Малороссийский водевиль, или украинское травести-шоу

Всем известны успехи украинской пародийно-буффонадной культуры. Принято считать, что и современная украинская литература берет начало от пародийного перепева Вергилия «Энеиды», сюжет которой так искусно перенес Иван Котляревский на украинскую почву.

Украинцам нравится пародия, мерцание ярких цветов и мнимая наигранность актеров. Подобное можно встретить везде: в рождественских вертепах, на свадебных забавах, политических митингах и партийных съездах.

Соревнования в остроумии, или кукиш в кармане и чем это заканчивается

Тогда, когда еще украинцам запрещалось писать на своем языке произведения на серьезные темы, а разрешалось печатать только «потешные» рассказы и пьесы, именно в это время и расцвела культура эзопова языка, правда в не очень филигранном исполнении. Эти произведения были неким конкурсом завуалированных острот, содержания которых надо было специально доискиваться, а несерьезный стиль позволял в любой момент уйти от ответственности за написанное или сказанное. Для того, чтобы замылить глаза цензуре, украинцы изображали сами себя хитроватыми простаками, или мудрецами-словоблудами, которые всегда держат фигу в кармане. Как правило, перехитряли они в тех водевилях самих себя или себе подобных. Либо дурили друг друга всегда и во всем. Так сформировались народная мораль и этика, а со временем и политическая культура.

Разного рода «москали-чаривники» и «Шельменко-денщик» возвышались над забитым малороссийским народом только благодаря тому, что успели послужить в царской армии или побывать в прислуге у какого-то русскоязычного господина. Этот образ через хрестоматии по украинской литературе не только перекочевал в головы украинцев всех последующих поколений, но и создал соответствующие поведенческие стили. Украинцы не протестовали против приписываемых им поведенческих типов, а на специфические остроты не обижались, потому что видели в них только им очевидную хитрость и ту выгоду, которая последняя может им обеспечить. Например, советский военный юмор об украинских сержантах и прапорщиках для других народов был бы настоящим оскорблением, а вот для украинцев почему-то нет. Возможно, потому, что они видели и знали, как их родители прошли через такое «горнило», утерлись от плевков, но своей маленькой цели достигли?

Еще одним «дидактическим» признаком водевилей является их несерьезность. Казалось бы, а почему нет? Ведь известно, что лучшим способом сказать правду является несерьезный рассказ о серьезном. Но это не касается, увы, малороссийского водевиля. Этот жанр творчества испытал в украинских реалиях серьезных видоизменений. Вместо того, чтобы ярче подчеркнуть общественные пороки и высмеивать их, водевильные каноны перекочевали в реальную жизнь и стали доминировать. С тех пор все вокруг приобретало черты ненастоящего, древнего и псевдотеатральности.

Как правило, сюжеты классических водевилей были между собой почти идентичными, особенно если взглянуть на них по взаимоотношениям власти и украинцев (власть всегда чужая и несправедливая, а украинцы справедливы, потому что бедные), богачи являются нехорошими и тупыми, а бедняки красивы и по-детски наивны. Богачи только потому состоятельны, что наворовали или насосались от человеческого труда как настоящие пауки-кулаки. А все эти добродетельные люди охотно поменялись бы местами с мироедами и, поверьте, не меньше бы эксплуатировали своих бывших эксплуататоров. Что самое интересное, с провозглашением Украиной независимости в этой будто игре ничего не изменилось. Власть продолжает оставаться чужой, а все потенциальные ее рекруты, моментально переходят на сторону «врага».

Также на первый взгляд может показаться, что центральным событием всех этих произведений есть любовь: счастливая, несчастливая, мезальянс или настоящая. Но если внимательно присмотреться, то сюжеты вращаются вокруг вполне практичных вещей, а любовь служит только эмоциональным фоном. Собственно, несерьезность или, точнее, нереальность сюжетов для водевилей, заключалась в том, что они вполне расходились с реальной жизнью. В реальной жизни какая-нибудь бедная красавица Галя никогда не поднимала тыквы бестолковому богатырю Стецько, а потому все, что происходило на сцене, воспринималось как яркая публичная игра, как большое притворство, которое не обязательно должно хоть как-то пересекаться с действительностью.

Еще один аспект этого жанра: все водевильные хитрецы говорят странной, многословной речью. Порой стоит дождаться конца тем тирады, чтобы понять, куда клонит тот или иной «герой». Кажется, что в хаотическом многословии вот-вот растворится сам сюжет, а не то, что с него можно будет вывести хотя бы какую-то мораль. Но мораль есть. Она объединяет все малороссийские водевили без исключения. И эта мораль - хитрость. Именно эту инъекцию еще в школе получают будущие украинские патриоты-государственники. Они знают, что только хитростью можно добыть себе место под солнцем. Поэтому нет ничего удивительного в том, что украинские политики бесконечно меняют маски в современной политической игре, они, как в водевиле, то ложно пафосные герои, то коварные хитрецы. Воровство и продажность называют умением жить, предательство - политическим талантом, а обман - дипломатическим талантом. Вопрос о том, как это соотносится с моральными и этическими принципами, для них третьестепенное. Похожее поведение превращается в украинскую стратегию выживания и ... удачи.
 

