48% блогеров считают обучение в обычных средних школах вредным для детей-инвалидов

Законодательный проект в отношении инклюзивного образования планируется к рассмотрению в Государственной Думе России осенью 2012 года. Исследование, организованное Фондом общественного мнения, проводилось в начале лета этого года в 43 субъектах Российской Федерации. В опросе приняли участие 1500 респондентов.

52% опрошенных россиян считают, что обучение детей-инвалидов наряду с другими детьми в обычных общеобразовательных школах не будет приводить к ухудшению качества предоставления образовательных услуг. 45% полностью одобряют идею обучения детей-инвалидов в обыкновенных школах. При этом 35% выступают против такого обучения, а 19% россиян не смогли определиться по данному вопросу.

Координатор международной экспертной группы ИА REX Сергей Сибиряков провёл в социальной сети Гайдпарк опрос по теме «Поддерживаете ли вы законопроект об обучении детей-инвалидов в обычных школах?».

Результаты опроса по теме «Поддерживаете ли вы законопроект об обучении детей-инвалидов в обычных школах?»

Приводим самые интересные комментарии к опросу:

Вячеслав Парков:

Никому не будет легко (ни нормальным детям, ни инвалидам) — но нормальных детей надо учить общаться с инвалидами и инвалидов надо учить, что они не хуже «нормальных» людей. За границей на улицах много инвалидов и это нормально, а у нас их стараются спрятать.

Нина Бычкова:

Только умственные инвалиды могут быть против совместного обучения. Дети быстрее, чем взрослые привыкают к общению с детьми «не такими, как они», раньше кончаются недоумённые вопросы. Ведь не умственно-отсталых предлагают к совместному обучению, а вот те родители, которые выступают против — те да, те умственные инвалиды и такими же воспитают своих детей.

Далия Янович:

Если не объединить инвалидов с обычными детьми, они никогда не будут готовы к реальной жизни. У сына моей подруги в школе учился мальчик инвалид-сердечник. Мишка его опекал, провожал домой, в школу, на переменах приглядывал и извините, бил рожи тем, кто не понимал, что перед ним инвалид, кому родители не объяснили, что такое хорошо, а что такое плохо. И ничего. Со временем все всё поняли и сознание пришло, что инвалид — это тоже человек.

Валентина Маркова:

Категорически против такого объединения. Я хорошо знаю эту проблему. Считаю, что в условиях российской действительности подобные эксперименты над детьми преступны. Только с согласия самого ребенка его можно интегрировать в общество его здоровых сверстников. Поверьте, я знаю, о чем пишу. Сейчас мамы инвалидов стремятся интегрировать их в здоровое общество, а через недельку-две с воем потребуют возврата спецшкол для инвалидов. Да будет уже поздно. Я читала протесты учеников специализированных школ-интернатов для детей с нарушениями слуха. Для них это настоящая беда. Глухого ребенка учила глухая учительница, объясняла материал языком жестов, а тут он вдруг оказывается один в классе, где все слышащие, так ведь и до самоубийства можно довести..и кто будет виноват? Ребенок будет чувствовать свою ущербность. Наше общество ещё не готово к интеграции инвалидов и здоровых детей. Пока подобные эксперименты лучше проводить на уровне кружковой работы. Законы принимают те, кто о жизни инвалидов знает лишь по отчетам из ведомств и министерств, которые явно приукрашивают реальное положение дел в вопросах интеграции инвалидов в общество здоровых людей. Общественные организации инвалидов пытаются достучаться до общества, но оно скорее озабочено своими проблемами выживания. Большие надежды возлагаются на общественное телевидение, где диалог бы был двусторонний, а то средства выделяются государством огромные, только вот всё это расходуется совершенно бесконтрольно.

Нина Догаева:

В нашей школе учится ребёнок-инвалид: деформация костей. Нормально себя чувствует, и дети к нему хорошо относятся, как к обычному ребёнку.

