Крымск после потопа. Часть I

Не читайте твиттеров до обеда, тем более — в отпуске! Приехал с детьми на море в Геленджик, заглянул ненароком в Твиттер, а там @buxalov пишет: "Все, у кого есть автобусы и джипы — поднимите задницу и помогите развезти горы гуманитарки в #Крымск". А у меня как раз минивэн. В результате вытащил лишние сидения, набил машину под завязку питьевой водой и отправился в Крымск.

Накануне в Геленджике был Путин. Весь центр оцепила полиция — они тут в белых рубашках, поэтому очень заметны. Местные шепчутся, что президент приехал спасать курортный сезон. На местных пляжах и вправду было непривычно пусто для этого времени года, а по ТВ показали Онищенко, который на совещании рассказывал о том, как здорово и безопасно сейчас отдыхать в Геленджике: много свободных мест в лагерях, санаториях, вода чистая, заразы нет. Но мне все же хотелось думать, что президент приехал спасать Крымск.

Несмотря на разговоры о чрезвычайном положении, в Крымске нет строгого пропускного режима. В районе рынка "Дин" на Коммунистической улице легко обнаружил #Добрый лагерь волонтеров. На фоне соседних военных и МЧСовских строгих лагерей он выделялся своей цветастой таборностью и суетой полураздетых людей. Минут 20 ушло на регистрацию и выяснение, куда бы разгрузить машину. В конце-концов комендант лагеря Наталья приняла решение: воду развезти по домам на двух пострадавших улицах, заодно собрать данные по жителям и всему, что им необходимо. Мне и напарнику выдали бейджики волонтеров, где указывались только имена — Сергей и Чеслав, карту Крымска и блокнот-формуляр с образцом заявки.

Улицы Коммунаров и Энергетиков в Крымске не сразу и найдешь. Нужно проехать в сторону Новороссийска несколько километров по трассе, свернуть за железнодорожным мостом, а потом двигаться в обратном направлении вдоль реки. Вода натворила здесь бед. Пешеходный мост скрутило в штопор, дорога не чищена, но муляка уже высохла, потрескалась и стала жесткой, как бетон. Останавливаемся на улице Коммунаров возле крайнего дома у реки. Из ворот на инвалидной коляске выкатывает немолодой мужчина. Знакомимся.

Сергей Васильевич Задорожный, инвалид 1 группы, председатель общества инвалидов-опорников Крымска, бывший железнодорожник, машинист. 60 лет, живет один, по хозяйству помогают сосед и женщина от собеса.

— Сильный гул и ливень я услышал часов 12 ночи, тоже опоздал. Сосед прибегает (у него, вон, видите, весь огород ушел в реку) — говорит, вода уже к берегу подходит, скоро верхом пойдет, нужно уходить. Я-то хотел сесть на свою "Оку" и уехать, но не успел завести, как вода уже хлынула во двор. Хорошо, что не уехал — за воротами такой поток обрушился, что меня как в консервной банке унесло бы. Когда вода пошла в дом, мне сосед помог подняться на чердак, у меня там прямо из дома люк, так вот на веревках меня туда и втащили.

Тут мало кто помнит, но я-то в этом дворе и родился, и жил, хочу и остаться, так вот — помню, в 1957 году похожее наводнение уже было. Здесь вот линия берега была, в ста метрах от нашего дома. Огород у нас там был, сад, все водой срезало, как ножом. Теперь еще двадцать метров берега срезало, вон у соседа, у Юры Громадского, пологорода как ни бывало. У него двое детей 4 и 9 лет, полностью дом разрушен, все потерял. Ночью прибежал с женой, с детьми к нам на чердак, здесь и дожидались помощи. Все потерял, остался на нолях. А сколько народу погибло… Тут разные подсчеты — и 600, и 700 говорят. Это ж только опознанных посчитали, а сколько там еще в иле этом, сколько пропало — кто знает. Тут подъем воды 8 метров был. Видели, что с мостом сделало? Скрутило как соломенный!

К нам газ провели, мы все скинулись по 25 тысяч — это только за подведение к домам. А сколько еще за подключение и разводку по дому возьмут — не ясно, еще столько же да и больше, наверное...

— Так инвалидам же бесплатно?

— Да нет, все льготы сняли с нас, платил как и все. Так вот остались мы без газа и без денег — порвало ветку там за мостом. Газоотвод шел рядом с раскуроченным подвесным мостом. Только был выше, но и это не спасло — желтые железные трубы искорежило, порвало и разметало по руслу реки.