Большое притворство, желание казаться?

Ни одно театральное действо не может обойтись без притворства. Даже больше: чем глубже происходит погружение актера в образ своего героя, тем реалистичнее выглядит театральная постановка. Но порой постоянное притворство может превратиться либо в сплошное подражание кому-то, или хуже, в реальность для того, кто ее представляет. В том театре, который мы называем жизнью, без притворства и желание казаться кем-то другим, никак не обойтись. Просто одним немного лучше удается играть свою роль, а из других получаются совсем плохие актеры.

Неотъемлемой частью этой великой игры являются переодевания. Желание переодеваться психиатрия трактует двояко: либо как трансвестизм двойной роли с характерной для него гендерной дисфорией, или как фетишистский трансвестизм, когда сама процедура переодевания приносит сексуальное удовлетворение. При этом человек, переодеваясь получает двойное удовольствие от рассматривания самого себя в зеркале. Христианские каноны строго запрещали переодевания, особенно те, которые вели к изменению пола. Поэтому балаган и театр долгое время оставались единственными легальными местами, где разрешались переодевания мужчин женщинами, и наоборот. На эту тему написаны тысячи книг и исследований. Нас же интересует другой феномен. А именно стремление к коллективному переодевания, или желание скрыть свою вину, свалив ее на переодетых врагов.

В украинской истории есть немало примеров, тесно связанных с имитацией и переодеванием. Точнее говоря, в украинском прошлом валом сюжетов, связанных с этим явлением. Молодые народники на Приднепровье специально наряжались в крестьянскую одежду для того, чтобы можно было легче входить в доверие и проповедовать крестьянам, как основе украинской нации, идеи развития. Именно благодаря тому, что молодые студенты, а порой и почтенные профессора, одевались в крестьянское, мужицкую одежду они получили название хлопоманы. Такие акции доверия у крестьян к интеллигентам не увеличили, но само явление оставило интересно страницу в истории способов и методов национальной мобилизации.

С ростом популярности украинофильского направления в австрийской Галиции, среди русинов края начало распространяться восхищение казаками. То, что национальная идея в украинском варианте пришла сюда благодаря поэтическим произведениям Тараса Шевченко, где воспевалось казачество, нашло отражение во внешней стилизации молодых студентов.

Нашлись загорильци, которые заказывали себе совершенно не свойственный второй половине XIX века стиль, состоящий из казацких шаровар, кунтуша и бутафорской сабли. Казалось бы, чем может грозить подобное притворство? А угрозы существовали. Во Львове, где и численно и культурно доминировали поляки, появление чудаков в казачьих костюмах вызвало агрессию последних. Нередко были случаи избиения украинцев, или выбрасывание их из кнайп (кофейня), с последующим полным запретом посещения, и все из-за этой вычурной одежды. К слову сказать, сами польские студенты в это время не менее восхищались стилизацией под сарматов и мало чем отличались от украинцев, просто их было больше.

С другой стороны, воспевание казачества в Галиции было неестественным и таким, что противоречило ее истории. Казацкие войны для Галичины были настоящим бедствием, поскольку казаки не только разрушали и грабили все на своем пути, но и считали униатов своими кровными врагами. Учитывая огромную роль Греко-католической церкви в украинском галицком обществе надо было каким-то образом объединить эти два проекта, примиряя антагонистические воспоминания. Первая мировая война расставила большинство акцентов на свои места, объединив, казалось бы, несовместимые вещи.

В межвоенный период чудаков, которые ходили в шароварах не замечалось, но на модный небосклон стали выходить другие тренды. Молодые люди начали увлекаться идеями фашизма и национал-социализма, с соответствующими симпатиями к черному и коричневому цвету, специфическим квадратным усикам под носом. Так же, как среди девушек и женщин модными стали прически типа «Гретхен» с закрученной на голове калачом косой.

Период Второй мировой войны не оставил молодым людям большого выбора для костюмирования. Молодые украинцы-галичане радовались, если им на униформу Вермахта позволяли пришить хотя бы маленький желто-синий шеврон, или на мундире солдата дивизии «СС Галичина» появлялась награда в виде сине-желтого галицкого льва. Каждая такая мелочь воспринималась как большая победа украинского духа, как кирпичик в построение будущего украинского войска.

Какой-то четко определенной униформы у воинов Украинской Повстанческой Армии (УПА) не было, хотя теперь найдутся десятки специалистов, которые будут утверждать, что одеты те были в униформе единого образца. Единую униформу имела вспомогательная или криминальная полиция, какую и различали по цвету. Например, многим известно название «польская полиция гранатовая», происходит от цвета мундира. Украинские красные партизаны, разумеется, никакой особого одежды не имели, а отличались только кокардами или лентами на шапках. Именно из-за этой неопределенности мирному населению было трудно разобраться, кто из них «свои», а кто «чужие». Из-за такой невинной дезориентации многие заплатили жизнью.

