только свои представления, вспомнят, что они не в царской России, не в Советском Союзе и не на Западе, а в своей стране, ныне совершенно новой и незнакомой, в которой им вместе жить, договариваться, устанавливать свой приемлемый для себя и других порядок. Любить ее, свою страну. Защищать и развивать. Растить тут детей, которым тоже надо будет как-то жить бок о бок с детьми вот этих сегодняшних оппонентов.

Когда они вспомнят все это, они, может быть, начнут спрашивать у своего недавнего противника – а ты что имеешь в виду? А что вот ты конкретно хочешь оттуда взять сюда, в сегодняшнюю жизнь? А что не хочешь? А как ты себе представляешь это в этой стране, которая здесь и сейчас, которая будет – и в 21 веке, и в 22-м, и в 30-м и 35-м, и так до бесконечности, – ты ведь хочешь, чтобы твои потомки жили?..

Вот тогда наверняка и выяснится, что многое из того, что хотят сегодняшние спорщики, – совпадает.  А то, что не совпадает сейчас, имеет возможность обрести такую форму, что прекрасно сможет сосуществовать. Потому что, когда люди начинают понимать, что главное – это ДОГОВОРИТЬСЯ, а не ПРОКРИЧАТЬ, вот тогда они и начинают создавать национальную идею...