Сергей Васильевич говорит, что тут обещают дамбу построить, берегоукрепление сделать, только уже мало кто верит. В 2002 году тоже река вышла из берегов, так и тогда обещали сделать. "Сейчас, правда, много денег выделили, может, что и сделают. Да хотя бы трубу какую-то кинули в речку, или кольца — да щебенкой присыпали, чтобы на ту сторону проехать, а то в объезд далеко".

Задорожного мы застали за ремонтом старенького "Запорожца". Сидя в инвалидном кресле, он снял двигатель, детали разложены по двору. — Представляете, — сетует он, — одна "Ока" у меня была с ручным управлением, так я вторую еще купил без документов, чтобы ремонтировать. Так обидно — деньги только отдал, а они обе и утонули. Теперь "Запорожца" ремонтирую, у него движок заклинило — думал, уже никогда в него и не сяду, а что делать. Надо моих инвалидов-затопленников объезжать, помощь развозить, а на чем ехать? Мне все звонят, а я ничем и помочь не могу, сижу тут, как на привязи. Говорят, у тебя же две машины. Ага! Вон стоят утопленники, крест можно сверху ставить, жду комиссию, да что-то не приходит. Эх, если бы мне кто машину подарил… Но только мне нужно с ручным управлением, "Оку", а их уже и не выпускают в Серпухове.

По поводу рукотворности потопа Сергей Васильевич сомневается, хотя эта версия в ходу в Крымске.

— Люди разное говорят, но никто точно не знает, что произошло. Здесь три водохранилища наверху, самое большое — Неберджаевское, но они якобы не прорывали. Что правда — так это ливень, такой тропический, как и в 1957 году примерно, тогда тоже весь город плавал… Предупреждали? Да кто нас предупреждал! Электричество около десяти выключили, а так сюда и в обычное-то время не очень доберешься!

Соседа Задорожного — Юрия Громмадского — мы не застали дома, он уехал в Анапу проведать жену и детей, которых приютили в санатории. Весь огород у него разворочен течением, половина виноградника свесилась в обрыв над рекой, возле дома собраны в одну кучу детские игрушки, в другую — учебники и тетрадки. Дом накренился на один бок, на двери незапертый навесной замок — нечего там уже охранять. По двору стоят остатки мебели, сушатся диваны и кресла, но, похоже, ничего из этого не восстановить. Уцелел из всего имущества лишь детский велосипед. Мне эта картина напомнила заброшенный город Припять в 1986 году, после аварии на Чернобыльской АЭС. Так же валялись детские игрушки у подъездов, хлопали на сквозняках незакрытые окна и двери… Только вот разрушений там не было — в отличие от Крымска.

Мы продолжаем обследовать улицу Коммунаров, собирать заявки на гуманитарную помощь. У дома 47 играют четыре полураздетых босых малыша. Песочница намертво забетонирована мулякой, но они все равно там сидят — наверное, по привычке.

К нам вышел сорока с небольшим лет мужчина. Представился: Зыкин Евгений Алексеевич. У него семеро детей. Ночью, когда хлынула вода, собрал жену и маленьких и на чердак, а сам со старшими сыновьями кинулся во двор, привязывать машину, чтобы не смыло. Машина осталась, хоть и оказалась под водой, а вот все дрова, а главное — сено унесло потоком. На компенсацию не рассчитывают, воды в доме только по щиколотку было, вроде как и не затопленники. А то, что ворота, забор снесло, сеновал разрушен, так это, по мнению местных чиновников, вроде и не ущерб.

— Компенсация? А вон наша компенсация (перед входом во двор лежит огромный, в два обхвата, 12-метровый трухлявый, напитанный водой кряж — ни сдвинуть, ни распилить), водой принесло. Наши-то дрова смыло, так это нам компенсация!

— Нам бы мост восстановить. Скоро детям в детсад, в школу — а как водить их, если до маршрутки три километра? Это просто невозможно. Раньше на машинах можно было вброд перебраться, так сейчас все размыло, и мы оказались отрезанными от цивилизации. Нам тут вообще недавно заявили: а вы вообще к Крымску относитесь? Мы же бывший хутор Красный, но уже много лет числимся как район города Крымска, не все в администрации, оказывается, это знают!

Подошли соседи, вступили в разговор.