Красная, или советская армия, в распоряжении которой оказались все украинские территории на 1944 год, имела четко определенную униформу, но шпионы и диверсанты, которые проникали в украинское или польское подполье должны были не только уметь разговаривать местным вариантом языка, но и уметь одеваться по-местному . Уже набили оскомину истории о том, как подпольщики выявляли среди одетых в дорогие костюмы советских офицеров. Просто, те не привыкли обуваться в ботинки, а по привычке заправляли брюки в сапоги.

Украинское show must go on

На этом повествование о великом притворстве путем переодевания для высокой политической цели можно было бы и закончить, если бы не реинкарнация этого явления в независимой Украине.

Начиналось все невинно, в рамках полудозволенных советской системой практик. На Львовщине все началось в конце 1980-х восхищением украинскими Сечевыми Стрельцами. Настоящие патриоты начали протестовать против тоталитарной советской системы, распевая сечевые песни, и переодеваясь в форму усусусив. Отдельные музыкальные группы (группа Остапа Стахива) достаточно быстро приобрели невероятную популярность. Сечевые песни звучали за столом, в концерте-приветствии и даже во время брачной церемонии. Какое-то странное чувство овладело массами, которое можно определить разве что словом психоз. Люди, которые родились через пятьдесят лет после окончания Первой мировой войны, одевались в австрийскую униформу и разгуливали не только на театрализованных действах и митингах, но и в повседневной жизни. Для стороннего глаза это выглядело более чем странно.

Следующей очередь на «реабилитацию» пришла на УПАвские униформу. И хотя, как известно, устоявшейся униформы у УПА не было, возможно лишь преобладали немецкие военные френчи, на улицах городов и городков Галиции появились целые полки переодетых «комбатантов». Почему в кавычках? Да потому, что большинства «комбатантов» еще не было на свете, когда действовала УПА. Сформировались целые церемониалы для проведения митингов, отсыпка курганов, открытие памятников, где обязательным атрибутом были униформовани «комбатанты». Их централизованно перевозили с места на место, кормили на фуршетах, уделяли им особое внимание. Только, кажется, за этими всеми ряжеными комбатантами где-то потерялись настоящие воины той страшной войны.

Понятно, что в независимой Украине никуда не исчезли и советские ветераны. Изменения произошли только в их виде. С годами все меньше боевых наград оставалось на мундирах ветеранов, а символические погремушки вперемешку с трезубцами и красными звездами полностью закрывали мундир от плеч до пояса. Чем дальше от войны, то свежее и моложе выглядели ветераны на параде Победы. Это ничего, что младший из них должен был иметь не менее 85 лет, шоу же должно продолжаться ...

Еще один короткий сюжет касается ветеранов дивизии СС Галичина. Можно понять их аргументы, почему они записались добровольцами в дивизию. Потому что их СС была вооруженным формированием и вроде участия в карательных акциях не принимала, потому что они грезили созданием боеспособной украинской армии. Все это можно понять и воспринять. Но для чего тогда надевать на себя для парада американскую униформу? Френчи и пилотки у них точно такие, как у американских ветеранов. Почему? Это же не соответствует исторической правде. Может стыдно пройтись в униформе СС по Крещатику и предложить советским ветеранам братание? Боюсь, что все эти вопросы так и останутся без ответа.

А про ответы и ответственность ... Почему-то так складывается так, что украинцы всегда готовы гордиться победами своих предков, но никогда не признают, что те в процессе борьбы могли оказать нечто безнравственное или противоправное. Именно поэтому мы еще не дождались от историков обстоятельного исследования событий львовского погрома 1941 года и террора, кровавых расправ СБ ОУН над мирными украинскими людьми. И здесь опять фактор травести выступает в роли спасительной палочки. Оказывается, что во время погрома, несмотря на десятки свидетельств очевидцев, украинцев не было. А погром устроили немцы (никто и не собирается отрицать этого факта) и ... переодетая польская шушера. Хотя снова и снова возникают не менее резонные вопросы: а для чего польской шушере было переодеваться в сине-желтые обноски и разговаривать на украинском языке? Неоспоримым фактом является также то, что Смерш формировал целые банды под видом украинских националистических повстанцев, они убивали авторитетных украинцев, чтобы настроить крестьян против националистического подполья, но все зверства СБ ОУН, о которых также упоминает масса свидетелей, на переодетых энкаведистов не списать? О чем это может свидетельствовать? Ответа однозначного нет. Возможно, это связано с незрелостью современной украинской нации, потому поведение очень часто напоминает детские ухищрения. Возможно, это что-то глубинное и психосоматическое. Если да, то малороссийский водевиль и непреодолимое стремление к переодеванию продолжаться вечно.

Павел Човчинский
ZAXID.NET
Перевод с украинского