Дружат с ним. Всё зависит от атмосферы в каждой конкретной школе. Зрение и слух у него понижены, кроме того глаз почти не видно — они впали в глазницы, смотреть ему проблематично, кроме того, кости формируются неправильно, из-за этого нарушена речь — вместо слов какой-то хрип, скрежет. Тем не менее, он ходит в школу, дружит с ребятами. Дети любят быть добрыми, надо в них это только поддерживать. А несколько лет назад у нас учился мальчик, которого взяла одна женщина в доме инвалидов — у него одна нога от рождения и очень короткая. Иногда ходит на протезах. Он не только выучился на хорошо и отлично, но ещё и активно участвовал в летних мероприятиях — играл в спектаклях, обучился резьбе по дереву и лозоплетению. Поступил в Шушенское училище, окончил. Теперь самостоятельный человек, адаптированный в обществе. Про него в газете писали, как об искусном мастере. Что касается колясочников — тут дело ещё в том, что школы для них не приспособлены, это проблематично технически.

Наталья Ромодина:

Нет. Во-первых, я представляю себя на месте учителя. Во-вторых, на месте ребёнка.

Хорошо, если ребёнок с ОВЗ способен учиться и проявлять учебную активность на уроке: писать, отвечать устно, выходить к доске, вдевать нитку в иголку и проч. В таком случае ничего страшного и особенного не будет, если такой ребёнок будет учиться вместе со всеми. А если это, извините, ребёнок слабослышащий, слабовидящий или незрячий? Что ему делать в обычном классе? Есть ли время у учителя заниматься с таким ребёнком? У педагога — не дефектолога и навыков нет нужных. А если это психические отклонения или задержки? Положа руку на сердце, подобные дети всегда есть в классе: то ли необследованные, то ли с не очень большими отклонениями, но они тоже не успевают за всем классом усваивать материал и сидят в отстающих, а значит, им неинтересно, скучно, они балуются и отвлекают весь класс. Красота в кавычках! В общем, если ребёнку-инвалиду нужны специальные условия, то такие дети должны учиться в спецклассах с педагогами-дефектологами, всем будет лучше. Если не нужны, то какая разница, с ОВЗ или не с ОВЗ, обычный ученик в обычной школе.

Юрий Данилов:

Я инвалид. В 1940 году я родился. В 43-м получил туберкулёз левого тазобедренного сустава. 3 года лечения на вытяжке. В 46-м начал учиться ходить на костылях. Дворовые мальчишки все дружили со мной, и, когда в 48-м я пошёл в 1-й класс, в единственную поселковую школу, с 9,5 см укорочения, они были моими лучшими друзьями и опекунами, защищая от тех, кто пытался издеваться надо мной. Да я и сам себя в обиду не давал. Я прожил свою жизнь без комплексов. Проработал 42 года. Любимая и любящая жена. Два сына. 2 внука и 2 внучки. Мне 71, но я живу нормальной жизнью. Да что я о себе?! Разве паролимпийцы, не доказали, всем «нормальным», что ни что не может остановить человека волевого, целеустремлённого, стремящегося жить полной жизнью, несмотря ни на что. И не надо говорить о жестокости детей. Всякие есть. Всё от семьи зависит. Не будьте моральными уродами сами, и мы получим нормальное общество.

Напоминаем, что, по мнению 26% респондентов, опрошенных ФОМ, обучение детей-инвалидов и обычных детей может привести к ухудшению качества образования, 21% затруднились оценить. Больше половины респондентов (52%) выказали уверенность в том, что дети-инвалиды будут испытывать дискомфорт, обучаясь в обыкновенной школе. Причём, 30% опрошенных россиян считают, наоборот, детям-инвалидам будет комфортно, 18% затруднились с ответом. Так, 39% респондентов утверждают, что вместе с инвалидами обычным детям будет учиться нехорошо. Тем не менее, 36% говорят иначе, высказывая противоположное мнение, а ответить на данный вопрос затруднились четверть опрошенных. По информации Фонда общественного мнения, 36% из 45% россиян, ратующих за инклюзивное обучение, предполагают, что, прежде всего, министерство образования и науки Российской Федерации должно профинансировать техническое оснащение и новое оборудование школ, где будут учтены потребности детей-инвалидов. Родители (ни инвалидов, ни обычных школьников) не считают, что они обязаны нести расходы в этих вопросах. Три процента опрошенных полагают, что оплачивать переоборудование должны различные благотворительные фонды, четыре процента назвали другие организации, а два процента затруднились с ответом.