— Вот и у нас дети во второй и в третий класс пойдут. Как их водить в школу, не знаем. Раньше хоть машина была, возили вокруг, по трассе. Сейчас ничего не осталось. Сказали, никакой временный мост строить не будут, только после берегоукрепительных работ. А когда их будут укреплять, одному Богу известно.

— Да в прошлом году тоже обещали, когда затопило нас тут.

— В прошлом году тоже?

— Вода до порога дошла. У Валерки-соседа тогда тоже машину дров смыло. Так с тех пор русло и не почистили. Куда ж воде деваться? Мы тогда сами решили почистить, деревья упавшие в русло попилить хоть на дрова — так милиция неделю там дежурила, чтобы я ничего не пилил. Сигнал им кто-то дал! У нас газа-то нет, мы думали — хоть дрова будут. А нам — это зеленые насаждения, не смейте трогать! Мы полицейским говорим — это же затор реки, а они — все понимаем, но нам дали указание охранять. Вот так! Доохранялись. Ни себе, ни людям!

Соседняя улица Энергетиков бывшего хутора Красный пострадала не меньше — несколько домов под снос, по обочинам утопленные машины, разваленные заборы, пустые бойницы окон, засохшая грязь, мусор на деревьях в двух метрах от земли.

В доме №.1 живут две старушки — Рубайлова Зиновия Алексеевна и ее знакомая, которая помогает ей по хозяйству. Плохо видят, плохо слышат. Обеим под 85. Весь дом плавал, диваны, кровати, сундук на улице на просушке, шансы на вторую жизнь имеет только сундук.

— В два ночи хлынула вода, — рассказывает Зиновия Алексеевна, — так нас жилец перетащил к себе в комнату, там кровать повыше, подсадил на нее. Так на спинке кровати железной по грудь в воде и просидели до утра, пока вода не схлынула. Он еще бросился собаку спасать, отвязал ее, да вместе с нею его потоком и унесло!

Вступает в разговор герой спаситель бабушек — Александр Кугай, кореец лет 50-ти:

— Что делать — плачет собака, ну я и поплыл ее отвязывать. Уже почти вытащил собаку, но нас потоком утянуло между сараями, как-то ухватился за виноградную лозу, отдышался и перелез на крышу сарая, а потом уже вплавь к бабулям вернулся.

Да какой я спаситель? Вместе с ними тонули, вместе — выкарабкивались!

Зиновия Алксеевна открывает посудный шкаф и показывает на верхнюю полку: до сих пор вода стояла, видите — чистые бокалы, а вот тут нужно все отмывать. До низенького потолка саманного домика оставалось сантиметров 50. Страшно представить, как тут продержались несколько часов две пенсионерки. Чудом спаслась и кошка: в сарайчике она забралась на печку летней кухни под притолоку и там переждала потоп. Компенсацию в 10 тысяч бабушкам выдали, по поводу переселения еще пока решают. Дом, хоть и ветхий, но напор выдержал, не треснул, а тут уж на усмотрение комиссии.

В соседнем доме живет пенсионер Владимир Вильгельмович Биль, недавно ему исполнилось 80 лет. Он сидит на крылечке посреди разрухи, курит и философствует: главное — живы, а добро — дело наживное. Вместе с нами сюда пришли добровольцы-казаки из Русского православного общества. Спрашивают:

— Дед, гуманитарку заказывали?

— А Бог его знает! Я же отсюда не выхожу никуда, может, дочка? Наталья, иди-ка сюда — помощь привезли!

Дочь, Наталья Владимировна Гаврюченкова, приняла пакеты с консервами, лекарства. Пригласила в дом. Рассказывает о пережитом ужасе:

— Ночью муж встал в туалет, и вдруг вбегает и кричит: собирайте документы. Просыпаюсь и думаю, чего это он, отопление, что ли, затопил, вода шурует по трубам. А это, оказывается, из-под двери хлещет. Наводнение! Я сразу папу будить, он у нас в летнем домике живет. А там уже вода по пояс! Какое предупреждение, у нас как в полдесятого электричество отключили, так мы и уснули! Спасались на дороге, голые выскочили, там менты стояли с включенными маячками. Полиция просто стояла, ни сигналов, ни в рупор ничего не говорили! Только когда вода стала прибывать, они повыше на мост заехали. Я извиняюсь, что голая, а они мне: "Главное — живая"! Тут муж прибежал, принес юбку и свои штаны спортивные. Так и нарядилась — юбку под горло! И даже отца-старика к себе в машину не посадили — он мокрый был насквозь, дрожал. Мы с мужем побежали по домам людей будить, вернулись — отца нет. Он, оказывается, побежал паспорт спасать — на печке оставил, еле его потом вытащили, я вся ободралась. Забор наш снесло, дрова все повалило, как мы выбрались снова на дорогу — не помню. Течение, волны одна за другой, ужас! Отец брел обратно по горло и жив остался!

