О невозможности осмысленной дискуссии

Пожалуй, я продолжу свою тему, а именно все, что относится к теории биологической эволюции. Сегодня коснусь темы дискуссии между биологами и креационистами (ученые-биологи все без исключения являются эволюционистами)

Вразумительная и обстоятельная дискуссия (научный спор, обсуждение и т. д.) с креационистами и противниками теории эволюции невозможен в принципе. Причиной тому весьма простое обстоятельство, которое часто считается априорным и никогда особо не выносится в качестве самостоятельного аргумента.
Прежде всего, теория биологической эволюции является научной теорией. То есть, сам статус - «теория» - придан этой концепции вовсе не зря. Теорией можно называть лишь ту систему взглядов, которая, обладая предсказательной способностью, имеет еще и достаточный и непротиворечивый доказательный материал. В данном случае теория эволюции не только непротиворечиво объясняет факт эволюции, но и в достаточной (более, чем достаточной) мере подтверждена наблюдениями. Также у эволюционной теории достаточно высокая предсказательная способность. Это показано на примерах многих находок, которые сначала были предсказаны и даже частично описаны (а также для них были определены примерные временные рамки), а потом уже были обнаружены палеонтологами.
В лагере противников теории эволюции все совсем не так однозначно, как может показаться с первого взгляда. Казалось бы, какие в данном случае могут быть разногласия? Если признавать теорию эволюции несостоятельной, не должно быть никаких существенных споров между ее противниками. Достаточно набрать существенное количество материала, свидетельствующего против факта эволюции живых существ. И здесь поле деятельности фактически ничем не ограничено. Кажется, существует даже особое учреждение - Институт креационных ислледований (ИКИ), занимающийся проблемами т. н. научного креационизма. Но пусть не покажется вам странным, что ИКИ не ведет никакой реальной научной работы. Основная его деятельность лежит в области пропаганды и распространения идей «научного» креационизма. При должном желании эта организация (имеющая, кстати, неплохое частое финансирование и достаточно широкую поддержку в обществе) могла бы организовать научную работу хотя бы на уровне описания. Вопреки всем ожиданиям, этого не делается. Небольшие «набеги» с целью «посмотреть» не считаем.
Тому причиной весьма известное обстоятельство: креционизм не является научной концепцией, не обладает, соответственно, всеми необходимыми признаками. То есть, не может непротиворечиво объяснить факт эволюции, не имеет никакой предсказательной силы и не подтвержден никаким материалом. Не менее важно, что среди креационистов до сих пор не выработано общих понятий и терминологии, а также какого-либо определенного подхода к проблеме биоразнообразия. Между различными течениями в креационизме идут не менее ожесточенные споры, чем наукой и креационизмом.
Надо сказать, что креационисты это прекрасно понимают и тщательно избегают ситуаций, в которых эти слабые места могут быть использованы даже для публичного разоблачения. Скажем, давно известное приглашение к дискуссии. Креационисты жалуются (часто представляя это, как заочную победу), что научное сообщество никак не реагирует или же открыто отказывается от дебатов. Из этого делается достаточно звонкое заключение: ученые понимают, что эволюция ошибочна и боятся начинать дискуссию.
Что же происходит на самом деле? На самом деле в научном сообществе принят такой порядок ведения дискуссий, согласно которому перед ее началом четко определяются пределы обсуждения, четко оговаривается применимость терминологии. Часто это делается не явно, так как внутри научного сообщества уже имеется устоявшаяся система понятий, которой следуют все.

Поэтому нет необходимости отдельно оговаривать эти моменты. Также принято четко следовать теме дискуссии, не отклоняться от нее. Это своеобразная культура научного спора.
Так вот, как правило, приглашений к дискуссии (скорее, это нужно называть вызовом) от противников теории эволюции предостаточно. И научное сообщество, в общем-то, не отказывается вступить в эти дебаты, но лишь выдвигая встречные условия, что вполне правомерно. А условия эти таковы: строго определить круг вопросов, которые будут обсуждаться и привести к общему знаменателю используемую терминологию. Скажем, часто звучит требование, в других случаях совершенно обоснованное, предоставить достоверные переходные формы. Однако на предложение противникам ТЭ дать четкие критерии таковой в их понимании всегда следует отказ и перевод дискуссии в другое русло, либо вообще полное ее прекращение. Аналогичная ситуация имеет место, когда от оппонента ученый требует определиться со значением применяемых терминов, так как они у креационистов весьма и весьма расплывчаты и не могут быть конкретизированы даже самими креационистами, что заставляет, в свою очередь, затягивать дискуссию выяснением четкого значения и положения термина в общей система, а также приведения его в соответствие с научной терминологией (разговаривать на разных языках будет проще, если есть переводчик, не так ли?).
На деле же это выглядит примерно так: согласившись на дискуссию, представитель научного сообщества начинает планомерно и без истерии объяснять суть теории эволюции и почему именно она верно объясняет факт эволюции. Причем, он справедливо полагает, что речь идет о биологической эволюции, ведь именно ее теория эволюции и описывает. Как только становится ясно, что его аргументация неубедительна, оппонент от креационистов может резко перескочить с теории эволюции живых организмов на происхождение самой жизни и даже на происхождение Вселенной, рассчитывая таким образом посрамить ученого.
Такая же ситуация имеет место и в случае требования доказательств, которые, как правило, сводятся к требованию уже упомянутых переходных форм. Правда, даже в случае явного поражения в этом вопросе, креационист, как правило, начинает двигать ворота, заявляя, что это, де, не переходная форма, а самостоятельный вид, который мог бы существовать всегда и независимо. На предложение конкретизировать, каким именно критериям должна отвечать форма, следует отказ, либо же невразумительный ответ, который ничего не определяет.
Как становится ясно, никакого научного спора между креционистами и эволюционистами не может быть в принципе. Ведь креационизм силен до тех пор, пока у нему не предъявлены такие же строгие требования, как к научной концепции. В противном случае вся постройка рассыпается. Не удивительно, что креационисты никогда не вступают в строго научные дебаты, а вся их деятельность не выходит за рамки пропаганды среди тех, кто весьма и весьма далек от науки. Авторитетами же для них являются отнюдь не биологи, которые, кажется, должны лучше разбираться в вопросах биологической эволюции, а философы, математики, писатели, общественные деятели, историки и вообще все, кто к биологии не имеет никакого отношения. То есть, высказывание знаменитого историка (философа, математика, писателя) относительно теории эволюции, а, особенно, если это высказывание негативно по отношению к теории эволюции, априори имеет больший вес для креационистов, чем высказывание биолога-эволюциониста или палеонтолога, которое будет положительным. Спорить же с крупными учеными-биологами не решается ни один креационист.