В Беларуси будет новый вид военных действий – специальные действия

В Вооруженных силах Беларуси заканчивается процедура проверки обоснованности и введения в нормативные документы, наряду с наступлением и обороной, нового вида военных действий – специальных.

Необходимость данных изменений вызвана не только произошедшими коренными изменениями в области военного искусства, но и уточнением стратегии применения военной организации государства.

Следует отметить, что об изменениях в стратегии, оперативном искусстве и тактике не говорил только ленивый. Влияние (зачастую определяющее) действий сил специальных операций, иррегулярных войск, террористических формирований, ведения информационных и психологических операций на достижение стратегических целей в конфликтах разной степени интенсивности уже давно обсуждены на странницах всех уважающих себя изданий мира.

Войны в зоне Персидского залива, на Балканах и Кавказе, в Афганистане, странах Магриба показали, что в развитии теории современной войны обозначился рубеж, который требует переосмысления категорий, взглядов, понятий, норм, ранее казавшихся незыблемыми.

Эти конфликты продемонстрировали, что появился новый метод (способ) ведения войны, заключающийся в лишении противника внутренней способности к сопротивлению (продолжению вооруженного противоборства). Ему соответствуют свои способы военных (боевых) действий, которые в качестве объектов непосредственного воздействия используют не только собственно военный, но и моральный, военно-экономический, информационный, научно-технический, экологический и другие потенциалы противостоящей стороны.

Целью подобных действий является не захват или удержание территории путем уничтожения группировки войск, а ослабление противника до уровня, при котором он отказался бы от вооруженной борьбы. Спектр таких действий, называемых специальными, чрезвычайно широк. К ним относятся информационные, партизанские, террористические (контртеррористические), диверсионные, психологические и некоторые другие действия.

Специальные действия существенно отличаются от традиционных видов военных (боевых) действий не только по целям, но и по способам их достижения. Основными из них определены: засада, налет, рейд, диверсия, акция и другие. Это и предопределяет принципиальные отличия специальных действий от обороны и наступления.

Следовательно, белорусские военные вполне правомерно хотят выделить специальные действия в отдельный вид военных (боевых) действий. Они имеют собственную цель, характеризуются отличным от других действий методом и способами ведения войны.

К слову, это довольно редкий случай, когда близкая к фундаментальной теория столь оперативно внедряется в практику. Кроме этого, данные инновации, прорабатываемые коллективом ученых и офицеров Генерального штаба под руководством доктора военных наук Н.Бузина (ныне начальник НИИ Вооруженных сил), хорошо дополнили подходы к организации обороны государства в новых геополитических реалиях.

При этом подходе военные дают себе четкое представление, что классические оборонительные и наступательные действия давно канули в Лету. Сегодня потенциал нашей страны (военный, экономический, промышленный и т.п.) несопоставим с тем потенциалом, который накопит государство или коалиция государств, стремящиеся к развязыванию агрессии. Априори он будет гораздо выше, чем у обороняющихся, и не исключается, что противник сможет добиться определенных успехов (именно поэтому, учитывая реалии, ранее была предложена и обоснована такая форма стратегических действий, как восстановление территориальной целостности).

Приведенные выше аргументы предопределяют планирование масштабного ведения неклассических действий как в тылу противника в целях подрыва его внутренней способности вести вооруженную борьбу, так и на собственной территории для противодействия специальным операциям противоположной стороны.

И здесь по максимуму будут задействованы, прежде всего, ССО. Их значимость, огромный размах применения, роль, отводимая в специальных действиях, в будущем, возможно, приведет и к обособлению сил специальных операций в отдельный вид Вооруженных сил Беларуси.

Кроме этого, к специальным действиям предлагается отнести и операции без применения военной силы. Так, проведение информационных и психологических операций также предполагает применение специальных сил и средств, осуществляющих нетрадиционные действия.

Тем не менее, у белорусских военных не вызывает сомнения, что в связи с появлением специальных действий оборона и наступление как виды военных (боевых) действий своей значимости не потеряют. В то же время, их юридическое признание и закрепление в официальных документах позволит устранить ряд несоответствий, имеющих место в современной военной науке.

И когда данные изменения будут приняты высшим военным руководством, то уже можно сказать, что белорусские военные сделали еще один практический шаг для преодоления закостенелого советского военного консерватизма. Само содержание военных (боевых) действий претерпит серьезное изменение. Оно станет более понятным непосредственным исполнителям, поскольку только оборона и наступление уже не охватывают всей сущности современного вооруженного противоборства.

Однако, ради справедливости, нельзя сказать, что специальные действия – это белорусское ноу-хау. Нет. Необходимость выступления специальных действий в качестве отдельного вида военных действий муссировалась очень давно, прежде всего, в России. Так, классическими и очень полезными в данном направлении являются труды В.Квачкова. Он не только рассмотрел ретроспективу развития специальных методов и способов применения сил и средств в вооруженном противостоянии, но и развил соответствующую теорию.

В этом же ключе отмечу, что российская научная мысль развита на очень высоком уровне, который позволяет прогнозировать новые тенденции развития военного искусства, предугадать содержание конфликтов будущего. На этой основе вырабатываются своевременные рекомендации, что надо изменить в облике вооруженных сил, процессе их подготовке, какие вооружение и военную технику надо иметь.

Однако в России есть одно большое НО – это мучительно долгий процесс перехода от теории к практике. Т.е., чтобы внедрить все то, что создано передовой научной мыслью, надо пройти тернистый путь чиновников длиною в 5-10 лет. А тогда складываются уже иная ситуация, мысль становится устаревшей и неактуальной. И ученый, который годами не видит плоды своего труда, попросту перегорает. Эта беда невостребованности заставила ни один десяток российских светлых голов покинуть свои научные подразделения.

Что же касается Беларуси, то она рачительно использует все то, что лежит невостребованным на поверхности. Исторически сложилось так, что с развалом Советского Союза военная научная мысль оказалась раздробленной на многие направления и, преимущественно, осталась в России и Украине. В Минске же можно отметить лишь мощные научные школы локации, производства специальной военной техники и автоматизированных систем управления.

Вследствие этого, за неимением своей многовековой военной научной школы по другим направлениям, акцент был сделан на глубокий анализ и оперативное внедрение всего передового, что есть, прежде всего, в зарубежной военной научной мысли.

Процесс, конечно рискованный, наполненный пробами и ошибками, но результаты, в итоге, оказываются вполне положительными.

А что касается введения нового вида венных действий – специальных, то именно предоставленная возможность обучаться белорусским офицерам в военно-учебных заведениях России позволила значительно обогатить знания в данном направлении.

Отмечу, что руководителями курсовых и дипломных работ были как видные российские ученые, так и преподаватели, имеющие опыт применения формирований как оперативно-тактического, так и стратегического масштаба. Как результат, сегодня им есть чем гордиться – их белорусские ученики с честью носят звание выпускника Военной академии Генерального штаба и применяют на практике все то, чему их научила российская военная школа. Надеюсь, не бывшая.

Игорь Синяков