И еще можно скажу за другого человека, за соседку из 11 дома? Она не попала в список пострадавших, весь скотный двор у нее унесло — свиней, кур, все чем жила семья подсобным хозяйством, все прахом! И никакой компенсации, ей сказали, не положено! С трудом выбила 10 тысяч, на коленях стояла натурально! Она — ей 48 лет, с сыном на дереве просидела 10 часов, унесло потоком чуть ли не за сто пятьдесят метров! Весь подвал залило, машину подтопило — и ничего! Зайдите к ней, хоть морально поддержите. Ей сейчас очень нужно хоть доброе слово. На власть у нее уже надежды нет. У нас ведь как: воды в доме нет — вы не пострадавшие. А что вокруг все разрушено, так это, мол, ваши проблемы. У нас вот дом признали непригодным к проживанию, а отца хату сочли летним домиком, нежилым помещением, а он там всю жизнь, считай, прожил. Чего тут кому докажешь!

Предлагаю Наталье заполнить форму заявки на раскладушки, матрацы, а она отказывается:

— Ой, мы тут кое-как кровати отремонтировали, спим, пусть лучше людям достанется, кто остался без всего!

По совету Натальи Владимировны направляемся в 11 дом по Энергетиков. Заходим во двор, здороваемся:

— Здравствуйте! Это вы с дерева?

— Мы, мы, проходите! Ирина Владимировна меня зовут, Бояркина! Это вот сын, Владимир!

Сын Ирины Владимировны почти полностью разобрал машину. Рядом на солнце сушатся кресла, обивка дверей, фары. Ирина ведет нас на задний двор, на ходу рассказывая про случившееся:

— Сын Володя ночью проснулся, прибегает и говорит: во дворе вода по щиколотку! Побежали к сараям — спасать скотину, вывести на высокое место. Пока туда дошли — вода уже по пояс, пока все открыли — вода уже по грудь. Я-то вообще не плаваю. Мы на крышу залезли — думали, там спасемся. Нет, не спаслись, вместе с сараем нас и унесло. Какие-то доски по голове нас били, бревно ворочало, как соломинку. Я тонула, а сын меня все вытаскивал, да выталкивал, вся была побита, порезана, но боли не чувствовала, потом уже и силы кончились, но сын дотащил до какой-то доски, сели на нее и понеслись как мышата в мультике, быстро-быстро, потом там где-то зацепились за ветки взобрались кое-как на дерево и сидели 10 часов мокрые, оборванные, побитые. Вот страху было, когда мимо нас огромный грузовик-рефрижиратор "Ман" проволокло, как пушинку! Это был шок, я вообще воды боюсь, в море только по пояс захожу… А нефть, бензин — дышать просто было нечем. Наверное, из машин-бензовозов, которые снесло в реку вылилось. Водителя "Мана", кстати, нашли спустя дней пять за несколько километров от машины.

— А вас никто не предупреждал о стихии? Говорят, тут милиция стояла на дороге...

— Стояли, но ничего сообщали. Свет выключили в 10 вечера, и все легли спать! Вот, посмотрите, что осталось от хоздвора — 4 свиноматки вот-вот должны были опороситься, 150 кур. Мы этим только и жили, яйца, мясо продавали. Весь сад пропал, деревья поломало. А нас Бог спас!

Сад и двор Бояркиных были, как после падения Тунгусского метеорита — все повалено в одну сторону и чисто, как после смерча!

— Построек нет, забор повален и унесен. И мы — не пострадавшие! Представляете? Только накануне мне выплатили 10 тысяч рублей. Все отказывали, только когда дочь позвонила в приемную Путина, вчера нехотя, как из своего кармана, дали 10 тысяч. Мы хоть машину заправили, что-то поесть купили кроме консервов и доширака, которым нас тут снабжают. С чего теперь начинать? Мы только подсобным хозяйством жили. Сын работает, но у него работу затопило, все пилы, инструменты, ну как работать? Теперь пока хозяин-частник все опять купит, организует, работы нет. Жить как? Ткачев заявил, что за сельское хозяйство мы не отвечаем, нам людей нужно расселить. А ведь до этого сам же Ткачев из всех телевизоров призывал нас: это выход, заводите личное подсобное хозяйство. Ну хорошо, есть у меня еще пять "дошираков", пять консервов, а дальше что? У нас дом после наводнения лопнул от фундамента до крыши, а нам говорят это кустарник надавил на стену. Как тут с ними бороться?

Удивительное дело: вроде, помогает администрация людям, а не одного слова доброго в их адрес мы в этот день так и не услышали. Благодарили всех — солдат, МЧСников, волонтеров, Путина, но только не местных и краевых чиновников. На фамилию Ткачев — так просто реагировали неадекватно.

Через дорогу от Бояркиных живет семья Расуловых. Нас встретила Гульчахра Рафиковна — мать троих детей 8-ми и 6-ти лет и трехмесячного малыша. Всего в семье шесть человек.

— Первая комиссия пришла к нам, посмотрела — ничего страшного, помойте полы, стены и живите, у нас тоже была вода, мы помыли и живем. Ну, мы пытались помыть, вон — обои отвалились, а там даже стен не осталось!

Саманные стены дома действительно размыло по всему периметру дома. Даже на несколько минут заходить в этот дом было жутковато. Вся семья перебралась в бетонный гараж поблизости. Бабушка обосновалась в летней беседке, занавесив ее одеялами. В этот день из Доброго лагеря привезли детям раскладушки, одеяла, белье.

Добровольцев из Православной общины мы встретили и здесь. Они принесли продукты, лекарства, воду. Деловито расспросили о необходимой еще помощи и покинули дом.

Я напомнил про вторую комиссию, и Гульчахра рассказала, что недавно приходили — осмотрели уже все более тщательно, обследовали, ужаснулись и сказали, что здесь жить нельзя. На вопрос, какая еще помощь нужна, ответила, что нет воды, муки. Консервы, правда, есть. Картошку пробовали копать, но она вся гнилая.

Бакр Сутоевич Алоян живет по соседству. В семье 5 человек. Дом саманный, пошел трещинами, окна раскрыли, чтобы просушить, но обратно они уже не закрываются.

— Губернатор помогает как-то?

— Ткачев? Никак не помогает! Комиссия пришла, сверху с насыпи железной дороги посмотрели дом, даже во двор не зашли. Говорят — а все нормально! Пришлось еще раз сходить в администрацию, обещали посмотреть дом.

— Вас как-то предупреждали о стихии?

— Ничего не говорили! Полиция там ночью стояла, огоньки сверкали, но ни слова! Мы пытались выехать на дорогу, машину спасти, но нам даже никто не помог. Они из машины даже не вышли, только когда вода прибывала, поднимались все выше и выше.

В доме 17 по Энергетиков мы разминулись со "скорой помощью". Пенсионерке Екатерине Константиновне Кошелюк "скорую" вызвала дочь, которая и сама в больнице — на сохранении. "Сделали мне два укола от давления, дали какие-то таблетки. Спасибо им!"

Ее дом залило не полностью, пострадал только подвал, да фундамент с одной стороны размыло.

— Водой в сараях уничтожен весь инструмент, запасы, пропал весь огород, от сада ничего не осталось, забор снесло. И мы — не пострадавшие! Вода в жилые помещения не попала — значит, все в порядке. 10 тысяч дали, а 150, говорят, не положено. Вот вы обошли весь дом, в подвал, в сараи заглянули, на огород, а комиссия только во двор заглянула: "О у вас баклажаны растут!" — и дальше не пошла. Если мне не положена компенсация — пожалуйста, но тогда хотя бы изгородь мне поднимите! Колодец откачайте! Ничего! Говорят, придите, напишите заявление, рассмотрим. Да я по хлеб уже не хожу — какое там заявление!

Пока Екатерина Константиновна вела свой рассказ, опять разволновалась, мне показалось, что придется вновь вызывать "скорую". С трудом ее успокоил. Когда вернулся к машине, там собрался целый сход жителей. Мой напарник Чеслав  консультировал по юридическим аспектам оказания матпомощи, рассказывал, как правильно составить акт о материальных потерях, к кому лучше обратиться за помощью. "Вы юрист, наверное? — интересовались у него собравшиеся. "Да, в общем, юрист," — подтвердил волонтер.

Продолжение читайте в ближайшее время.

Сергей Гуляев, Крымск- Нижнебаканская #Добрый лагерь.

Открыть галерею